Я уверен, что вы её прячете, заявил Лозовский. Ты и Ниса. Даже после всего, что она натворила, вы продолжаете её защищать.
Подхватив один из наиболее пострадавших манекенов, я потащила его в угол, туда, где аккуратной грудой уже лежало несколько таких же пластиковых фигур со следами огнестрельных повреждений.
Сбросив на пол свою ношу, я вздохнула, отряхнула руки от пыли и развернулась к Димке.
Ты не сможешь долго скрывать правду, с очень внушающими интонациями проговорил Лозовский, глядя на меня так, словно я в чем-то перед ним провинилась. Но так как долгов у меня перед Лозовским не имелось, ни материальных, ни моральных, я придирчиво вздернула брови, пытаясь лицом показать, что я думаю обо всем этом разговоре. Но то ли у меня лицо невыразительное, то ли у Лозовского зрение плохое, но он продолжил: Они ищут её, понимаешь? И я никак не могу этому помещать, потому что для них кровная месть высшее право, которое никто не может отнять. А потому рано или поздно они придут с вопросами к тебе. И поверь, есть среди ягуаретт такие ребята, которые умеют получать нужные им сведения. И разводить чайные церемонии ни с тобой, ни с Нисой они не станут.
Ну, так-то я тоже не цветочная фея, хмыкнула я и направилась ко второму манекену, перенеся его все в тот же угол.
Уверена, что справишься с двумя-тремя взрослыми оборотнями? со злой насмешкой, поинтересовался Лозовский, наблюдая за моими манипуляциями. Кажется, однажды один из них уже чуть не отправил тебя в ваш рыбий рай. Или куда вы там отправляетесь после смерти?
У нас нет рая, укладывая поверх кучи третьего манекена, сообщила я, сдувая со лба прядку волос. Только ад. А по поводу той эпичной встречи в темной подворотне с твоим блохастым кошаком, так я просто была не готова.
А сейчас ты типа подготовилась? сыронизировал Лозовский, раздраженно стряхивая с рукава дорого пиджака осевшую на ткань пыль.
А чем я, по-твоему, здесь занимаюсь? развела я руками. Ну, явно не картины маслом пишу, да?
Ерундой, вот чем ты тут занимаешься, огласил свой вердикт Лозовский, последний раз окинул меня злым и одновременно уставшим взглядом, и направился к выходу.
Дим! окликнула его я, когда он уже одной ногой стоял за порогом. Лозовский обернулся, уже явно ни на что не рассчитывая:
Что?
Есть правда, а есть то, что можно доказать, сурово проговорила я, тонко намекая на то, что я знаю обо всех его планах. Это разные вещи. И Совет об этом знает.
Он ничего не ответил, развернулся, оторвав от меня тяжелый взгляд и окончательно скрылся, напоследок громко хлопнув дверью.
Я решила выждать пару минут. Пока ждала, поставила вдоль стены вместо убранных манекенов других, вынутых из-за стеллажа с помятыми банками старой напольной краски.
На это ушло еще минут пятнадцать. Закончив, я тихонько приблизилась к двери, застыла возле створки и прислушалась. Снаружи не доносилось никаких посторонних шорохов, лишь где-то вдалеке пронеслась гудя закипающим мотором машина, да легкий весенний ветерок гулял между перекрытиями обветшалой и дырявой крыши.
Достав из кармана телефон, я быстро набрала хорошо знакомый номер.
Да, довольно, словно сытая кошка, протянула в трубку Ниса.
Глава II
Ко мне только что опять приходил Лозовский, не здороваясь, начала я. Нудел в ухо, как заевшая виниловая пластинка. Пытался выпытать, где Фируса. Намекал, что хочет ей помочь и защитить от жаждущих мести за предательство и смерть одного из них ягуаретт. Но у меня имеются большие сомнения в отношении его душевных порывов.
Вот же, настырный, мигом посерьезнела подруга. Это уже который раз он к тебе заявляется, третий?
Фируса зачем-то ему очень нужна. И дело тут не только в мести, хоть он и пытался убедить меня в своем минимальном влиянии на пятнистых. Она что-то знает. Что-то, чем не успела поделиться с нами и, возможно, вообще ни с кем. Поэтому он и вьется вокруг нас ужом, надеется, что мы приведем его к музе. Даже в лесу меня выследил.
Надеюсь, ты отправила его по известному адресу?
Отправить-то я его отправила, устало потерла я лоб. Вот только не думаю, что он по нему сходит. Уж больно у него вид решительный был, помолчав, я уже тише добавила: Ниса, он убежден, что она у нас.
Ага, и где мы её держим, в подвале, что ли? Или может быть на чердаке? воскликнула подруга. Привязанной к стулу или прикованной к батарее?
Ага, и где мы её держим, в подвале, что ли? Или может быть на чердаке? воскликнула подруга. Привязанной к стулу или прикованной к батарее?
Я в квартире живу, пришлось напомнить подруге. У меня из названного есть только стул и собственно батарея, но они и без примотанной к ним музы прекрасно смотрятся.
Что-то у меня предчувствие нехорошее, вдруг пробормотала Ниса.
Знаешь, из твоих уст слова у меня плохое предчувствие как-то очень неоднозначно звучат, занервничала я. Ты это говоришь как банши или как впечатлительная барышня?
Да вот, сама не знаю, практически простонала от досады на саму себя же Ниса. Слушай, может быть, мы сегодня вместе переночуем? Как-то мне не спокойно.
Неплохая идея, с одобрением оценила я. Ладно, часа через два я буду дома, приезжай.
На этом мы закончили наш разговор.
Прежде, чем покинуть свой подпольный импровизированный тир, я полностью расстреляла еще четыре обоймы. Легче не стало, спокойнее тоже, но кое-что положительное все же имелось стреляла я с каждым разом все лучше и лучше.
Заперев своё тайное убежище на навесной замок, я все так же бегом отправилась в обратный путь, к своей машине, оставленной на опушке живописного массива, там, где дорога кончалось тупиком, упираясь в лесную тропу. Последний километр преодолела держась исключительно на упрямстве. Ноги уже практически не держали, мышцы от перенапряжения дергались, как струны на гитаре, а поджилки мелко-мелко тряслись. Едва ли не закинувшая язык на плечо, со стороны я, наверное, выглядела словно старая уставшая собака, которой жить оставалось два понедельника. Но я не останавливалась. Во-первых, потому что хотела доказать самой себе, что смогу преодолеть эту дистанцию, а во-вторых, ощущение, что за мной кто-то присматривает не покидало с момента появления Лозовского и гнало вперед. Хотелось поскорее оказаться дома, под защитой пусть и не самых надежных, но родных стен.
Когда из-за кустов дикой ежевики показались очертания моего родного автомобильчика, я едва не заплакала от радости Радости, которая оказалась преждевременной, потому что вместе с автомобилем я разглядела еще кое-что.
Да что б тебя подняло и перевернуло! выругалась я вслух, останавливаясь у тех самых кустов и хватаясь за бок.
Тоже счастлив тебя видеть, не оборачиваясь, выдал в ответ Макс, притулившийся к моему имуществу.
И про себя, и в открытую я продолжала называть его привычным для себя именем, хотя и знала уже, что оно ему никогда не принадлежало по-настоящему. Но мне так было удобнее и как-то спокойнее, что ли.
Счастлива я буду только на твоих похоронах, зашипела я в широкую спину, обтянутую черной футболкой, которая исключительно эффектно подчеркивала рельефные очертания спортивного тела. Невозможно было не заметить, что в последнее время он прибавил в массе, явно поселившись в спортзале.
Могу организовать, мило проворковал он мне в ответ, в то время как я, едва волоча ноги, сошла с лесной тропинки на заасфальтированную дорогу.
Что именно? проворчала я, еле дыша и отирая пот мокрой и покрытой мелкой пылью футболкой.
Похороны, уточнил он, разворачиваясь. Едва только узрев мой далекий от свежего облик, он тут же увеличил глаза в размерах.
Отлично! радостно воскликнула я. Тогда там и увидимся! Я буду в черном.
И с самым деловым видом подошла к своей машине, спихнула Макса, пристроившего свою задницу на капот и быстро юркнула за руль. Но не успела вставить ключи в замок зажигания, как дверь рядом с передним пассажирским сидением распахнулась и показалась довольная морда бывшего друга и начальника.
Я же не сказал, что устрою свои похороны, самодовольно заявил он, усаживаясь рядом.
Не помню, чтобы приглашала тебя ко мне присоединиться, медленно проговорила я, укладывая руки на руль и стискивая его со всей имеющейся злостью, что начала закипать во мне при первом же звуке его голоса.
Я сам себя пригласил, сообщил Макс и добавил, глядя на мои побелевшие пальцы: Дай угадаю, представляешь, что это моя шея?
Какой сообразительный, с ненавистью прищурилась я, глядя в насмешливые глаза. Иногда.
Только иногда? вскинул он бровь.
Конечно, ты же до сих пор почему-то так и не смог сообразить, что я тебя видеть не желаю, изобразила я насквозь лживую улыбку.
Милая, ты будешь видеть меня регулярно и до конца своих дней, осчастливил меня Макс. Это я тебе обещаю.