Не доходя несколько метров до родственников убитого, процессия останавливается. Начинается долгий диалог между старейшинами из двух враждующих тейпов. Причем старейшины должны иметь духовный сан, либо непререкаемый авторитет в народе. Если в роду такового не имеется, то приглашается авторитетный представитель из тейпа или из села. В результате этого диалога достигается компромисс, о котором сообщается обеим сторонам. Кровник помилован, но действо на этом не заканчивается. Слово берет старейшина, представляющий потерпевшую сторону. Он обращается с речью к собравшимся. Она адресована, в основном к молодежи. В этом обращении приводятся суры из Корана, в которых говорится о величайшей ценности человеческой жизни как неповторимого феномена природы, созданного Всевышним творцом всего сущего на земле Аллахом. Он говорит, что правом отнимать человеческую жизнь обладает только Всевышний Аллах. Говорит о необходимости почтительного отношения к старшим и об уважительном отношении людей друг к другу, приводит примеры из жизни чеченского общества. Словом, в этой речи говорится о морально-нравственных и этических нормах человеческого общежития. В конце своей речи он объявляет собравшимся о принятом решении и завершает ее благодарственной молитвой, обращенной к Аллаху, за то, что он дал разум собравшимся свято блюсти основную заповедь Корана, а суть ее в следующем: «смерть за смерть невинно убиенного, но если функция судьи будет передана в руки Аллаха, Аллах зачтет этот поступок как поступок достойный высокой похвалы и награды с Его стороны».
Затем слово берет старейшина виновной стороны. Он благодарит потерпевшую сторону за высокую милость и благородство, оказанное ею во имя Аллаха, причем в его речи напрочь отсутствует спесь и высокомерие, и выдержана она в спокойных тонах. После этого начинается процесс рукопожатия. Присутствующие подходят друг к другу и пожимают руки. Все представители виновной стороны поочередно при рукопожатии благодарят представителей потерпевшей стороны за оказанную им милость. Действо заканчивается.
На очереди последний и решающий акт этого гуманного процесса. Недавние враги собираются в круг; в середине ставится стул, на который усаживается кровник. К нему подходит ближайший родственник убитого и открывает миру и свету, склоненную в смирении голову. В руках у него острый, как бритва, кинжал. Им ему предстоит побрить наголо голову и лицо человека, который каких-нибудь полчаса-час назад был его кровным врагом и которого он в то время непременно убил бы (если так угодно Аллаху). Но сейчас обстоятельства изменились по воле Аллаха. Аллах не дал поселиться в их души дьяволу, ниспослал мир между двумя враждующими родами. Теперь у человека, стоящего с кинжалом в руках напротив своего кровного врага, роль не мстителя, а миротворца. С именем Аллаха на устах он начинает, пожалуй, самую тяжелую работу в своей жизни. Он побеждает дьявола, он побеждает в себе зверя и дикаря. Он доказывает себе и окружающим, что он смиренный раб Аллаха, и что слово, данное им, крепко и вечно, и что он и все его родственники прощают убийцу навеки веков. Предания гласят, что в истории были случаи, когда рука бреющего имела несчастье «вздрогнуть» и обагрялась кровью. Тогда в смертельном бою сходились обе стороны и бились друг с другом не жалея жизни.
Вероятно, история знала таких отщепенцев, раз существуют эти предания. Недаром, наверное, запрещено присутствие женщин в подобном месте. И младшие или единственные сыновья кровников не имеют права участвовать в ритуале примирения, а находятся дома или в укрытии. Но история последних, по крайней мере, ста ста пятидесяти лет не знает примеров нарушения слова, данного кровникам, чему являются свидетелями седобородые старцы хранители памяти народной.
Утро вступило в свои права. Медленно просыпались терские долины. Блеяние овец, мычание коров, лай собак раздавались со всех концов небольшого хутора, затерянного в терских степях. Заурбек внезапно очнулся от дум.
Приготовления к долгожданному событию были почти закончены. Еще раз, обговорив все детали предстоящего, старейшины дали указание погрузить на грузовик трехгодовалого бычка, два мешка муки и столько же сахару. Бычок и продукты предназначались для семьи Доги. Были приготовлены также пять тысяч рублей как единовременная выплата родным Доги. Материальная компенсация также предусматривается адатом и, в зависимости от того, к какому соглашению пришли договаривающиеся стороны, достигает того или иного размера, но не должна превышать стоимости сорока коров. Из-за давности происшедшего, с учетом всех обстоятельств, родственники убитого отказались от нее. Но родственники Заурбека, отдавая дань уважения роду Доги, решили, что они привезут с собой и еще раз предложат эту символическую компенсацию. Закончив все приготовления, мужчины поехали на условленное место, туда, куда было удобно подъехать и где могли собраться представители обеих сторон.
Утро вступило в свои права. Медленно просыпались терские долины. Блеяние овец, мычание коров, лай собак раздавались со всех концов небольшого хутора, затерянного в терских степях. Заурбек внезапно очнулся от дум.
Приготовления к долгожданному событию были почти закончены. Еще раз, обговорив все детали предстоящего, старейшины дали указание погрузить на грузовик трехгодовалого бычка, два мешка муки и столько же сахару. Бычок и продукты предназначались для семьи Доги. Были приготовлены также пять тысяч рублей как единовременная выплата родным Доги. Материальная компенсация также предусматривается адатом и, в зависимости от того, к какому соглашению пришли договаривающиеся стороны, достигает того или иного размера, но не должна превышать стоимости сорока коров. Из-за давности происшедшего, с учетом всех обстоятельств, родственники убитого отказались от нее. Но родственники Заурбека, отдавая дань уважения роду Доги, решили, что они привезут с собой и еще раз предложат эту символическую компенсацию. Закончив все приготовления, мужчины поехали на условленное место, туда, куда было удобно подъехать и где могли собраться представители обеих сторон.
Младшему сыну Заурбека Ибрагиму, в этот ответственный для всего рода день по обычаям адата, а также по просьбе отца пришлось остаться дома. В случае несчастья и гибели мужчин в возможной схватке Ибрагиму была отведена роль продолжателя фамилии Тасуевых. Хотя это было высокое доверие, но юноше казалось, что ему отвели не очень достойную роль в столь решающий момент для судьбы его отца и всего рода.
Колонна из многочисленных автомобилей и автобусов тронулась в путь, ей нужно было проехать до условленного места почти сто пятьдесят километров. Провожавшие их люди желали Заурбеку и его родственникам счастливого избавления.
Буквально через несколько минут после прибытия процессии на место встречи к собравшимся подъехал автомобиль «Волга» черного цвета, из которой вышел представительного вида мужчина чеченской национальности, явно работник спецслужб, и попросил подойти к машине кого-нибудь из приехавших. Быстро перекинувшись несколькими словами, старейшины решили направить для переговоров с предполагаемым сотрудником КГБ Саида сына Заурбека.
Саид подошел к «Волге», и после ритуального приветствия он и незнакомец сели в машину. Разговор длился для ожидающих очень долго, хотя на самом деле не прошло и двадцати минут. По окончании разговора Саид вышел из машины, а вместе с ним уже двое сотрудников КГБ, один из которых, старший по званию, был русский. В советские времена все высшие должности во всех силовых структурах республики занимали русские, и любое задание, которое выполнял чеченец сотрудник спецслужб, всегда контролировал русский.
Вышедшие из «Волги» распрощались с Саидом, сели обратно в машину и уехали. Саид вернулся к процессии, и после того как старшие спросили его о разговоре с непрошеными гостями, он объяснил, с чем пожаловали представители спецслужб. Появление их в таком месте ни для кого не было неожиданностью. Хотя большей частью такой визит заканчивался просто беседой, как в этот раз, они подчас вносили немало неприятных и непредсказуемых корректив в регламент подобного процесса. В рамках объявленной партией борьбы с институтом кровной мести каждый случай кровной вражды между многочисленными чеченскими родами был известен КГБ. И эта организация делала все возможное, чтобы искоренить институт кровной мести в чеченском обществе.
Целью сегодняшнего визита являлась прежде всего демонстрация силы и вездесущности Комитета как всезнающего и всесильного органа, мимо которого ничего не проходит незамеченным. Действительно, в советские времена это была мощная организация, сети которой охватывали в стране каждый город, каждое село, даже каждый мелкий хутор. Их агенты были повсюду, даже на хуторе, где жил Заурбек со своей семьей.
Для населения Чечено-Ингушетии это было неизбежное зло, к которому они если не привыкли, то притерпелись. Еще сравнительно недавно, каких-то шестьдесят-семьдесят лет назад, тайное сотрудничество с властью и доносы воспринимались в чеченском обществе как позор. Замеченный в доносительстве человек и вся его семья подвергались широкому порицанию и навсегда изгонялись из села без права на прощение. Наглядный тому пример семья Боршиговых из Харачоя, которая была изгнана за предательство знаменитого абрека Зелимхана Харачоевского. По сегодняшний день ни один из потомков этой семьи не имеет возможности посетить свои родные края. Дружба с этой семьей считалась и считается делом позорным, достойным порицания.