В дороге Евграф хорошенько выспался, несмотря на тряску и качку экипажа, двигающегося по грунтовой дороге. Въехав в город и уточнив, где располагается полицейский участок, он немедленно направился в представительство местного полицейского начальника. Пройдя мимо дремлющего дежурного, постучался. Не дожидаясь ответа, вошёл в кабинет городского пристава под крики, несущиеся вслед от незадачливого полицейского: «А ну стой! Не сметь входить. Стой, кому сказано! Его благородие занят государственными делами».
Честь имею, титулярный советник Тулин из Москвы. Московская полиция. К вам по особому сыскному делу, представился сыщик приставу, не обращая внимания на крики дежурного, следующего за ним.
Навстречу Евграфу из-за стола поднялся заспанный полицейский начальник в расстёгнутом форменном мундире. Лицо полицмейстера приобрело удивлённое выражение. Он явно не ожидал в своем городе таких залётных птиц, которые внаглую входят в кабинет без разрешения.
Молчи, дурень! Пошёл вон. Рот свой и дверь прикрой! заорал он на дежурного, который сразу же предпочёл ретироваться.
Возможно, слова гостя он и не расслышал. Но, посмотрев на Тулина, оценил степень должностной опасности. Видимо, решил не рисковать, мало ли кто пожаловал? Решил не напрашиваться на проблемы, а вдруг серьёзный гость? Встав, молодцевато застегнул мундир, насколько это было возможно при огромном животе, пригладил волосы на голове и поспешно извиняющимся тоном представился, распространяя запах алкоголя по небольшому кабинету: «Становой пристав и местный полицмейстер Лисицын Иван Иванович в одном лице. Пока один две должности исполняю, прошлый полицмейстер уволен за разгульную жизнь. Знаете ли, всю ночь местных воров караулил, подустал малость».