У нее, возможно, кровотечение.
Почему?
Мы подрались она кидалась на меня.
Харт напряженно засопел в трубку:
Сейчас все решим. Я перезвоню.
Я попробовал приблизиться к ней, но на мою попытку она снова вздыбила шерсть и зарычала.
Энди, позвал я, опускаясь на колени. Ты ранена, позволь осмотреть
Бесполезно кошка снова вскинулась и заметалась вдоль противоположной стены, оставляя кровавые следы. Я выругался, беспомощно наблюдая за ее паникой. В настоящем виде я ее не уложу, а в зверином ничего не сделаю.
Но помощь пришла довольно быстро. Я не позволил ворваться бригаде из медцентра, встретив их в коридоре. После недолгих раздумий решено было усыпить Энди стандартным транквилизатором. Когда ее вытащили на носилках, у меня внутри все перевернулось. Я оборвал любые уговоры остаться в камере стало плевать на все!
Я тут по своей воле, зарычал врачу в лицо. И я не могу оставить свою женщину истекать кровью непонятно где!
Мозги отказали напрочь! Я поставил под угрозу все, к чему шел эти месяцы. Смысл жизни сейчас лежал на операционном столе, окруженный врачами. Я смотрел на происходящее через стекло, прикованный наручниками к трубе все, что могли сделать для сохранения имитации моего заключения. Энди обернулась почти сразу, как только ее усыпили, и стали понятны источники кровотечения я порвал ей кожу между лопаток, когда пытался усмирить
Рейн Харт вошел в комнату, когда Энди зашили. Как она?
Сказали, ничего страшного, глухо отозвался я. Зашили рваную рану между лопаток.
Понятно
С ней что-то не то, процедил.
С моей то же самое, огорошил он меня. Мы особо не распространяемся
Что? обернулся к нему.
Они оборачиваются в ответ на гормональный всплеск и душевный надлом, устало начал объяснять он. А я даже не поблагодарил, что Харт примчался ко мне ночью. Когда я присвоил Донну, она начала оборачиваться. Ужас в том, что она не помнит ничего. Сознание в такие моменты спит.
Я слушал, не веря ушам:
И как вы теперь?
Гуляем по утрам, пожал он плечами. Потихоньку адаптируется Самое страшное было, когда меня забрали, и она осталась одна. Зверь в таком состоянии мог натворить что угодно, потому что Донна уже хотела остаться, несмотря на мои обещания. Но она справилась. Харт помолчал, давая мне время усвоить. Это тяжело для нее, Брайт. Ей понадобится поддержка. Твоя.
Я еле протолкнул ком в горле, замирая внутри и снаружи. Осознание собственной самонадеянности парализовало. И как Виммеру удается пользовать всех безнаказанно? То, что происходило между мной и Энди, не укладывалось в голове даже у меня, хотя я был уверен, что готов нести ответственность за случайные жертвы. Как так выходило, что, находясь рядом, я только увеличивал количество шрамов на ее теле вместо того, чтобы оградить ее от опасности?
Она бросилась на меня, покачал я головой, болезненно хмурясь.
Ты ее пугаешь. Надо что-то менять
А ты что поменял? посмотрел прокурору в глаза.
Я договорился. Обещал, что отпущу.
Правда? удивился я, усмехнувшись.
Делать было нечего Донна ненавидела меня за наш первый раз и за то, что не предоставил выбора. Я не мог так продолжать.
Отпустил бы?
Я не знаю. Он вздохнул. Но она в это верила. А ее вера все, что у меня оставалось. Надо с чего-то начинать, Брайт.
Врач показал из зала знаком, что они закончили.
Я прикажу отвести тебя в камеру и верну ее тебе, сообщил Харт и направился к выходу.
* * *Проснуться удалось не сразу. Тело в первый вдох намекнуло, что пока спала, мной кто-то отбил какой-то особенно острый угол. Между лопатками прострелило болью, мышцы возопили с требованием оставить их в покое и не напрягать вовсе, а вместо вздоха с губ сорвался стон, и я перевернулась на спину.
Энди, послышалось хриплое рядом, и я с трудом разлепила глаза, напоминая себе, что раз жива, надо возвращаться в боевой режим.
Рейн сидел рядом на краю кровати и протягивал мне чашку с водой.
Кажется, мне нужно что-то покрепче, прохрипела я, хмурясь.
Он помог усесться и сунул чашку мне в руки, хмуро приказав:
Пей.
Что случилось? повела я плечами. Я напилась с двух бокалов и билась спиной в двери? Только тут заметила пластырь на сгибе локтя, и по спине прошел холодок, ударив болью между лопаток. Что случилось? еле выдавила, требовательно глянув на Рейна.
Ты обернулась ночью в зверя, отвел он взгляд и направился к небольшому столику у стенки.
Только тут обратила внимание, что в воздухе висит стойкий запах антисептиков, и что он слишком навязчив для одноразового акта обработки поцарапанных ребер. Суть его слов не дошла вообще.
Если тебе показалось, что я слишком страстно тебе отвечала тебе показалось, огрызнулась я, направившись ползком к краю кровати. Зачем у меня повязка на спине? Ты крови, что ли, никогда не видел?
Рейн невозмутимо вернулся ко мне с целым внушительным набором для обработки, подцепил под руку и рывком уложил на живот. Взбрыкнуть не позволил, усевшись сверху.
Ты обернулась ночью зверем, подцепил свободной рукой рубашку и сдернул до самой шеи. И бросилась на меня. Я тебя поранил
И, пока я ошалело замерла, содрал повязку.
Твою мать! взвыла я, дернувшись. Рейн, ты головой не бился последнее время? Я не оборачиваюсь! У меня диагноз. Я неполноценная!
Теперь оборачиваешься. И он принялся обрабатывать кожу. Болит что-нибудь?
Проще спросить, что не болит отстраненно отозвалась я, моргая перед собой. Может, нам что-то подлили в пойло?
Нет.
Я была зверем?
Рейн вздохнул, слез с меня и нагнулся достать из-под кровати ноутбук. Через несколько минут передо мной прокручивалась ускоренная видеозапись происходившего в камере. Я видела, как отвернулась к стенке а потом вдруг задергалась в конвульсиях, будто у меня припадок. Рейн попытался меня поднять, но я прямо в его руках начала оборачиваться
Меня парализовало от такого дикого страха, какого я даже не припомню. А я-то точно знала все его степени и вариации вплоть до отчаяния приближающейся смерти.
И ты меня покусал?..
Я с трудом верила в то, что говорила, не в силах оторваться от нашего противостояния с Рейном. Он обернулся зверем и бросился на меня
Да, захлопнул он ноутбук. Завтракать пойдем.
Ты чувствуешь вообще что-то? поднялась я. Я только что узнала, что оборачиваюсь и ни черта не помню!
Ты не одна такая, есть другие
О, это все меняет! воскликнула, соскакивая с кровати. И как у них дела? Они счастливы каждое утро находить себя искусными и в повязках?!
Он обернулся ко мне как раз, когда я подскочила вплотную и зарядила ему кулаком в грудь. Хорошо вышло Только он едва пошатнулся.
Какого ж черта! заорала ему в лицо. Будто мне мало было! И я толкнула его, ударяясь в истерику. Лучше бы ты загрыз!
Я принялась лупить его в грудь, как грушу, а он только мрачнел все сильней, но стойко терпел. Кажется, мы нашли друг друга в этот момент. Мне надо было выплеснуть злость, а ему, видимо, стойко принять последствия того, что он сделал. Я же видела, что ни черта ему не все равно.
Кто тебя так бить учил?
Все, что угодно ожидала от него что даст сдачи, закроет в ванной, запихнет под холодный душ, трахнет еще раз в конце концов Но не такого вопроса. Я аж замерла от неожиданности.
Что? хрипло выдохнула, тяжело дыша. Волосы спутались на лбу, и я раздраженно смахнула их с глаз.
Ты дерешься, как девчонка.
В ответ я зарядила ему со всей злости в солнечное сплетение. И осталась бы довольна, если бы не его снисходительное качание головой.
Что?!
Ты кидаешься, как котенок, посмотрел он мне в глаза.
Да? зло выдохнула я, облизав пересохшие губы. А как надо?
Он с пару секунд прожигал меня взглядом.
Ты на улице так привыкла кинулась раз и деру. Так и тут. У тебя каждый удар последний. Только веса у тебя для такого удара маловато. Выбить из равновесия раз плюнуть. Я слушала, не веря ушам. Он что, учить меня драться решил? А в Академии работают одни идиоты по технике боя лучше вообще забыть все, чему там тебя учили. Если учили вообще.
Нормально меня учили! набычилась я. Я складываю мужиков!
Что-то незаметно, усмехнулся он. Не злись. Пробуй приседать сильнее, а не кидаться. Ты ставишь на скорость. Но когда найдется тот, кто быстрее тебе конец.
Я и так тебе в грудь дышу! возмутилась.
Будешь бить ниже грудной клетки. Пробуй.
Ох, как хорошо же было пробовать! Я разошлась не на шутку так все клокотало внутри, а Рейн не уклонялся, изображая из себя грушу для битья встречал мои удары лишь напряжением мышц. Я видела не такая уж и безобидная для него, но, видимо, он решил позволить мне хоть как-то выплеснуть ярость