Некоторые знающие люди в модных салонах Санкт-Петербурга и Москвы говорили, что когда-то цыганка нагадала императору чудесное спасение от семи попыток лишить его жизни. Он пережил девять покушений. Из них два не состоялись, их можно не подвергать счёту, итого семь. Восьмое стало роковым и смертельным. Оно было особым. Оно было седьмым и восьмым одновременно.
Правящий дом Романовых и возмущённое правительство выработали решение об увеличении полиции, расширении её полномочий. Были приняты гласные и негласные меры по укреплению гражданского мира и спокойствия. Шли разговоры, что, несмотря на противодействие либеральных кругов, к концу года будут приняты государственные решения, направленные на подавление возможных революционных выступлений. В них предполагалось дать особые властные полномочия губернаторам и командующим округами. Общество присмирело, оно начинало понимать, какое непростительное и преступное действие совершило.
Власти действовали решительно и энергично. За очень короткое время все террористические группы были выявлены. Более восьмидесяти активных членов были задержаны, а пять из них повешены на плацу Семеновского полка. Более пятидесяти отправлены на каторгу. Различные сроки уголовного наказания получили и остальные.
Ваше благородие, господин Струков приглашает! сказал вошедший надзиратель.
Что так рано? Шеф, как правило, в это время обычно занимается изучением срочных докладов и донесений за прошедшую ночь. Сводки читает по всяким преступлениям, грабежам и другим неправедным событиям, произошедшим в белокаменной, шутливо ответил сыщик. Я вот револьверы ещё не дочистил. Что-то изменилось, пока меня не было? Отвечай, друг мой!
Не знаю. У нас всё, как прежде. Начальник с утра был в настроении. Может, соскучился, три месяца вас не было.
Ладно, не льсти! Знаю я тебя. Соврёшь не моргнёшь! Иди, иди, сейчас прибуду.
Сыщик встал, собрал разобранные револьверы и положил их в верхний ящик стола. Затем, закрыв дверь кабинета, направился к Струкову.
«Не выдержал! Сам вызвал. Видимо, хочет заслушать по поездке в Петербург. Узнать столичные новости, а может, я грешен, в чем-то нарушил инструкции или уставы при задержании или при сыске? Либо пришла петиция от прокурора или судебного следователя? Такое бывает часто, на всех не угодишь. То купец пожалуется, то чиновник!» размышлял Евграф, следуя по коридору.
Помещение сыскной части состояло из кабинета начальника с приёмной, общего кабинета для чиновников по особым поручениям и канцелярии, совмещённой с адресным столом. В адресный стол приводились подозреваемые и совершившие преступления для опознания. Проходя через адресный стол, сыщик заметил, что там было, как всегда, шумно и многолюдно, несмотря на утро. В помещении толстый купец с жалобой на ограбление сердито высказывал своё недовольство волокитой, связанной с заполнением формальных документов. Городской мещанин, видимо, с какой-то кляузой или доносом на соседа озирался по сторонам и прятал глаза от присутствующих по причине неполной потери человеческой совести. Пожилая барыня со страхом смотрела на оборванного и грязного обывателя, задержанного за преступление и доставленного в адресный стол. Испугалась и забыла, наверное, зачем она здесь оказалась. Евграф прошёл в приёмную, но оказалось, что у начальника находится какой-то высокий чиновник из военного ведомства.
«Ну вот! Сам вызвал и сам занят! Ох уж, эти начальники, сложно у них всё в голове! А может, это по мою душу чин? Тот, который у него в кабинете! В Петербурге задержанные лица все как один непросты! Дети сановников, дворян, богатых людей, все из семей сильных мира сего! Пожалуй, чтобы уйти от уголовных осуждений или затормозить дела, сейчас жалобы и ходатайства пишут, а их адвокаты усердствуют!» подумал сыщик.
В ожидании своей очереди входа к начальнику сыскной части Евграф задумался о сложностях и трудностях исполнения полицейского долга.
Чины сыскных отделений были обязаны вести гласный и негласный надзор за преступниками и порочными элементами общества всех мастей и положений, активно использовать всевозможное наблюдение в местах скопления праздно гуляющего люда в театрах, церквях, на рынках, в торговых лавках, на базарах и площадях, в гостиницах и питейных заведениях, в общем везде, где могло быть совершено преступление. В обязанности входило проведение расследований по лицам, заподозренным в нарушении законов Российской империи, в том числе розыск имущества, на которое было наложено взыскание по долгам, наведение справок по лицам, которые задерживались участковой полицией на предмет претензии по линии уголовных преступлений или отсутствия паспорта. Надзор полагалось вести секретно, тайно для обывателей и уж тем более для преступников.
Внимание сыщиков должно быть обращено на все вредные и хитрые действия, которые остаются скрытыми от надзорных органов, на поступки лиц, навлекающих на себя подозрение образом жизни. Под особым вниманием следует держать происшествия и случаи, относящиеся к воровству или его попытке, обману, приёму краденых вещей на сбережение или в покупку, укрывательство подозрительных лиц, беглых и беспаспортных людей, составление подложных бумаг всякого рода.
Права чинов сыскной полиции были значительно выше прав обычных полицейских. Район деятельности сыскной части ограничивался пределами полицейского управления, в которое она входила, то есть города Москвы и предместий. Но по особым задачам с разрешения обер-полицмейстера Москвы расследования, дознания, негласные розыски возможно было проводить по всем российским губерниям.
Тулин стал сыщиком недавно. Став на эту стезю, прежде всего предметно изучил все инструкции и требования законов. Основными руководствами к действиям были Устав уголовного судопроизводства 1864 года и Устав о предупреждении и пресечении преступлений 1872 года. В них определялось, что сыскная полиция должна была при обысках и выемках действовать на основании решения суда по представлению прокурора или судебного следователя, который подчинялся прокурору. Это означало, что все необходимые сведения чины уголовного сыска собирают посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах.
Согласно этим документам, судебный следователь, прокурор или товарищ прокурора имели над сыскным чином огромную власть. Так, иной раз следователь или прокурор мог по прибытии вообще отменить все действия, которые были проведены до его посещения места происшествия. Казуистика и путаница полная! Пока всё это учтёшь и выполнишь, иной преступник все следы уничтожит, а может и в бега податься, матушка Россия необъятная держава, ищи-свищи потом. Денег кому надо передаст на подкуп, тайные связи поднимет. Тогда всё, что делал долгими днями и ночами с риском для жизни, коту под хвост!
Поэтому сыскные чины постоянно хитрили! Например, ссылались на статью двести пятьдесят четвёртую. В ней было сказано, что можно провести допрос, если преступник мог не дождаться прибытия прокурора или судебного следователя по причине ранения или увечья. Хорошей статьёй для профессиональных уловок являлась двести пятьдесят вторая. В ней говорилось, что если следователя или прокурора нет на месте, то полиция сама может совершить дознание. Согласно этой статье, можно было задержать преступника, а затем послать за следователем. Пока тот доберётся до места преступления, можно было успеть допросить и обыск провести. Самой любимой статьёй была двести пятьдесят седьмая, эта статья позволяла быстро задержать злодея, однако только в особых случаях, если тот застигнут при совершении преступления или сразу после него, когда потерпевшие или очевидцы прямо укажут на преступника, или если на подозреваемом или в его жилище будут обнаружены следы преступного деяния, служащие доказательством преступления и принадлежащие преступнику, а также когда подозреваемый пойман вовремя или после побега, либо если он не имеет постоянного места жительства.
Сыщик предпочитал всячески извернуться, но сделать так, чтобы один из этих пунктов обязательно присутствовал. По-другому дело просто вести было невозможно, так как преступник на месте не сидел, сыскного чина не ждал, постоянно совершенствовался в своих воровских делах и разных криминальных навыках.
Москва наряду с Санкт-Петербургом, Одессой, Киевом и другими крупными городами притягивала к себе всех более или менее уважающих себя воров. После отмены крепостного права количество преступлений увеличилось в разы. Всё больше и больше происходило имущественных преступлений, грабежей, убийств с целью присвоения чужого добра. Свобода она на то и свобода, чтобы для всех и во всём. Чины сыскной полиции должны были проводить и профилактику преступлений. Но на это не хватало ни сил, ни средств. Да и как её было проводить, если в одной только Москве были такие районы, которые были недоступны для надзора полиции. Каждый поход в эти злачные места тщательно готовился, как военная операция.
Особо выделялась московская Хитровка. В своё время этот участок земли выкупил генерал-майор Николай Захарович Хитрово и устроил там торговую площадь. Со временем эта площадь обросла ночлежками, трактирами с громкими и колоритными названиями: «Сибирь», «Каторга», «Пересыльный» и другими. Бывало, придёт какой сиделец, сбежавший с каторги в Москву тайно, так прямым делом туда, на эту площадь. Погуляет, поозорничает полгода или год и опять сядет.