Сколько? Зуртогга зловеще навис над ним. Ну-ка, ну-ка, интересно. Впрочем, это ведь ты вызвался сидеть на ресепше, так что знание или не знание разных способов коммуникации это теперь твоя личная проблема.
Высказавшись таким образом, он устало упал в кресло, устремив свои до нелепости круглые колени в потолок. Судорожно зевнул, не прикрывая рта и рывком поднялся на ноги.
Я спать! Заявил Зуртогга, направляясь к двери кабинета. На пороге он оглянулся, иронично улыбнулся и сообщил:
Кстати, забыл сказать, я заложил нам один на двоих личный номер. Пусть работает как можно бо́льшая часть нашей гостиницы. Охой, Танзер?
Охой! Уныло отозвался тот. Ему тоже не терпелось упасть в постель, однако выходило так, что он должен будет бодрствовать и следить за работниками. Вздохнув преувеличенно горько, Танзер услышал насмешливый голос друга из коридора:
Все равно я первый! Теперь твоя очередь рулить этим бардаком! Удачи!
Назвав происходящее в гостинице бардаком Зуртогга ничуть не преуменьшил и даже наоборот. Танзер взобрался на стойку, отделанную красным золотом, и принялся внимательно наблюдать за рабочими со своего импровизированного престола.
Эй, ты, в желтом! Заорал он во все горло, пытаясь перекричать шум. Куда прешь, сейчас двери снесешь! Открой сначала, потом
Ужасающий грохот прервал его ценные наставления самым бесцеремонным образом. Танзер подпрыгнул мячиком и, что есть духу, завопил:
Да куда ж ты смотришь, голова-мочалка! Направо бери, направо Не видишь, что ли? Да не туда, а направо, которое слева!
Таким образом, энергично управляя со стойки перемещениями, что вызвало совершенный хаос и привело к некоторым потерям, через три часа Танзер совершенно потерял голос, компенсируя эту утрату яростными жестами. К счастью, рабочие вскоре перестали обращать внимание и на крики, и на замысловатые взмахи руками, и на негодующие рожи, которые Танзер корчил им, и сумели завершить свой труд. Танзер иссяк. Он сидел на стойке, совершенно вымотанный своим энергичнейшим руководством, пригорюнившись и периодически трогая себя за горло, когда его нашел Зуртогга. Тот огляделся, удовлетворительно хмыкнул и обратился к приятелю самым бесцеремонным образом:
Убрал бы ты задницу с этой стойки, Тан, она стоит как небольшой линкор.
Танзер обидливо покосился, снова потрогал себя за горло и просипел:
У меня сил все не осталось. Развейте мой прах среди звезд. Или сними меня со стойки, если тебе так угодно.
Зуртогга пожал плечами и одним легким движением поставил Танзера на пол. Тот, покачнувшись, поплелся в служебный номер, что-то сипло бурча себе под нос и размахивая руками.
Гостиница открылась тихо, но помпезно. Друзья наняли передвижной оркестрик, но решили сэкономить и оплатили лишь одну мелодию, которая и крутилась с самого утра под присмотром дремавших вполглаза музыкантов. Время от времени, они что-то пару раз нажимали, подкручивали и снова продолжали дремать. К полудню, Танзер совершенно озверел от навязчивого марша, напрочь въевшегося в его мозг, с бранью выскочил и выгнал оркестр. Те ушли, довольные, что им оплатили весь день, а отработать пришлось всего половину. Стоило музыкантам запаковать свою технику и испариться, как в гостинице стало невыносимо тихо и скучно.
Пуууу-рум-пум-пум! Бурчал себе под нос Танзер, беспокойно вышагивая по пустынному холлу. Пуууу-рум-пум-пум, тьфу ты, пропасть. Вот же привязался Зуртогга!
А!? Откликнулся тот, торча над стойкой будто фонарный столб.
Никто еще у нас номер не снимал?
А то ты не знаешь!
Вот же мыркса вас зажуй, пууу-рум-пум-пум, пробормотал Танзер и напряженно потер свой лоб. Знаешь, я, наверное, схожу в лётную зону. Пройдусь по пассажирским залам и коридорам. Попробую там устроить рекламу для нас. А то эдак мы тут еще сто лет просидим в безызвестности.
Поставив, таким образом, своего компаньона перед фактом, Танзер решительно покинул гостиницу. Зуртогга прикрыл глаза, откинулся на спинку пышного кресла и задремал. Танзер вернулся через пять часов злой, голодный, возбужденный и со смачным фингалом под левым глазом. Ничего не говоря пожирающему его любопытным взглядом товарищу, Танзер вытащил припрятанную за стойкой бутылку коньяка и смачно отхлебнул два или три раза.
Ничего они в рекламе не смыслят, туманно пояснил он и сделал еще пару глотков, икнул, вытер губы рукавом и преувеличенно внимательно принялся изучать разорванный в клочья рукав дорогой ливреи.
Ничего они в рекламе не смыслят, туманно пояснил он и сделал еще пару глотков, икнул, вытер губы рукавом и преувеличенно внимательно принялся изучать разорванный в клочья рукав дорогой ливреи.
Да давай же ты, роди уже еще пару слов, Танзер! Не выдержав взмолился Зуртогга. Но тот пытался подоткнуть лохмотья так, чтобы создать видимость целостности. Зуртогга тихо зарычал от бешенства и Танзер встрепенулся.
Ну-ну, оживленно сказал он, залезая на стойку и усаживаясь поудобнее. Кстати, у нас есть запасная ливрея? Я вроде видел, что есть. Не трогай меня, Зурт, убери свои длинные лапы я уже слезаю!
Он демонстративно оскорбленно поправил воротничок, выдранный с мясом, и спрыгнул на пол.
Ничего такого особенного. Сначала я повздорил с парой мензоогов, которые собирались в гостиницу «Золотые зубы». Вот ты скажи разве приличная гостиница будет так называться? Потом нарвался на трелогитов кошмарная раса, я тебе доложу, зачем им столько конечностей? Но не суть важно. Потом много еще чего было потом, друг мой, Зуртогга. Да еще и охрана лётной зоны за мной постоянно гонялась. Видите ли, на территории лётных зон запрещена всякая реклама. А как нам прикажете себя раскручивать?
Танзер перевел дух и уныло обвис на кресле.
А у нас уже подключены едоматы? Я жрать хочу вот как как динозавр в детстве. Пойду я перекушу. А ты смотри вдруг кто придет, будь уж любезен, проведи все на высшем уровне.
С этими словами Танзер удалился. В этот день никто не переступил порог гостиницы, кроме него.
На второй день после открытия, Танзер принялся возмущенно орать, что ему сдали бракованное здание, которое своим видом отпугивает потенциальных посетителей. И стоит оно слишком далеко от зоны лётного зала (тут уж действительно все было так, иначе здание ни за что бы не отдали в аренду). На третий день они с Зуртоггой с вялым азартом играли в нардашки прямо на гостиничной стойке, отделанной красным золотом. Танзер непрерывно бухтел и ругался: «чтоб тебя мырксы ели, Зуртогга, да ты точно мухлюешь, я ж тебя, шулера, насквозь вижу!». Они даже не заметили, как в гостиницу вошел посетитель: он был с виду совсем как человек, разве что голова была чуть крупнее и круглее обычного. Нос же его был такого размера, что мог бы спокойно занять номер отдельно от своего хозяина. Посетитель вытянул шею и огляделся. Затем подошел к стойке и крепко стукнул по ней крупным бугристым кулаком, так что со стойки посыпались костяшки и Танзер, который стукнулся затылком о пол.
Эй, ты какого мыркса творишь тут?! Недовольно крикнул он, барахтаясь на полу в попытках подняться. Однако Зуртогга мигом смекнул, что дело-то завертелось. Он выскочил из-за стойки, на ходу оправив ливрею, и самым масляно-любезным тоном, на какой только был способен, спросил:
Вам, видимо, нужен номер? Есть номера типа бизнес, отдых, праздник какой вам будет удобнее?
Он подхватил чемоданчик гостя и пошатнулся, едва не упав под его тяжестью. Гость приподнял свою крупную верхнюю губу, покрытую грубой шерстью, и с легким шипением на некоторых звуках заявил:
Гостиница, конечно, не шик-хотель, но я человек деловой и непритязательный. Мне нужен один номер, для отдыха. Надеюсь, у вас там есть бар с крепким алкоголем?
Зуртогга растерянно оглянулся на уже поднявшегося Танзера. Тот обаятельно улыбнулся и расплывчато ответил:
Там есть все, что вас устроит и обязательно понравится. Зуртогга, будь так добр, проводи гостя в номер в двадцать два А.