Сколько раз я здесь рисковал! Если это последний мой день, то стоит сказать жизнь прожил прекрасную! Боюсь ли я умирать? А что мне терять? И что ждет в пещере? Познание неизвестного? Тогда стоит рискнуть! Для чего ещё жить?
Ну, кажется все настроил себя
Встал на ноги и медленно пошел к палатке.
На что решился? спросил Лозовский.
Иду с тобой.
Спустили лодку на воду, сели в неё. Профессор на весла и погреб против течения.
Похоже на самоубийство или прошло? пробормотал он, напрягаясь в работе.
Страх перед надвигающимся зевом грота вдруг уступил место удивлению.
Смотри, Алексей Петрович, вода не течет в пещеру.
С чего бы ей течь туда, откуда выхода нет.
А ведь текла.
Я помню ты рассказывал вчера. И вот что скажу по поводу это еще одна из аномалий пещеры. Ты искал вход в неведомый мир, и тебя туда несло Если конечно, ты не стал жертвою собственного воображения.
Мы нырнули под свод, и за этой чертой остались мои сомнения. А когда в полумраке открылся сводчатый грот, круглый как шатер шапито, я почувствовал легкую растерянность. Прерывчатый грохот приближающейся грозы здесь сливался в сплошной гул, метавшийся между куполом и гладью спокойной воды.
Теперь ложимся валетом, закрываем глаза и ждем попадания молнии, приказал Лозовский.
Я лег, прикрыл глаза и тут же увидел молнию, летящую прямо в лицо. Белый сполох сверкнул в голове, разлился блистающим кипятком, заполонил пространство все
Тихо было в пещере и сухо ни грохота от грозы, ни воды от реки.
Ни лодки, ни Алексея Петровича. Да и меня тоже нет. Просто кино какое-то вижу без запаха и температуры
И тут вспомнил, что с нами произошло в гору ударила молния, и мы с Лозовским, покинув тела, оборотились в фантомы и умчались в те века, о которых мечтали.
Как ни пытался понять своего состояния не удавалось. Ладно, пусть будет кино.
Да, еще одна неприятность, к которой привыкнуть надо обзор сферический: я вижу одновременно все стороны вокруг себя, а также купол пещеры и её пол
Вдруг откуда-то снаружи послышался голос одинокий, пронзительный и тоскливый.
По волнам плывет золотой корабль.
На корме сидит казак, рулем правит (нар. фольклор)
И голос этот словно вернул память. Я здесь, чтобы разгадать тайну пугачевского клада.
Далее ищу синонимы своего движения к выходу поплыл, полетел, потек Раз я фантом, электромагнитное существо (думать-то не перестал!), значит пусть будет ток, потек, перетек. Или может быть лучше переместился?
Так вот, я вне пещеры. Река в метрах тридцати от неё. Березы, сосны, кусты, не вижу малинника
Был костерок на берегу, и возле него лежали три казака понятно было по одежде.
Один пел:
Сам рулем правил, да не справился,
Закричал волнам громким голосом:
Переместился туда. И тут же услышал крутой, забористый мат. Ругался один из лежавших возле костра.
Тот что пел, продолжал петь, не обращая внимания на брань.
«Уж вы, волнушки, волны быстрые,
Отнесите корабль в родну сторону,
В родну сторону, к дому ближнему»
Может, стукнуть тебя? со злостью поинтересовался недовольный.
Неподалеку, пофыркивая, паслись стреноженные кони. Они-то и подтвердили мысль о социальной принадлежности лежавших у костра.
Подал голос третий:
М-да, отгулялись! Побили нас не подняться. Что толку лаяться? Всё! Не уйти! Молись, кто верует.
И-эх, сволота! простонал матюгавый. Мало я солдатской кровушки пустил! Э-э-х! Мал-ла!..
Теперь не о них надо думать, а о себе, прервав песню, в разговор встрял солист. Где прятаться? Кто не выдаст?
Вот батьку дождемся и решим, куда бегчи.
Куда бегчи, если все прахом пошло? А когда начинали, думали в Питере будем бражку пить, паскуду Потемкина кокнем, матушку-императрицу чпокнем.
Мне от этих подлюг и капли не надо. Вот кровушки бы ихней попил!
Так, понятно. Пугачев разбит. Казаки ждут его приезда казну спрятать в пещере хотят. Ну, значит, я в самое время
Разговор у костра продолжался.
Это правда, что нас предали? спросил певун.
Теперь-то чё? Успокоиться не можешь?
А ты чё спросить мне не даешь? Чё за слова цепляешься?
Да хватит вам! Разорались Раньше надо было орать за Волгой! Хоть сейчас дайте душам покоя.
Разговор у костра продолжался.
Это правда, что нас предали? спросил певун.
Теперь-то чё? Успокоиться не можешь?
А ты чё спросить мне не даешь? Чё за слова цепляешься?
Да хватит вам! Разорались Раньше надо было орать за Волгой! Хоть сейчас дайте душам покоя.
А я вот и думаю, сколько нас есть и все разные. Вот солдаты строем ходят, все делают по команде потому и победили.
Чему радуешься?
Я не радуюсь. Я смеюсь над гонором казачьим.
Надо к смерти готовиться, а не ржать жеребцом.
Ну и готовься! А я с батькой до конца пойду. Может, ещё поживем.
Что о Титке известно? Где он?
Слышал убили.
Жаль. Зато болтуны живут.
Дай время, до всех доберутся.
На то и власть.
Батька знает, что делать. Вся надежа у нас на него.
Оглушенный руганью у костра, я отправился вдоль реки, вокруг гор Потом меня потянуло подняться вверх просто вверх без какого-то края. И я поднялся, взглянул на мир и ощутил, что до этой минуты бродил по свету с завязанными глазами.
Дух зашелся, насколько высоко было, такая открылась панорама! Рядом со мной плыли легкие облачка. Казалось, весь Урал лежит под ногами. Сквозь частокол сосен речки поблескивают, отражая солнце. А само оно зависло надо мной так, что пропали тени на земле. Картина увиденного была потрясающей и эффектной.
Когда это на Урале солнце бывало в зените? Или это оптический обман игра света и тени? Впопыхах не понять, а времени нет разбираться. Все-таки около часа я смаковал восхитительный миг высоты. А опускаясь на грешную землю, успел заметить грозовую тучу у самого горизонта.
А была-не-была, слетаю до посмотрю когда еще представиться такая возможность? По воле мысли и со скоростью света (то есть практически, мгновенно) оказался в грозовой туче. Неожиданно окружающее пространство засветилось ярким светом. Потом свет погас и где-то внизу загрохотало, словно потрясли гигантский лист жести.
Наверное, я высоко. Опустился ниже и увидел то что хотел шипящие зигзаги молний.
Вот и все ощущения.
Часа полтора, наверное, отсутствовал любуясь ландшафтами Титичных гор восемнадцатого столетия, панорамой Уральских гор с высоты облаков и грозой за горизонтом. Вернулся к тому, от чего переместился
Зловещий призрак отчаяния по-прежнему веял над костром. Ожидание смерти, теперь казалось, куда печальнее нежели сама безносая.
Оставьте, казаки, свои надежды.
Значит, нас всех тут кончат. Жалко Опять земля непаханая останется. Думал, с войны приду пахать начну Сказал дома, сваво царя поставим жизнь станет лучше. Да уж
Это наказанье господне нам за бунт противу царицы!
Не ищи беды. Вот услышит крамолу такую атаман, вмиг башка с плеч слетит.
А хоть так, хоть так помирать. Всем миром даже приятнее.
Будь ты проклят! Накликаешь!
После проклятия надолго притихли казаки у костра.
Ужин затеяли, когда сгустились сумерки. Над речкой туман зародился, и его полотном берега застелило. Прохлада выжимала росу из травы. Все вокруг цепенело от задумчивости и тишины. Самому хотелось замереть и слушать
Огонь в сумерках стал ярче и притягивал взгляд.
Казаки, сунув седла под голову и укрывшись попонами, отошли ко сну.
Для меня представление о времени исказилось осознавал только, что идет ночь. Дождусь ли я Пугачева? Увижу ли клад его? Становится тревожно за миссию
Батюшка-царь самозваный, Петр Федорович Романов, приехал заполночь на телеге с сундуком, возницей и немного выпивший. Подкатил прямо к костру.
Живы, бродяги А ну-ка вставайте! Бражничать будем
На мой взгляд, Пугачев показался человеком вспыльчивым и даже отчаянным. Если его раскачать, будет драться насмерть.
Возница распряг и стреножил коня. Емельян Иванович принес из телеги мешок со снедью и ведерную бутыль самогона почти полную. Но почему-то начал ругаться на ожидавших его казаков мол, темные они и полоротые люди, проигравшие войну Катькиным солдатам.
Выпили, закусили
Ладно, полоротые, убегим, схоронимся, отсидимся, потом новую войну зачнем. Должон я себе престол вернуть али нет?
А где таиться будем, царь-батюшка?
Так везде мир большой. Карманы золотом набьем, остальное в пещере спрячем и пойдем гулять по белу свету. Вы-то как хотите на виселице болтаться или по земле шастать?