В Португалии указаны:
Jean-Francois-Antoine (22 октября 1689), Король Португалии Жан де Браганса с 9 декабря 1706, коронован в январе 1707.
Dom Francois-Xavier-Antoine (25 мая 1691).
Dom Antoine Dom Emanuel (15 марта 1693), инфант, брат короля.
Dom Manoel (3 августа 1697), инфант, брат короля.
Antoine-Francois-Benoit (апрель 1695), второй брат короля.
Marie-Anne-Jofephe (1683), dAutriche, вторая дочь императора Леопольда, королева Португалии.
Maximilien-Emmanuel-Marie (11 июля 1662), Электор Баварский. (Almanach royal 1713)
Emanuel de Pinto (24 мая 1681), португалец, Великий магистр Мальты с 18 января 1741.
Граф Оксфорда общался с португальцами при дворе короля Карла II и входил во двор королевы, поскольку считался лицом, прекрасно знающим итальянский язык и католичество.
Португалия и России в 18 веке поддерживали торговые отношения. Чарльз Уитворт (1710 год) пишет: «Морские промыслы. Их охота на тюленей, которых добывается около 10 тысяч в год, дает 5 тысяч мер жира; шкуры и жир посылают в Англию. Моржи с Новой Земли обычно давали в год 30 груженных ворванью судов; бивни ценятся почти наравне со слоновой костью, но поскольку торговля монополизована одной компанией, она с каждым днем сокращается. Обычно три корабля, груженных треской и вяленой рыбой, каждый год отправляются в Данию; один корабль с соленой и сушеной семгой в Бильбоа. Семгу и треску ловят в Северном океане у Кильдина и Колы, а соль привозят морем из Сент-Убеса». (Ч. Уитворт)
Сент-Убес, Сумбец порт Сетубал близ Лиссабона (B. Н. Берх) Поэтому португальцы могли понимать русский язык и иметь представление о России.
«Елизавете были свойственны некоторые благородные порывы, и она иногда сочувствовала великим гуманитарным течениям ее века. В 1755 г., получив известие о землетрясении в Лиссабоне, она хотела было выстроить за свой счет целый квартал города, и ее с трудом убедили в том, что состояние ее финансов того не позволяет». (К. Валишевский. Дочь Петра Великого)
О связи с Девеера с Португалией имеется несколько свидетельств.
Гольштейнский камер-юнкер Фридрих Вильгельм фон Берхгольц в своих дневниках сообщает:
«1725. Июнь. 30-го, в 7 часов утра, полицеймейстер отплыл с прибывшими сюда португальскими графами в Петергоф, чтобы показать им все здешние окрестные места, как-то: Петергоф, Кронштадт, Стрельну-мызу, Дубки и другие. Так как они отправились на так называемой прусской яхте, то из крепости салютовали ей, на что она, с своей стороны, отвечала тремя выстрелами».
Но он, же пишет: Июль 11-го его высочество посетил обер-полицеймейстера, (Девьер) который, от имени царя, встречал его за несколько верст от города. Он же смотрел и за назначением квартир для нашей придворной свиты, поэтому и ему также старались оказать внимание. Родом он итальянец и еще молодой человек лет 30, худой, но красивый собою. (Дневник Берхгольца)
От г. Дальона г. Амело. Спб. 19 марта 1743. «M. Dalion a m. Amelot. S. Petersbourg. 19 mars 1743.
La commission qui doit les examiner est composee de Anton Manuel de Vier nouvellement revenu du fond de la Siberie, portugais de naissance et beau-frere du feu prince Menchikoff.
Комиссия, которая должна их исследовать, состоит из Антона Мануэля де Вьера, недавно вернувшегося из глубин Сибири, португальца по происхождению и зятя покойного князя Меншикова». В русском переводе 1900 года слов о португальце нет.
«Следственная комиссия состоит из Девьера, камергера Шувалова и прапорщика Грюнштейна». (СИРИО. Т. 100)
Девьер назван португальцем в записках Христофора Манштейна: «Зять Меншикова, португалец по имени Девьер». (Христофор Манштейн)
3. Де Виер и Франция
1
Девёр (Антон Емануйлович) был принят Петром Великим во Франции, как сирота; служил сперва Пажем при Государе, потом офицером в гвардии, дослужился до Генеральского чина, и определен будучи Генерал-Полицмейстером, находился всегда при Петре Великом. (Комментарий 17851830 года) (Штелин Яков)
Во Франции дворяне обладали исключительным правом охотиться. К числу почетных привилегий дворянства относилось право носить доспехи, парики и одежду из расшитых золотом и шелковых тканей. К числу почетных привилегий дворянства принадлежали права на особые обращения, именования и титулы шевалье, барона, виконта, графа, маркиза и герцога. В общественных местах и собраниях простолюдины были обязаны уступать дорогу дворянам и пропускать их вперед.
В общественном мнении «дворянство колокола» не выглядело престижным, за исключением Тулузы, где принадлежность к капитулу и в 18 веке продолжала служить доказательством дворянства, достаточным для того, чтобы быть принятым в Мальтийский орден или Орден рыцарей Святого Духа.
Особую, как в юридическом, так и в социальном отношении, группу дворянства составляла его элита герцоги и пэры. Луазо выделял три ступени: простых дворян, титулованное дворянство и князей. Эту высшую ступень занимали герцоги, пэры и принцы крови. Они отличались от остальных дворян. Самые высокопоставленные церковные прелаты являлись пэрами Франции и входили в высшую группу знати. Внутри этой группы, согласно этикету, они стояли позади принцев крови, но впереди всех прочих пэров Франции.
Идейным обоснованием привилегированного положения наследственного дворянства стала легенда о возникновении стратификации французского общества в результате завоевания. Так в трактате Луазо встречаем рассуждение о том, что дворяне Франции ведут свое происхождение от завоевавших некогда Галлию франков, а крестьяне и прочие потомки побежденных галлов. Если человек от рождения принадлежал к «дворянской расе», то никакая власть не вольна была отнять у него то, чего она ему не давала.
Точные данные о численности французского дворянства отсутствуют. Предпринятая при Кольбере попытка создать Общий каталог дворянства Франции так и не увенчалась успехом. Районами повышенной концентрации дворянства были провинции Бретань и Нормандия. (Европейское дворянство XVI XVII вв.)
Во Франции известно пэрство Верней (с 1663) и маркизат Вери (la Verrie) в Пуату с 1700, в 1727 году в результате женитьбы маркизат перешел к Роберту де Лезардье.
В Нормандии имеется фамилия Деверо (Devereaux), часто встречающаяся в Англии, Ирландии, Уэльсе и англоязычном мире. Считается, что это вариант фамилии Девре (в отличие от Деверо в Нормандии) и означает д'Эврё, dEvreux (из Эвре). Другое объяснение состоит в том, что она происходит из Херефордшира, где находится приход Сен-Деверо (St. Devereux).
Имена Деверо и Деверо (Devereaux, Deveraux) являются вариантами написания фамилии в результате различных способов ее произношения (Dever-o, Dever -oo, Dever-ooks, Dev-erah, Dev-rah, Dev-ruh, Dev-rix).
В 17 веке фамилия dEvreux закрепилась за родом La Tour dAuvergne, но, учитывая местные легенды, возможно, изначально имела с ним общность. Фамилия «Ла-тур» («из башни») распространённа среди французских нобилей.
Семья La Tour dAuvergne владела двумя из последних крупных феодов, приобретенных французской короной, графствами Овернь и Булонь. В 1540 году высшее судебное учреждение страны парижской Парламент, наиболее значительная ученая корпорация Парижской университет, и духовенство Парижа единодушно высказались против ордена иезуитов. Не в Париже, а в 1556, в Билломе в Оверни, иезуиты получили возможность устроить свою постоянную резиденцию. Из этой крепости, они стали быстро выдвигать свои посты против гугенотов. Из Оверни они начали вести борьбу с ересью при поддержке высшего духовенства. С 1594 года семья La Tour dAuvergne управляла герцогством Бульонским, герцогствами Альбре и Шато-Тьерри.
Семья считалась иностранными принцами во Франции, что давало право на титул Светлейшего Высочества. Девиз «Sua stans mole refulget» «Всегда сияет». Для браков подбирали исключительно «равных по статусу» принцесс немецких, польских, лотарингских.
В роду dAuvergne была наследственной придворная должность великого камергера (Grand Chambellan de France), которая давала её носителю свободный доступ в частные апартаменты короля. В Англии должность великого камергера была наследственной у графов Де Вере.
Семья состояла в родстве со знатными семьями французского юга Вентадур, Ларошфуко и Леви-Мирепуа. В течение 18 века Латуры продолжали занимать видное место среди высшей французской аристократии.
Гербы Латур д'Овернь
История семьи остается неясной до 13-го века, когда она овладела сеньорией Ла-Тур в графстве Овернь. Многие де ла Тур стали епископами и кардиналами. Род поддерживал тесные связи с Авиньонскими папами, в 1352 года, Ги де ла Тур женился на Марте Роже Бофор, племяннице папы Григория XI и внучатой племяннице Климента VI. Их сын Бертран IV де ла Тур (13751423) в 1389 женился на Марии, графине Овернской, их сын Бертран V де ла Тур в 1437 году стал графом Овернским и Булонским. Внук Бертрана V Жан III де ла Тур д'Овернь (14671501) был последним средневековым графом Оверни, Булони и Лорагэ. От брака с Жанной Бурбон-Вандомскойу него родились две дочери: Анна и Мадлен, мать Екатерины Медичи, которая унаследовала Овернь, и Булонь и стала королевой Франции.