С подавления стрелецкого бунта они окончательно стали неразлучными друзьями, и Пётр сделал Лефорта советчиком в делах Европы, торговли, войны и флота. Об этом царь высказался так: «Гораздо пристал с охотою учиться геометрии и фортификации; тако сей Франц чрез сей случай стал при дворе быть безпрестанно в комнатах с нами».
Однако, это не мешало царским привычкам. На пиру в Немецкой слободе у полковника Чамберса «его царское величество схватил генерала Лефорта, поверг его на землю и топтал ногами», вспоминал неусыпный Корб.
Отныне царь часто гостил в Немецкой слободе. Сюда он наезжал со своими приближенными целыми «поездами». Князь Б. И. Куракин, хорошо знавший окружение Петра, поясняет: «Помянутой Лефорт был человек забавной и роскошной или назвать дебошан французской. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы».
О том шабаше можно судить по фактам, рассказанным В. О. Ключевским в «Русской истории»: «Однажды в 1691 г. Пётр напросился к Гордону обедать, ужинать и даже ночевать. Гостей набралось 85 человек. После ужина все гости расположились на ночлег по-бивачному, вповалку, а на другой день все двинулись обедать к Лефорту. Последний, нося чины генерала и адмирала, был, собственно, министром пиров и увеселений, и в построенном для него на Яузе дворце (имеется в виду большая деревянная пристройка к первому дому Лефорта прим. автора) компания по временам запиралась дня на три, по словам князя Куракина, для пьянства, столь великого, что невозможно описать, и многим случалось от того умирать. Уцелевшие от таких побоищ с Ивашкой Хмельницким хворали по нескольку дней; только Пётр поутру просыпался и бежал на работу как ни в чём не бывало».
Потом В. О. Ключевский уточняет: «Франц Яковлевич Лефорт, авантюрист из Женевы, пустившийся за тридевять земель искать счастья и попавший в Москву, невежественный немного менее Меншикова, но человек бывалый, веселый говорун, вечно жизнерадостный, преданный друг, неутомимый кавалер в танцевальной зале, неизменный товарищ за бутылкой, мастер веселить и веселиться, устроить пир на славу с музыкой, с дамами и танцами, словом, душа-человек или дебошан французский, как суммарно характеризует его князь Куракин, один из царских спальников в этой компании».
Умел Лефорт угодить царю! Здесь Пётр научился «танцевать по-польски с одной практики В его доме, открывает секрет Куракин, первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться, и амур начал первой быть к одной дочери купеческой, названной Анной Ивановной Монсова. Правда, девица была изрядная и умная. Тут же в доме Лефорта началось дебошство, пьянство такое великое, что невозможно описать».
И вот уже 20 июня, а потом 22 октября, 1691 года царь официально присутствовал на пиру в доме Иоганна-Георга Монса.