Станислав Сергеевич покачал безнадежно головой.
Она не соберет таких денег.
Не сказав больше ни слова, Брагин сел в БМВ и укатил. А его ребята снова занялись кооператором. Через пять минут он уже говорил с женой и повторял то, что ему подсказывали.
Жена обзвонила родственников и друзей. Те обещали помочь. Но собиралась примерно треть нужной суммы. А время летело, срок ультиматума бандитов таял. И тогда жена пошла к директору фабрики. Тот сказал: Ты же знаешь, денег на счету кот наплакал. Давай попробуем устроить складчину. Объявили по предприятию сдавайте кто сколько сможет.
Бандиты приехали за деньгами прямо на фабрику. Они были уверены, что никто из двух сотен рабочих и служащих не решится позвонить в милицию. Так и произошло. Люди думали: если бандиты никого не боятся, значит, милиция с ними заодно. И в этом была своя логика.
Директор фабрики выложил свои сбережения триста тысяч. Остальные начали обзванивать родных и друзей. Те привозили, кто сколько мог. Но возникла новая проблема. Бандиты отказывались принимать мелкие купюры. Мол, им это западло. А был уже поздний вечер, банки уже не работали. Работники фабрики бегали по магазинам, меняли. Это была массовая беготня и нервотрепка.
Только когда бандиты уехали с деньгами, директор фабрики позвонил Кузьмину, с которым был знаком со времен комсомольской юности. И чуть не плача от злости и бессилия, рассказал, как все было.
Погоди, я сейчас позвоню Валебному, отозвался Федор Федорович. Не отключайся, побудь на проводе. Ты будешь слышать наш разговор.
Не надо, слабым голосом проговорил директор фабрики. Ничем Валебный не поможет.
Побудь на проводе, приказал Кузьмин.
Он набрал номер Валебного и включил громкую связь.
Слушаю, Федор Федорович, пробасил Валебный.
Ты знаешь, что у тебя целый день творилось на кондитерской фабрике? строго спросил Кузьмин.
Кондитерская фабрика не моя епархия, отозвался генерал.
Там бандиты целый день ставили двести человек на уши, выбивали деньги, а ты не знаешь?
Не было сигнала, Федор Федорович.
Кузьмин зашелся от гнева.
Ты провалишь мне выборы. Эти двести человек теперь проголосуют за Носкова. А еще все их родственники, друзья и знакомые. Это будет человек шестьсот. Шестьсот голосов как корова языком слизнула. Быстро исправляй ситуацию!
Будет сделано, Федор Федорович! заверил Валебный. Судя по наглости, это Брагин, его работа.
Ну, так бери его тепленьким!
Так просто его не возьмешь. Прямых улик против него, как правило, нет, а свидетели молчат.
Ты ж только что сказал, что будет сделано!
Будем работать, туманно пообещал генерал.
Кузьмин с треском бросил трубку на рычаг и несколько секунд размышлял, что сказать директору фабрики. Тот подал голос первым.
Насчет шестисот голосов вы правы, Федор Федорович, хотя не совсем. Вы не посчитали мой голос.
И положил трубку. Обнаглели, подумал Кузьмин. Все обнаглели.
Глава 14
Носков мотался на своем запорожце по Крыму, выступал перед избирателями. Компания велась по принципу: сердце к сердцу, глаза в глаза. Всюду его сопровождали Яшин и охранник Сережа.
Через неделю вернулись в Симферополь, отоспались и продолжили предвыборную гонку в столице республики. Здесь чаще всего передвигались пешком.
Ребята, не знаю, как вам, а мне зверски хочется есть, объявил Носков.
Он внимательно посмотрел на Сережу и добавил:
А тебе, Сережа, пора выпить пивка. Что-то ты мне сегодня не нравишься.
День рождения деверя отмечали, Олег Степанович, начал оправдываться охранник.
Никак не могу запомнить, кто деверь, кто золовка, заметил Носков.
Брат жены и сестра мужа, подсказал Яшин.
Зато я вижу, что за нами хвост, пробормотал Носков. Нас пасут, а значит, в перспективе будут либо покупать, либо убивать.
Сережа позволил себе пошутить:
Вам-то что больше нравится?
Узнаю похмельный юмор, хихикнул Носков. Ну а если на самом деле? Как будешь меня защищать? Что там у тебя в руке?
Сережа разжал кулак. На огромной растопыренной ладони лежал стартовый пистолет. Носков залился смехом.
Зачем мне оружие? Я и так страшный, в глазах Сережи светилось детское озорство.
Они зашли в кафе, помыли руки, причесались. Глядя в зеркало, Носков вздохнул:
Мое лицо мое богатство.
Мое лицо мое богатство.
В зеркале отражалась входная дверь. Максим Брагин вошел и, как настоящий русский мужик, направился к унитазу на ходу расстегивая ширинку. Носков напряженно всматривался. Силился вспомнить, где он видел этого типа. Ведь видел же! Но где? Когда?
Ну и шкаф у тебя, Олег Степаныч, отметил Брагин, опорожнив пузырь и застегивая ширинку. Он у тебя профи или кто?
Вообще-то он экскаваторщик, ответил Носков. А ты кто?
Брагин подошел вплотную.
Я тот, кто не помнит зла.
Теперь Носков узнал его. Не мог не узнать, хотя прошло немало лет, и Брагин очень изменился.
Надо поговорить, было заметно, что Брагин волнуется.
Появление Брагина вызвало в кафе переполох. По знаку администратора обслуживать столик бросились сразу трое официантов. В момент стол был уставлен блюдами и напитками.
Познакомься, Андрей Васильевич, сказал Носков. Мы, простые граждане, должны знать героев нашего времени. Это знаменитый Брага. Ты наверняка о нем читал, а еще больше слышал. А он вон, оказывается, какой. Совсем не страшный. Видишь, как хвостом виляет, ласкается. Но будь осторожен. Если не угодим, может и укусить.
Яшин во все глаза разглядывал Брагина. Так вот он какой, крестник Носкова. Действительно, ничего отталкивающего. Даже симпатичный. Правда, холодный, надменный. Ну и что? А начальники у нас разве не такие? А он как никак тоже начальник. Криминальный авторитет.
Что тебе надо? тихо спросил Носков.
Времена изменились, философски произнес Брагин.
Ну и что дальше?
Люди тоже очень резко изменились.
Носков молчал, ждал, что Брагин дальше скажет. Но тот примолк.
Ну, дальше? Дальше что? подогнал его Носков
Знаешь, как говорил московский митрополит Филарет? ответил Брагин. Низко преступление, а человек достоин сожаления. Мне надоела эта кутерьма, Степаныч. Я хочу заниматься нормальным бизнесом. У меня жена, сын нормальная семья. Я даже курить бросил, чтобы не подавать пацану дурной пример. Помоги мне, и я помогу тебе. А кто старое помянет Я говорю, у меня нет на тебя зла. Ты делал свое дело. В какой-то степени ты мне даже помог. Не знаю, как бы сложилась жизнь, если бы не тот случай. Я отбыл свое, заплатил сполна.
Ну, да. И за последние два года отправил на тот свет человек двадцать, не меньше. Или больше? Сколько конкурентов ты отстрелял, агнец невинный?
Так разве ж то люди, Степаныч? отозвался Брагин. Мне милиция спасибо должна сказать.
А сколько невинных людей при этом пострадало?
Брагин развел руками.
Ну, это неизбежные издержки. В какой работе их нет?
Работе, передразнил Носков. Ладно, что я, по-твоему, должен для тебя сделать? Амнистию выдать? Индульгенцию?
Когда придешь к власти а ты придешь, сказал Брагин, дай моему человеку должность советника по экономике. Внештатного советника, зарплата мне, как сам понимаешь, ни к чему.
Носков кивнул.
Замысел понятен. С корочками ты все сам возьмешь.
Брагин продолжал:
Я за тобой уже неделю хожу. И, между прочим, не один. По-моему, тебя еще кое-кто пасет. Либо Безпека, либо УНСО, либо и то и другое в одном флаконе. Тебя экскаваторщик Сережа не убережет.
Носков повернулся к Яшину:
Везет тебе, Андрей Васильевич. Такой базар слышишь. А теперь отсядь, пожалуйста, за соседний столик. И ты, Сережа, тоже отсядь. Ни к чему вам слышать, чем наше толковище закончится.
Когда Яшин и Сережа пересели, Носков сказал Брагину:
Знаешь, дружище, ты меня в тупик поставил.
Брагин заерзал. Решил, что бывший следователь клюнул на его наживку.
Степаныч, да мы с тобой всех будем держать вот так, он показал внушительного размера кулак. Мы и Безпеку и УНСО вышвырнем отсюда. Под ними земля гореть будет. И налоги будут выплачиваться в срок и безо всякой утайки. Ты знаешь, семьдесят процентов бизнеса подо мной. Мы тебе особый президентский фонд создадим. Праправнукам хватит. Говорят, чтобы стать друзьями, людям надо как следует поссориться. Но мы с тобой и не ссорились особо. Ну, взял ты меня этим приемом, коготь орла. Ну, подержал за личико. Так это все тьфу. Забыто! У нас такие перспективы. Ты этого Сережу отправь обратно на его экскаватор. А тебя будут сопровождать мои ребята. У меня половина из ментов, а половина из офицеров. Ни одного блатного. Если себя не жалеешь, хоть о семье подумай. Я найду для тебя до выборов приличное и в то же время скромное место. А потом мы тебе президентскую резиденцию отгрохаем. На манер американского Белого дома. Кравчук лопнет от зависти.