Мог ли он стать поэтом на войне и в годы гражданской войны? Нет, потому что там надо было воевать. Он даже то, что знал, должен был забыть.
Далее сообщается, что он работал в газете «Кзыл юлдуз», выходившей в Оренбурге. В 1920 году был военным комиссаром и секретарём Ток-Суранского кантонного комитета РКП (б) (сейчас это территория нескольких районов Оренбургской области). В 1921 году в Стерлитамаке вышел первый сборник стихов «Мелодии Урала». В 19251926 гг. учился в Москве в Институте красной профессуры. Работал редактором газеты «Башкортостан» (1921), журнала «Октябрь» (Уфа), участвовал в создании Союза писателей Башкирии.
С 1921 года Даут Юлтый работал редактором газеты «Башкортостан». В конце 1921 года избран делегатом Всероссийского IX съезда Советов, встречался и беседовал с В. И. Лениным.
В 1926 году окончил Институт красной профессуры. Работал в структуре ВКП (б), также активно занимался литературной, журналистской и издательской деятельностью.
Достаточно заглянуть в его тексты, как стразу станет ясно, что его стихи это агитки против войны за большевиков, это не поэзия.
Что еще говорится о его творчестве в официальных данных?
Из-под пера поэта выходят яркие, наполненные пафосом борьбы и труда произведения поэма «Сказка о нефти», «Айхылу», «Майсара». Как прозаик, Даут Юлтый ярко раскрылся романом «Кровь», замечательными рассказами «Маленький Кутуш», «Камиля» и другими. Даут Юлтый является и видным драматургом. Его пьесы, начиная с «Карагула» (1920), были поставлены на сценах многих театров. Писателем и общественным деятелем Башкирии написано много интересных и ценных статей по вопросам истории и теории башкирской литературы и народного творчества. Вот почему в национальной культуре глубок и неизгладим след Даута Юлтыя одного из основоположников башкирской литературы и одного из организаторов печатного дела в республике11.
Вот что сам Юлтый писал об этом:
Когда я приехал в Стерлитамак и ушёл с головой в газетную работу, мои стихи вновь обрели «кампанейский» характер. В то время проводились бесчисленные политические кампании. А к каждой кампании требовалось выпустить специальный номер. По обычаю тех лет присутствие стихотворения в таком номере закон. Если под рукой не окажется соответствующего произведения, то сам, не боясь уронить свое редакторское достоинство, прямо в типографии садишься писать стихи.
Стихотворение не дописано, не собрано, а верстка продолжается -для стихов оставлено место В то время стихи большей частью писались именно в таких условиях»12.
То есть перед нами партийный чиновник, мобилизованный на службу. Пишет он агитки. Каким же образом из-под его пера выходят роман и пьесы?
Кем был Даут Юлтый?
Если мы займемся вопросом, кто были революционеры, то мы увидим, что практически все они были родственники, выходцы из узкого круга людей. Кроме того, мы увидим, что среди башкир не было ни одного революционера.
Откуда же тогда взялся единственный революционер с дореволюционным стаже среди башкир Даут Юлтый? Ответ прост он не был башкиром, иначе его бы просто не взяли на тайную работу. Учитывая, что они дружили с Мажитом Гафури, что они похожи внешне, то это скорее всего родственники. И оба не башкиры, а просто люди, направленные на работу среди башкир.
Можно ли это доказать?
Приведем цитату из книги «Судьба земли, дыхание времени. Ил язмышы, заман һулышы». Уфа: Китап. 2009. 752 с.:
Д. Юлтый имел авторитет, ко всем относился дружелюбно, помогал советами, но ни с кем «по душам» не говорил, был одинок. «Это трагедия для писателя», признался он на II пленуме в марте 1937 г.
То есть башкиры понимали, что он имеет власть, но что он чужак и не общались с ним.
История с Мухаметшой Бурангуловым
Согласно официальным данным, Даут Юлтый до 1920 года был военным комиссаром и секретарём Ток-Суранского кантонного комитета РКП (б).
И там же работал писатель Мухаметша Бурангулов В 19171920 гг. заведующий отдела народного образования и председателем кантонного исполнительного комитета в Ток-Суранском кантоне Башкирской АССР13.
Однако он ни слова ни сказал о том, что работал с Даутом Юлтыем!
Зато в заявлении о приеме в Союз советских писателей Башкирии он с горечью писал: «Пьесы, которые я давал к постановке в театрах или к выпуску в печати издательством, присваивались и выпускались разными проходимцами. Например, в 1918 году я сдал директору Казанского театра А. Кирееву рукопись пьес Ашкадар и Зянгяр шаль. Пьесу Зянгяр шаль присвоил Карим Тинчурин, который тогда работал с А. Киреевым. В 1919 году мою пьесу Карагул, переданную мной руководителю Башкирского театра Муртазину, присвоил Д. Юлтый, изменив отдельные места (действительно, в энциклопедии Башкортостан пьеса Карагул числится за Д. Юлтыем. Р. В.). Он же в 1927 году присвоил другую мою пьесу Ялан Яркей, сданную в Башгостеатр. Мою пьесу Башкорт туе присвоил В. Муртазин. О двух последних пьесах я подал в суд. Суд признал меня автором пьесы Ялан Яркей и соавтором пьесы Башкорт туе вместе с Муртазиным. Решение суда о соавторстве было незаконно. Это получилось потому, что тогдашние авторитеты, такие как Даут Юлтый и Губай Давлетшин пошли в суд в качестве свидетелей на стороне Муртазина»14.
Как такое могло случиться?
Деньги, деньги
Таким образом получается, что Мухаметша Бурангулов был частью легенды Даута Юлтыя и поэтому ему простили то, что он якшался с валидовцами. Соответственно, у них были короткие взаимоотношения.
Вот что сообщается о Бурангулове:
В 19211924 гг. работал учителем сельской школы в родной деревне.
В 19241937 гг. преподаёт башкирский язык и литературу в школах и техникумах Башкирской АССР.
То есть он не без оснований боялся за себя, что скрывался в сельской местности. Но в это же время он написал множество пьес. И вот одну из них и «подарил» Дауту Юлтыю. Разумеется, не бесплатно. Думаю, что все пьесы, которые приписываются Юлтыю, написал Бурангулов. Юлтый их просто не мог написать. А Бурангулов лепил как из глины. Стоит их сравнить, как правда вылезет наружу.
Аппетит приходит во время еды
Уфа, как известно, два раза переходили из рук в руки белых и красных, и многие интеллигентные люди ушли вместе с белыми. Многие, но не все. До революции в Уфе было множество отличных русских писателей. Об этом можно почитать в газете «Истоки», где мы публиковали серию материалов краеведа Я. Свице.
И вот кто-то из них остался и тоже «подарил» Дауту Юлтыю роман «Кровь». Не случайно вторая часть романа была найдена на русском языке, а на башкирском нет. Должно же было быть наоборот, не так ли?
Таким образом Даут Юлтый публиковал книги произведений, которые ему не принадлежали. Получал за это деньги, делился с «неграми». И всем было хорошо.
Но ни поэтом, ни писателем он не был, он был просто пропагандист.
В качестве пропагандиста и партийного работника он и был расстрелян в 1938 году.
Что же было в годы валидовщины?
Ответ прост никакой литературы валидовцы не создали, просто не успели. Все их сторонники были либо расстреляны, либо разбежались. Бал правили агитаторы и пропагандисты. Вот так!
Глава 5. Что было в конце 20-х- в начале тридцатых?
Итак, мы выяснили, что в годы валидовщины собственно башкирская литература не получила никакого развития. Произошло это в первую очередь потому, что Башкирская автономия была быстро свернута и власть перешла в руки ставленников Москвы, большевиков.
Однако, поскольку люди, которые планировали будущее России после революции, не планировали создание Башкортостана, не готовили кадры, у них банально не было большевиков-башкир. И тогда очевидно было принято решение привлечь к работе в Башкортостане большевиков другой национальности, выдавая их за башкир.
И действительно, в 1927 году в Уфу прибыл некий «Афзал» «Тагиров».
В Самаркандском областном комитете он был заведующим агитпрома, в советско-партийной школе и Узбекском институте читал лекции. В 1922 году был переведен в Хорезм. Там организовывает советскую партийную школу, назначается редактором газеты «Инкилап кояшы» («Солнце революции»).
Писатель в 1925 1927 гг учился в Московской коммунистической академии. Приехав в Уфу, работал на должности ответственного секретаря областного комитета партколлегии Башкортостана, в 1931 избирается председателем ЦИК Башкирской АССР и остается там до конца жизни.15