Пару минут повозившись с проводами, жрица смогла подключить один из самописцев к цифровой панели. Несколько раз тыкнув пальцем в экран, она запустила видео, записанное дроном-разведчиком.
Изображение дрожало рябью помех, но даже так было видно, как жёлто-зелёные облака липтриона заволокли непроглядным саваном все траншеи. В траншеях определялось движение. Солдаты О. С. С.Ч. с респираторами на лицах и касками на головах, расползались по траншеям как крысы по своим норам. Тяжёлые танки и бронетранспортёры медленно переползали окоп за окопом, постепенно приближаясь к крепости. Едкие испарения стали для них неплохой маскировкой, наподобие дымовой завесы, но доминионские псы даже не представляли насколько ужасная учесть их ждёт.
Времени в обрез, нужно срочно поставить в известность епископа! тревожно воскликнула жрица и со всех ног, бросилась назад к балкону.
Она бежала по тёмному и пустынному коридору, в надежде как можно быстрее сообщить новые разведданные своему кумиру. Поравнявшись с входом на тот самый балкон, она с размаху врезалась в высокую фигуру, выходившую оттуда, и от неожиданности чуть не упала. Но его крепкие руки вовремя поймали Эльзу, от этого прикосновения по всему её телу пробежали мурашки. Персивальд неподвижно стоял и рассматривал обескураженную жрицу, дожидаясь от неё объяснений. Девушка смотрела на высокого епископа чуть задрав голову, и не могла вспомнить, что же хотела ему сообщить. Её сердце бешено заколотилось и появилось лёгкое головокружение.
С Вами всё в порядке? суровый голос Персивальда тут же привёл её в чувство.
Да, Ваше преосвященство! Я получила записи с последних дронов. Враг уже в траншеях и скоро будет у главных врат крепости, торопливо отчиталась девушка, делая быстрый шаг назад.
Тогда объявляйте общее построение в главном зале. Приготовьте танки. Через десять минут можно будет поджигать, приказным тоном распорядился епископ и стремительно направился во мрак коридора. Белоснежный плащ развивался за его спиной, делая Персивальда похожим на древнего рыцаря. Впрочем, он и был рыцарем. Жрица несколько секунд провожала его, заворожённо глядя в след, а затем торопливо направилась к лестнице ведущей вниз.
Тем временем.
Основные силы авангарда уже растворились в плотной завесе жёлто-зелёного газа. Пехота и танки. Все они планомерно продвигались вглубь траншейного комплекса, даже не подозревая, что идут в капкан.
Однако Сигилиуса не отпускала мысль о том, что всё слишком просто. Неужели дикари настолько глупы, что думают остановить О. С. С.Ч. химическим оружием? Нет, это вряд ли. Тут был какой-то подвох и хаупт-командор это прекрасно понимал. Да, он точно не знал, в чём именно заключается этот подвох, но был абсолютно уверен, что он есть. Именно поэтому он приказал своему лучшему батальону остаться вместе с ним в руинах мёртвого города и ждать. Ждать, пока иерихонцы не раскроют свои карты.
Авиаль Сигилиус, в сопровождении нескольких офицеров, расположился на седьмом этаже одной из древних руин. Организованный там полевой штаб являлся одновременно и наблюдательным пунктом и позицией снайперов. Пол пустынного помещения был усыпан пылью и бетонными обломками. В стене зияли огромные пробоины, возле которых как-то умудрялись расти дикие кустарники. В центре помещения стоял раскладной стол с чертежами крепости и картами местности. Вокруг стола бродили офицеры, что-то оживлённо обсуждая. Чуть поодаль, возле одной из пробоин в стене, стоял Сигилиус, наблюдая в бинокль, как его войска одно подразделение за другим ныряют в жуткие облака газа.
Хаупт-командор был молчалив и сосредоточен. Его лицо покрывали глубокие морщины, а угольные волосы разбавляли прожилки седины. На голове была чёрная фуражка с козырьком. Его китель украшали медали и ордена, а на широком ремне висела длинная сабля, рукоять которой была щедро покрыта золотом. Его погоны имели две широкие серебряные полоски, отображающие высокое звание хаупт-командора. Широкие штаны с лампасами заправлены в высокие армейские сапоги, усиленные бронепластинами. На плече шеврон О. С. С.Ч. и эмблема его личного батальона. То, что Сигилиус носил эту эмблему, было великой честью для всего 307-го батальона. Этот факт возвышал триста седьмой над остальными, выделял их среди прочих. На самом деле этот батальон и правда выделялся, поскольку все его солдаты были отборными, закалёнными в боях ветеранами и настоящими профессионалами.
Хаупт-командор был молчалив и сосредоточен. Его лицо покрывали глубокие морщины, а угольные волосы разбавляли прожилки седины. На голове была чёрная фуражка с козырьком. Его китель украшали медали и ордена, а на широком ремне висела длинная сабля, рукоять которой была щедро покрыта золотом. Его погоны имели две широкие серебряные полоски, отображающие высокое звание хаупт-командора. Широкие штаны с лампасами заправлены в высокие армейские сапоги, усиленные бронепластинами. На плече шеврон О. С. С.Ч. и эмблема его личного батальона. То, что Сигилиус носил эту эмблему, было великой честью для всего 307-го батальона. Этот факт возвышал триста седьмой над остальными, выделял их среди прочих. На самом деле этот батальон и правда выделялся, поскольку все его солдаты были отборными, закалёнными в боях ветеранами и настоящими профессионалами.
Время шло. Секунда за секундой, минута за минутой. Авиаль ждал, сам до конца не понимая чего именно. Совершенно точно он не понимал логику иерихонцев и ему это совсем не нравилось.
Мне кажется, что нужно отозвать войска. Этот туман тут неспроста. Отправьте депешу, срочно! хриплым, уверенным голосом произнёс хаупт-командор, опустив свой бинокль и развернувшись к офицерам.
Воля Ваша, мисир! несколько растерянно ответил один из командиров, не понимая логики Авиаля.
Не мешкайте! Нужно не Сигилиус не успел договорить, как невыносимо яркий свет озарил округу. Офицеры зажмурились и машинально прикрыли лица руками. Мрак позднего вечера исчез, а ему на смену пришёл свет в десятки раз ярче и горячее, чем бывает самым ясным днём. Затем послышался громкий шипящий шум, словно что-то вспыхнуло. Хаупт-командор тут же развернулся и застыл в изумлении. Такого он никогда прежде не видел и даже представить себе навряд ли смог бы. Пламя застилало горизонт, раскинувшись так широко и высоко, что ничего кроме огня видно не было. Ни неба, ни земли, ни крепости. Лишь танцующие в адском танце языки исполинского пожара. Сигилиус выронил из рук свой бинокль, который тут же разбился, встретившись с полом. Нестерпимый жар обжигал лицо Авиаля, а слепящий свет заставлял командора щуриться.
Авангард пал, поглощенный инфернальным пламенем. Всё что осталось, это триста седьмой батальон и горстка офицеров. Это провал. Сигилиус просчитался и был с лёгкостью обведён вокруг пальца. Вверенные ему войска уничтожены, разбиты за считанные секунды. Авиаль снял фуражку и в бессилии рухнул на колени.
Ваша милость! Что это такое? Как такое возможно? подоспел один из офицеров, помогая командору подняться.
Готовьте батальон, мы наступаем! Победа или смерть! в бешенстве взревел Сигилиус, не отрывая взора от бесконечно высокой стены огня.
Липтрион с упорством горел, не желая потухать и уступать врагу хоть сантиметр своей земли. Хаупт-командор видел, как из инфернального огненного шторма выбегали солдаты, полностью объятые пламенем с ног до головы. Они бежали, не понимая куда. Обгорелые, слепые, обожженные, они размахивали руками и вскоре падали замертво. Невыносимо видеть, как гибнут твои люди. Невыносимо представлять, что они чувствуют в этот самый момент.
Репрессор пойдёт первым. За ним черепахи. За бронёй пехота. Необходимо закрепиться в траншеях, затем прорваться внутрь, вернув фуражку на голову, приказал Авиаль.
Но мисир, нас всего пять сотен! Боюсь, что гарнизон крепости нас численно превосходит. Да и пламя Мисир, оно не гаснет! встревожено произнёс один из офицеров.
Вечно гореть не будет. А что до численности, капитан, то с каких пор вы стали бояться дикарей? Неужели триста седьмой батальон не сможет одолеть горстку варваров? Их уловки закончились, пора наступать и вырвать победу силой! взбешенный Сигилиус схватил растерянного капитана за мундир и несколько раз тряхнул.
Да, мисир! Немедленно атакуем крепость! поспешно согласился капитан.
Спустя двадцать минут пламя ослабло и утихло, хотя и полностью не потухло. Ещё были участки, где траншеи продолжали пылать в огне. К этому времени 307-й батальон уже перешёл в своё последнее наступление. Но крепостные артиллерийские системы вновь загрохотали. «Искупители» учиняли жуткие взрывы, разрывая солдат батальона на куски и сея панику среди наступающих, но 307-й уже было не остановить. Стремительно преодолев поля, ведомые репрессором черепахи, вползли в траншейный комплекс. Проползая над окопами, они плавно приближались к вратам ненавистной крепости. Следующая за танками пехота с ужасом лицезрела обугленные останки своих боевых братьев. Тысячи заживо сгоревших людей чёрными костями усыпали траншеи. Жуткая вонь пожарища и жженой человеческой плоти перехватывала дыхание. Тут и там пылали доминионские бронемашины, экипаж которых заживо запёкся внутри.