26 сентября 1831 г. А. И. Тургенев сообщил в письме брату важную новость: «Александр Пушкин точно сделан биографом Петра I и с хорошим окладом». Вскоре же и сам поэт известил приятелей о свалившейся на его голову милости: государь «записал меня недавно в какую-то коллегию и дал уже мне (сказывают) 6000 годового дохода». «Царь взял меня на службу, писал поэт Плетнёву, но не в канцелярскую, или придворную, или военную нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы»
Цитирую Скринникова далее: «В июле 1831 г. царь распорядился, чтобы поэту было положено жалование. Но прошёл почти год, прежде чем дело сдвинулось с мёртвой точки. Назначение Пушкина историографом привело к межведомственной тяжбе.
Граф Нессельроде долго отказывался платить деньги коллежскому секретарю Пушкину. Министр внутренних дел Блудов при встрече с поэтом по-дружески сообщил, что говорил с государем и «просил ему жалования, которое давно назначено, а никто выдавать не хочет». Николай I приказал Блудову обсудить дело с Нессельроде. «Я желал бы, чтобы жалование выдавалось от Бенкендорфа», отвечал тот.
Аргументы в пользу камергера
Более года граф и министр Карл Роберт фон Нессельроде Эресховен находил возможности для неисполнения воли государя, прозвучавшей ясно, чётко и недвусмысленно. При этом заметьте, что он прямой начальник Пушкину по ведомству, в котором тот числился! Вот та причина, по которой мне позволительно предполагать, что распоряжение императора по поводу должности Пушкина в устной форме всё же имелось (и о нём знали очень многие! Даже Дантес и Геккерен!), но письменно Нессельроде его не исполнил. Причина? Застарелая личная ненависть к поэту. Именно он был управляющим иностранной коллегией, начиная с 1816 года, и именно он причастен к тому, что за семь лет службы юного Пушкина с 1817 по 1824 годы ни разу вопреки выслуге лет не изменил Пушкину чина, о чём упоминает сам поэт в письме к Бенкендорфу 21 июля 1831 года: «Мой настоящий чин (тот самый, с которым выпущен я был из Лицея), к несчастию, представляет мне препятствие на поприще службы. Я считался в Иностранной коллегии от 1817-го до 1824-го года; мне следовали за выслугу лет еще два чина, т. е. титулярного и коллежского асессора; но бывшие мои начальники забывали о моем представлении». Напоминаю ещё раз: управляющим иностранной коллегией, который «забыл» о выслуге Пушкина это именно тот же самый министр иностранных дел России граф Нессельроде, которому, как я полагаю, и было поручено государем бумажное оформление нового звания Пушкину в 1836 году. Нисколько не удивительно, что оно оказалось не только не исполненным, но и «случайно» забытым на два столетия.
Какие подтверждения моей версии можно обнаружить в архивах? Первым, кто прямо и недвусмысленно подтверждает мои предположения, является сам император!
Как известно, после гибели Пушкина царь распорядился о зачислении обоих сыновей покойного в самое привилегированное военное учебное заведение России Пажеский корпус. Каждому из сыновей его была установлена пенсия в размере 1200 рублей в год.
Следует заметить, что с 1829 года согласно высочайше утверждённым правилам о порядке зачисления в пажи и определения в Пажеский корпус, право зачисления малолетних сыновей в пажи было предоставлено исключительно родителям, относящимся к первым четырём классам табели о рангах. Так вот, четвёртым классом, имевшим такое право, являлись лица в звании камергера. Николай не мог об этом не знать, поскольку Устав Пажеского корпуса и условия приёма в него разрабатывал, подписывал и утверждал лично он, император Николай I, а это в свою очередь означает, что правила приёма в Пажеский корпус не нарушались и в этом случае. Своим действием император подтвердил: Пушкин ушёл из жизни в звании камергера, соответствующем по табели о рангах званию генерал-майора.
Второй широко известный факт: во время следствия по делу о поединке Пушкина и Дантеса в суде выступило множество официальных лиц, каждое из которых назвало покойного камергером. Перечислим этих людей: камергером именовали Пушкина и поручик Дантес, и посол Нидерландов барон Луи-Якоб-Теодор ван Геккерн де Беверваард, и секундант покойного подполковник Данзас, и командир кавалергардского полка генерал-майор Гринвальд, и начальник гвардейской кирасирской дивизии генерал-адъютант Апраксин. Тот же чин камергера фигурирует в секретном рапорте штаба Отдельного гвардейского корпуса генералу Кноррингу от 30 января 1837. И не только 30 января и 19 февраля, но и 11 марта 1837 года, командующий отдельным гвардейским корпусом генерал-адъютант Бистром и начальник штаба корпуса генерал-адъютант Веймарн в письме аудиторскому департаменту военного министерства по-прежнему именуют Пушкина камергером.
Итак, зафиксировано официальными документами, что пять генералов, один подполковник, один поручик и посол европейской державы именовали Александра Сергеевича Пушкина камергером, не будучи между собой ни в особой дружбе, ни в сговоре и находясь в здравом уме. Вы понимаете, надеюсь, что такое на пустом месте абсолютно невозможно?! Даже если нет подтверждающего документа! Боевые генералы, такие же педанты, как император, немцы по происхождению и образу мыслей вдруг коллективно сошли с ума и стали камер-юнкера хором называть камергером? На пустом месте? Даже то, что в официальном приговоре комиссии военного суда от 19 февраля 1837 года Пушкин так же именуется камергером, тоже учитывать не будем? Судьи тоже не разбирались в чинах Пушкина? Я скорее поверю в то, что рехнулись наши доблестные архивисты-пушкиноведы, чем армейские генералы и судьи, современники поэта, для которых чин не то, что не пустой звук, а едва ли не самая дорогая и важная цель службы!
Ещё один аргумент, который невозможно не заметить: сумасшедшая зарплата простого титулярного советника и камер-юнкера Пушкина. Через 8 месяцев с начала службы Пушкина в МИДе, К. В. Нессельроде неожиданно получает указание А. Х. Бенкендорфа, о многократном повышении оклада А. С. Пушкина до 5000 рублей в год. Сумма этого оклада семикратно превышала ставку чиновника ранга, по которому официально числился Александр Сергеевич, и соответствовала в те времена окладу заместителя директора департамента.
Напомню о том, как намекая на бедность Пушкина зачастую упоминают вот такой отрывок: «В одном из своих писем в 1822 году Пушкин писал: Правительству угодно вознаграждать некоторым образом мои утраты, я принимаю эти 700 рублей не так, как жалование чиновника, но как паек ссылочного невольника. 700 рублей в год ассигнациями таков был оклад Пушкина-чиновника».
Упоминание, конечно, верное, но ведь оно относится не ко всей жизни гения, а только к его молодости, когда он числился кем? Коллежским секретарём. С соответствующим окладом. У генерал-майора тоже есть оклад, но он немножко другой.
Я не призываю верить мне на слово, я приглашаю к совместному размышлению. Мог ли Нессельроде затормозить камергерство Пушкина? Мог, мало того, он именно это и делал ранее как минимум 7 лет подряд. Мог ли государь вопреки Уставу Пажеского корпуса, составленному и утверждённому им, принять в Пажеский корпус детей Пушкина, если это противоречило разработанному им же Уставу? Не мог. Николай был абсолютным педантом в вопросах следования положениям уставов и инструкций, особенно тех, которые были разработаны и утверждены им лично. Могли ли семеро взрослых серьёзных господ, из которых пятеро генералы, просто так по своему взбалмошному желанию называть Пушкина камергером? Нет, не могли, для военных чины и звания та «священная корова», которую ни при каких обстоятельствах нельзя трактовать вольно. Часто ли камер-юнкерам платят зарплату камергеров? Никогда не платят. Выводы делайте сами. Моё предположение: Во второй половине 1836 года, возможно, во время ноябрьской секретной встречи государя с поэтом в присутствии Бенкендорфа, было принято устное решение о возведении Пушкина в звание камергера (а выслуга лет по службе, как мы это выяснили, такое позволяла) в обмен на некоторые условия. Например, на взятие с него клятвенного обязательства не участвовать в дуэлях и не делать никому вызовов. Кстати, поэт выполнил это условие в полной мере: на дуэль он больше никого не вызвал.
Ещё один аргумент, основанный на элементарной логике: мог ли посол иностранной державы бросить вызов простому камер-юнкеру в чине девятого класса по табели о рангах? Ну, конечно, королевские послы в Санкт-Петербурге только тем и занимались, что вызывали на дуэли кого угодно, особенно дворников. Моё предположение: ни в коем случае ни один посол никакой страны не стал бы вызывать на дуэль лицо, находящееся в отношении него на несопоставимо низкой общественной и чиновной ступени. Чтобы посол иностранной державы вызвал вас на дуэль вы должны быть как минимум генералом! Хотя, конечно, за всех послов в мире ручаться нельзя.
Ещё один аргумент, в пользу гипотезы о фактическом звании Пушкина на момент его ухода из жизни посмертные почести, оказанные императором: вдове Пушкина сроком до её повторного замужества и дочерям так же до замужества были учреждены пенсии. За счет казны была погашена ссуда А. Пушкина в размере 45000 рублей. Для того, чтобы напечатать сочинения поэта, его вдове было выдано единовременное пособие в размере 50000 рублей, с условием направления прибыли от продажи на учреждение капитала покойного. О Пажеском корпусе и сыновьях Александра Сергеевича я уже упоминал. Плюс: все долги Пушкина были погашены государственной казной и единовременно семье покойного выплачено 10000 рублей