Записки студента. Самое лучшее время - Яромир Сотников 3 стр.


Потом был последний звонок, школьные госэкзамены, вручение аттестатов о среднем образовании, стрёмный и пошлый выпускной  какой только и может быть в провинциальной школе. И мы завершили один из основных жизненных этапов, вышли в свободное плавание, и теперь каждый мог и должен был выбирать тот путь, по которому пойдёт дальше.

Часть 2. Поступление. Знакомство с Алма-Атой

Подавать документы в приёмную комиссию поехала мать, без меня. Отпускать меня одного ввиду отсутствия опыта таких путешествий не решились, а ехать вдвоём было финансово невыгодно. Когда мать предстала в институте перед приёмной комиссией, там удивились, что мы подаём не в Акмоле. Они смогли её убедить, что сдавать экзамены в региональной комиссии для нас будет намного проще, а риск всяких подводных течений (типа «своих будут пропихивать») везде одинаков и не зависит от места. Поэтому мать поехала обратно, а путь в Жанатас в любом случае лежит через Акмолу, и она по ходу дела сдала документы в Акмоле. Узнав об этом, я немного рассердился на неё за самодеятельность, но почти сразу согласился с её аргументами. Дорога в Алма-Ату занимает времени в три раза больше, чем в Акмолу, и стоимость билетов гораздо выше. А ехать на сдачу мной экзаменов нам предстояло вдвоём. Да и, в конце концов, мы ведь изначально так и договорились относиться к моему поступлению  просто делать что должно, а там будь что будет.


К назначенной дате мы поехали для сдачи вступительных экзаменов: Адиль в сопровождении отца отправился в Алма-Ату, я с матерью  в Акмолу. В то время Акмола была совсем другой, нежели нынешний помпезный Нур-Султан. Мы остановились у случайных знакомых в частном секторе, от которого по счастливому стечению обстоятельств было совсем недалеко до университета имени Гумилёва  там находилась приёмная комиссия. На тесты отвечал долго, вышел одним из последних. Устал так, будто выполнил большой объём физической работы  наверное, сказалось эмоциональное напряжение. Результаты вывесили то ли во второй половине дня, то ли на следующий день  не помню. Зато хорошо помню, как много было довольных абитуриентов, поступавших на тот же факультет что и я. Почему-то именно в этот год, именно на этот факультет вдруг было подано ничтожно мало заявок. Я набрал лишь 45 баллов из 100, с которыми по идее должен был очутиться в полной попе. Но из-за низкого конкурса проходной рубеж составил всего 33 балла! И я со своими жалкими 45-ю баллами оказался в списке на высоком седьмом месте. Небеса явно были на моей стороне, и Всевышний, похоже, сделал всё, чтобы в это время в этом месте собрать всех оболтусов вроде меня.


После этого можно было считать дело сделанным, но мы пока не спешили радоваться  уж как-то всё подозрительно легко получалось. Да и окончательное слово о зачислении должны были сказать спустя некоторое время после рассмотрения результатов в Алма-Ате. Мы приехали в Жанатас и стали спокойно ждать. Адиль продолжал находиться в Алма-Ате, и я ничего не знал о том, как он сдал экзамен. Наконец, настал день, когда можно было звонить в институт и узнавать об окончательном вердикте. Мы позвонили и услышали подтверждение: да, поступил.


Хорошо и приятно вспоминать о том моменте. Нет, какой-то дикой радости не было, и до потолка от счастья я не прыгал. Совсем наоборот  это большое событие воспринималось легко и просто, как само собой разумеющееся. И в этом как раз заключалась вся прелесть  осознавать, что желанная для многих людей вершина покорилась тебе так легко. Будто ты стоял у её подножия, и в то время, когда другие изо всех сил карабкались вверх по крутому склону, божественный ветер подхватил тебя, поднял в воздух и бережно поставил на самый пик.


Тем неожиданнее было услышать новость о том, что Адиль поступить не смог. Я узнал об этом ещё до его возвращения в Жанатас  от кого-то из знакомых. Даже моё собственное поступление не взбудоражило меня так, как обескуражило непоступление Адиля. Он набрал 52 балла  больше чем я, однако в Алма-Ате этого было недостаточно. Ирония судьбы  если в Акмоле на этот факультет конкурс был самый маленький, то в Алма-Ате наоборот, в тот год он оказался самым большим. Так Адиль пал жертвой своей же политики относительно того, в каком месте нужно сдавать экзамен.


Некоторые люди в подобных случаях сразу поступают в какой-нибудь другой вуз (как говорится, чтобы не терять год). Вот и Адиль согласно заранее продуманному «плану «Б» поступил на заочное отделение факультета журналистики Казахского государственного университета (КазГУ). Надо отметить, что КазГУ  это очень хороший и престижный вуз. Во всяком случае, на тот момент он считался одним из самых лучших в Казахстане.

Некоторые люди в подобных случаях сразу поступают в какой-нибудь другой вуз (как говорится, чтобы не терять год). Вот и Адиль согласно заранее продуманному «плану «Б» поступил на заочное отделение факультета журналистики Казахского государственного университета (КазГУ). Надо отметить, что КазГУ  это очень хороший и престижный вуз. Во всяком случае, на тот момент он считался одним из самых лучших в Казахстане.


Однако реализация запасного плана была для Адиля слабым утешением. Главной целью был именно АГЮИ. Но Адиль не из тех людей, которые быстро сдаются и отказываются от своей мечты. Он твёрдо намеревался в следующем году поступать в АГЮИ снова, и нисколько не сомневался, что поступит.


Что касается Болата, он решил пока высоко не прыгать, и отправился в технический колледж (бывшее ПТУ) учиться на сварщика.


В августе, пока не пришло время ехать на учёбу, мы иногда встречались с нашими одноклассниками, делились новостями, кто куда поступил. У нас был самый сильный класс в школе, поэтому почти все поступили в хорошие вузы в больших городах  Алма-Ате, Караганде, Кустанае и даже Москве. В Жанатасе оставались только пять или шесть девчонок, а из пацанов  только Болат и Адиль. Конечно, это тоже не добавляло хорошего настроения Адилю. А тут ещё выяснилось, что наш одноклассник Абенов Нурбол поступил в АГЮИ.


И вот настал час отправляться в Алма-Ату  город, в котором я никогда не бывал, но в котором мне нужно было быть. Тот период  несколько дней перед отъездом, саму поездку и первый месяц в Алма-Ате  вспоминаю со смешанными, неоднозначными чувствами. Уж слишком велико было напряжение перед радикальными переменами, а затем и во время этих перемен. Я вообще по натуре человек консервативный, и мне часто бывает трудно менять привычный жизненный уклад. Точнее, сейчас-то я гораздо гибче, ибо в силу обстоятельств мне много раз приходилось менять и место проживания, и место работы, и круг общения, и ещё много чего. Однако тогда я был совершенно необстрелянным, и меня буквально бил мандраж.


К тому же сказывалось то обстоятельство, что мне предстояло покорять Алма-Ату в одиночку, без Адиля. Я был совершенно не готов к такому развитию событий. Накануне поступления, прокручивая в голове возможные варианты, я допускал, что Адиль поступит, а я нет, или что мы провалимся оба, но что получится так, как получилось  такой вариант мне не мог представиться и в кошмарном бреду.


Я поехал в сопровождении матери, и выехали мы примерно за неделю до начала сентября  нам ещё нужно было решить вопрос с местом моего проживания. Разумеется, никто не хотел, чтобы я жил в общежитии, и мы планировали найти комнату. Момент прибытия в Алма-Ату в моей памяти не сохранился, но знаю, что приехали мы на вокзал Алматы-1, потому что в город ехали на автобусе долго, а за окном было много зелени. Здесь нужно пояснить, что в Алма-Ате два железнодорожных вокзала, которые обозначаются как «Алматы-1» и «Алматы-2». Вокзал Алматы-2 находится почти в центре города, а вот Алматы-1 значительно дальше, чтобы туда добраться, нужно сравнительно долго ехать через частные сектора.


В первую ночь мы переночевали у одной бабки, с которой мать случайно познакомилась во время первого приезда в Алма-Ату. Бабка эта жила на проспекте Фурманова, в доме, на первом этаже которого находилась центральная оптика. Наутро мы пошли в АГЮИ  бабка сказала, что это не так уж и далеко, и можно дойти пешком. Мы шли по проспекту Абая  центральной улице города, и самые сильные эмоции у меня вызвал Центральный стадион. Я много раз смотрел телетрансляции матчей с этого стадиона, когда играл «Кайрат» или сборная Казахстана. И вот теперь видел его вживую! Следом было здание цирка, которое также было знакомо по фотографиям. А затем увидел, наконец, и сам АГЮИ. Мне понравился институт, как снаружи, так и внутри. И ещё очень сильно впечатлило расписание занятий, точнее, названия учебных дисциплин: римское право, общая теория государства и права, философия. Было в этом что-то такое солидное, важное, высокое  мне смутно представлялись просторные аудитории, профессора и доценты, заумные лекции.


Оставшиеся до сентября несколько дней мы проживали у знакомых, раньше живших в Жанатасе. По интересному совпадению, в Алма-Ате они жили тоже в девятом микрорайоне, недалеко от пересечения улиц Саина и Шаляпина. Кстати, одно из первых открытий, с которым я столкнулся в Алма-Ате  определение городских координат путём называния двух улиц, основной и ближайшей перпендикулярной (так называемый «угол»). Это было для меня в диковинку, поскольку в Жанатасе таким способом не пользовались  город-то небольшой, и там достаточно было просто назвать какой-нибудь известный объект, чтобы любой понял, о каком месте идёт речь.

Назад Дальше