Лиричные недуги. Как быть и не стать поэтом - Римид Нигачрок 2 стр.

Когда отпустишь руку вольно
Писать диктуемые строчки,
Читатель думает, что школьник
Рисует крестики, крючочки.

В наборе фраз нет ясной мысли,
Слова взаимно не притерты,
И в неподвижности зависли,
И стих с пера сольется мертвый.

Продукт казался скороспелый,
Иль не прожаренный пирог.
Душа по-своему мне пела,
Я записать лишь ей помог.

Но хуже, если ум берется
Строк пару-тройку сочинить,
Как черпать воду из колодца,
Где нет воды, но жажда пить

Ведро на дно спускает вновь,
Чтоб зачерпнуть песка гнилого.
Но вот когда вскипает кровь,
Душа дает мне ливни слова,

Да редко камушек сверкнет
На солнце, влажный от полива;
Когда душа свободна и поет,
Она в тот час мила, игрива!

Но песня спета до конца,
И ум, наполненный словами,
Ключей не сыщет от ларца,
Где вдохновенья дремлет пламя.

Так и живут, не соглашаясь
Соединиться в нужный миг,
И редких праздников лишаясь.
Один молчит, другой же в крик,

Умолк второй, болтает первый,
Не замечая, что в пучине
Сокрылся демон, держит нервы
В своих руках, и правит ими!..

«Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить»
(А. С. Пушкин)

Ёксель-моксель, ямб, хорей!
Записать бы поскорей,
Что сейчас на ум пришло:
«Быть свободным хорошо,

Всё плохое  это зло,
Без любви, какая жизнь?»
Вы мне: Правилам учись!
Строфы, строчки, рифмы боже!

Ум запомнить всё не может:
Амфибрахий, анапест,
Для меня как темный лес
Метры, стопы и размеры,

Акростих, верлибр, к примеру,
Это что за зверь такой?
Сочинять, ах, боже мой,
Разве можно по закону?

Рисовать же не икону
Я собрался, стиль особый,
Лик святого вышел чтобы.
Кто придумал эту чушь?

Мудрый древний, умный муж?
Или всё-таки поэт,
Начиная с юных лет,
Подобрал такую форму,

Для него она и норма!
Орфография  понятно,
Очень даже неприятно
Не владеть правописаньем,

Слово слитно «досвиданье»,
«Покладу» иль «положу»,
Ничего не возражу.
Да и тут живая речь

Обладает свойством течь,
Устаревшие слова 
Как истории глава.
Ладно, стану я учиться

Стих писать, а не вирши,
Но душа ведь не боится
Говорить от всей от души!

Их написано в державе
Тьма хороших и плохих,
Не отнять и не прибавить.
Много, мало  пишут их.

Темы вечны, неизменны 
Жизнь, природа и любовь;
Чувства, страсти, охи, ахи 
Стихи пишут вновь и вновь.

Душа  что? Стальные струны,
Серебро ли медь  злотые.
Пусть на них невинно юный
Гимны, саги исполняет:
Темы вечно молодые
Зажигают и пленяют.

Их написано с избытком,
Столько, что не перечесть,
Миллиардная попытка
Новый звук строкой извлечь,

Как рассвет горит, закаты;
Птичьи трели, рои пчел;
Грозы: молнии, раскаты.
Что ты нового прочел?..

Ничего  лишь повторенье
Старых песен в новый лад,
Чуть сместилась точка зренья,
Строчишь строчки наугад.
Их написано  довольно!..
Но влюбленный глупый школьник

На открытке строчки пишет,
Адресат известен, может,
Адресант безвестный тише,
Кто от чувства строчки сложит,
Вам ли миру извещать?..
В старину  перо, свеча,

И поэт в гнилых трущобах
Пишет ночи напролет,
Через годы имя чтобы
Наконец узнал народ

Что ни скажу, признаться всё ж придется,
Не к месту похвала, и сердце ровно бьется,
И с тихой радостью, с обиженною грустью,
Признание позднее душа уж не пропустит,

Ей мнится лесть, и та, что истину сокрыла,
Пусть будет сказано: Стишок и этот милый!
Да если было б так, уверовал сначала,
И музыка в стихах лирично бы звучала,

Но молодой поэт страдает притеснением,
Нудит писать его невежественный гений,
Чтоб через день труды безжалостно убить?!..
Не потерять бы логики рассудочную нить,

И не заметить, что глодает душу самоедство,
Неполноценность та, стыдливая, из детства,
Возьмет опять бразды над чувствами печали,
Не вы ли настроения перемены подмечали?

Упрек и глуп, несправедлив, душа поэта
Его лишь собственность, и гордостью задета
Своей же, недруг страх и родственник позора,
Ждет похвалы, и на расправу очень скорый,

Как пламя возгорит любви страстями упоения,
Он здесь, чтоб притушить сердечное биение:
Ничтожество!.. Уйди с дороги великанов
И я болтлив с самим собой, и точно пьяный,

Мне хорошо в слезах, никто и не услышит
Ум изнемог выдумывать  душа не пишет,
Она, пришибленно пока, притихла, и таясь,
Ждет перемен погоды дня  стихи и страсть!

«Привычного за рамки заступая,
Душа на чувства разуму скупая.
Так и мудрец: он сведущий широко,
На мир взирает хладно, одиноко,
Но повлиять на ход истории не может,
Души ему уравновешенность дороже.

А что же Бог? Сонм ангелов теснятся
Вблизи, но сами действовать боятся,
Приказа Высшего старательные ждут,
Бог ценит лишь целесообразный труд,
Помеха замыслу исчезнет неизбежно.
Вселенных тьму содержит в себе бездна,
Лишь важно то, что в рамках происходит»

Ну, понесло тебя не весть куда, Володя!..
Подумал лучше бы, добиться как достаток,
Навряд ли доживем и нынче до зарплаты.
А опусы твои одно: забава, развлеченье.
Кто купит их? Они негодные для чтенья.
А вот романы, приключенья, детективы,
Как с мысом пирожки расхватывают живо.
Ну ладно пусть стихи, писал бы на потребу,
А ты о замысле загадываешь ребус,
Как будто кто-нибудь захочет их гадать.
С глаз убери ты эту пошлую тетрадь!..

Нет искренности, за душу не тронет,
Что это, так, рифмованные строчки,
Иль голос разума, бездушная агония,
Иль графоман довел себя до точки.
В поэзии ты просто посторонний!..

Вот я пишу по-настоящему, я гений!
В себя я верю твердо, ты мне не указ
Да, читатель нас рассудит и оценит,
И мне рецензию напишет, и ни раз!..
Я есть поэт, и сочиняю вдохновенно!

Как умеючи, голосом вольным
Говорю говоренья о всяком,
Тихий, мирный, в душе забияка,
От желаний и немощи больно.
Была б воля, а слово найдется,
Помолчать бы, но духу неймется.

Нанесет пену снизу водою,
Пузырьки-пузырёчки всплывают,
Так их много-премного бывает,
Пусть осядут, и трогать не стоит.
Приглядишься: мерещит узоры
Рожей черта, потрусить бы впору.

Повожу пальцем пену, исправлю
Непонятки на глазки с улыбкой,
Выйдет кошка, а может быть рыбка,
Замутить эту пену я вправе
Пена эта не пена  мыслишки,
Их навалом навалится слишком.

Разбирать никакого желанья,
Пусть их ритм и рифма повяжут.
Выйдет путное что-нибудь даже,
Обзову их стихами заранее
С юморком интригана невежды,
Как приятная сладость надежды.

Как умеючи, пошлость подкрашу
Красным словом, возьму в оборот
Фразы модные, любит народ
Из страстей есть горячую кашу
Ладно уж, варить варево хватит,
И по теме, и вовсе некстати.

Неизменно в этом роде так писал он много лет.
По бумаге ручкой водит школьник, юноша и дед.
Темы всем давно известны, темы все наперечет,
Мало слов, а мыслям тесно, страсть без слов наоборот.

За спиной маячит критик, тычет в темя: Ты балбес! 
Недовольства злые крики: Что ты пишешь, что за текст!?
Всё, кричит в ответ, ни строчки, принуждай не принуждай,
Не рожденный я в сорочке, не поэт я, так и знай!

Критик враз преобразился, ангел добрый за спиной:
Отдохни, коль притомился, ты способный, Бог с тобой!
Пусть пока не получилось, завтра выйдет, только верь,
Ты накопишь столько силы, что откроешь в сказку дверь.

Не поверил, но бумагу всё марает день за днем,
Напрягает ум, бедняга, и тетрадки жжет потом
Неизменно в этом роде так писал он много лет.
Вдохновенье есть в народе, пишет юноша и дед.

Писать стихи не столь потребность, как привычка,
Пусть не беру слова «я не поэт» теперь в кавычки,
А «рифмоплет» и «графоман» слова не оскорбляют,
Увы, потратил сорок лет, так чувствую, что зря я.

Потребность сочинять стихи мучительно без веры,
Уменье без души писать стихи и вовсе что химера,
Как сделка, компромисс, короче, как привычка.
Романтика души, испуганная птичка,

Оставила помет и песни след лиричной:
Какой же ты поэт, ты человек обычный.
Ну, вот и хорошо, что есть определенье,
Я человек обычный, не каждый это ценит.

Я человек, который кокетничает: Скромный.
От страха и обиды тщеславием влекомый,
И восклицает горько с отчаяньем: Пустышка!
Самокритичность безжалостна уж слишком,

Тем самым вымогает сочувствие, короче,
Потребность ли привычка, важней  душа так хочет.