Что тогда ты делал в комнате Комира вчера? постаралась я игнорировать кислоту, но мыслями все равно возвращаясь к ней.
Он позвал я пришел. Любопытно было посмотреть, чем этот подозрительный тип занимается.
Рада за тебя, сказала я без всякого восторга, мне начинало надоедать это натянутое общение. Мне пора идти.
Знаю. Тренировка через полчаса.
Я уронила книгу, которую только что взяла со стола.
Откуда ты знаешь? чуть не выругалась я. Ты за мной следишь?
В каком-то смысле. Я просто наблюдательный. Наблюдательность это недооцененное оружие. Оно помогает лучше узнать человека и управлять им без магии. Ее нельзя отнять или заблокировать противомагическим ошейником. Хочешь научу.
Я молча развернулась и пошла к выходу, надеясь, что разговор окончен, но Освальд прицепился ко мне крепко, как клещ, и отставать не собирался. Всю дорогу до дома он шел рядом, болтая и дальше про наблюдательность, ее пользу и как она необходима для хорошего мага. Он не оставил меня, даже когда я дошла до своей комнаты и повернула в замке ключ, уже готовясь соврать что-нибудь вроде: «Было приятно поболтать, увидимся завтра». Но в этот момент он неожиданно отодвинул меня в сторону и потянул на себя дверь, плотно закрывая ее обратно. В комнате что-то взорвалось. Я удивленно уставилась на Освальда.
Еще один сюрприз от Комира. Он подсунул тебе коптилку, пояснил Освальд.
Что такое коптилка, я не знала, пока не заглянула внутрь. Стены, пол, каждая вещь в комнате все было покрыто сажей. На полу крутилась небольшая картофелина, из которой плотными клубами валил дым. Он расползался по комнате, оседая на мебели, книгах, стекле, на листьях бедного умирающего лютика. Если бы Освальд не остановил меня и вовремя не закрыл дверь, меня тоже покрыло бы сажей и наверняка зацепило бы побочкой, а она могла быть какой угодно.
Я убью Комира, сползая по стенке шепнула я. Найму Василику и убью!
Освальд присвистнул, разглядывая изуродованную комнату.
Нанять Василику будет очень дорого! сказал он. Мы и без нее разберемся. Переодевайся и иди на занятия, а я разберусь с беспорядком.
Я удивленно посмотрела на него. Лицо Освальда выражало угрюмое удовлетворение. Всегда до этого безразличный ко мне и к остальным студентам, сейчас он прилип и не хотел отставать. Он влез в мои проблемы и, похоже, собирался влезть еще и в комнату. Это было очень подозрительно и не нравилось мне. Но, как и накануне у Комира, он не испытывал никакой враждебности.
Я еще раз посмотрела на свою несчастную комнатку. Она вся была черной. Сквозь окно от копоти не проникал свет, и я поняла, что меньше всего хочу потратить следующий месяц на уборку. Да пусть Освальд будет хоть сыном демона, если он мне поможет разобраться с копотью, я прощу ему этот недостаток.
Не дожидаясь, пока он передумает, я проскользнула на носочках в комнату, схватила свою форму и затолкала ее в сумку. Одежда за плотными дверцами шкафа осталась чистой, насколько можно было судить в полумраке комнаты, а вот прислоненный к стене меч получил удар коптилки в полном объеме. Я попробовала очистить его хоть немного, но только перепачкалась сама.
Времени и дальше возиться не было, я сильно опаздывала. Еще раз бросив недоверчивый взгляд на Освальда, я решила рискнуть и довериться своему странному тощему одногруппнику, внезапно проявившему ко мне интерес. Я побежала по коридору, искренне надеясь, что Василику уже поставили в пару с кем-нибудь другим, а Освальд не станет лазить по моим шкафам. В конце коридора я обернулась напоследок. Освальд стоял, засунув руки в карманы и улыбаясь со спокойствием Матери Хранительницы. Он помахал мне и скрылся в моей комнате.
«Хуже он точно не сделает», решила я и прибавила ходу.
Задыхаясь, я добежала до военной академии. Большие часы над ее входом подсказывали, что учитель будет очень зол. Я распахнула дверь раздевалки и столкнулась нос к носу с грязной, черной, растрепанной девицей. «Как можно запустить себя до такого состояния!» возмущенно подумала я, но тут поняла, что смотрю на свое отражение. Я уткнулась в зеркало лбом. Оно наблюдало за мной с нескрываемым отвращением.
А что я могу сделать? Это же не моя вина! попыталась я оправдаться перед ним. Зеркало мне не поверило и продолжило смотреть с укоризной. Кое-как натянув на себя форму и стерев сажу с лица, я побежала на улицу, где уже давно разминались остальные студенты.
А что я могу сделать? Это же не моя вина! попыталась я оправдаться перед ним. Зеркало мне не поверило и продолжило смотреть с укоризной. Кое-как натянув на себя форму и стерев сажу с лица, я побежала на улицу, где уже давно разминались остальные студенты.
Как я и предполагала, там меня ждал очень злой учитель. Он наорал на меня гораздо хуже, чем учитель-маг. Разница была в том, что маг все-таки выбирал слова, когда отчитывал, а вот вояка, не стесняясь, сказал, что я неуклюжая корова и такой помру, если буду продолжать прогуливать и опаздывать, что я бестолочь безмозглая, раз не могу уследить за временем, и что с таким напарником в разведку не пойдешь, если ты не слабоумный самоубийца. Я вздохнула. Хотелось, как и утром, притвориться, что меня нет, но не получалось Василика уже помахивала мечом, разминая запястья и ядовито улыбалась. Напарника у нее не было, а взгляд не предвещал ничего хорошего.
Тренировка была болезненной, унизительной, но короткой. Василика лупила меня с удовольствием, украшая все новыми синяками. Каждый пропущенный мной удар она сопровождала кривой ухмылкой и уколом в духе: «да нет, корова и та грациознее» или «тебе самой с собой жить не стыдно?».
Она меня так взбесила этим под конец, что я сделала глубокий выпад, вложив в него всю ярость, и потерпела фиаско. Василика просто шагнула в сторону, и легонько подтолкнула ладонью в спину, помогая движению повалить меня лицом в землю.
Учитель, громко огласила моя соперница, мне нужен новый напарник. Этот, похоже, вышел из строя.
Она была права. Упав, я вывихнула кисть и меч держать больше не могла. Меня отправили с занятий домой раньше, сказав, что завтра я должна буду отработать пропущенный сегодня час. На мой вопрос, как я смогу вылечить руку за одну ночь, учитель раздосадовано ответил, что раз я магичка, то что-нибудь придумаю.
Мои оптимизм и боевой дух были сломлены. Я поплелась домой, волоча меч по земле. За ним оставалась неглубокая борозда. В студенческом доме меч пришлось приподнять, чтобы не пачкать его об ковер.
У своей комнаты краем глаза я отметила нечто странное в противоположном конце коридора мелькнуло несколько спешащих прочь фигур с ведрами и тряпками. Комната была в идеальном порядке, она выглядела даже лучше, чем до взрыва коптилки. На подоконнике бодро раскинул сочные листья лютик, ему было намного лучше. Посреди пугающей чистоты на стуле сидел Освальд, как всегда, вытянув ноги и листая книгу, привезенную мной из замка Рональда. На нем не было ни пятнышка сажи или следа усталости.
«Неужели магией отмыл?» ужаснулась я. Ужаснулась потому, что побочкой заклинания порядка был кошмарный голод, который нельзя было никак унять несколько дней. Во время его люди порой объедались до смерти. Будто в подтверждение моей догадке Освальд жевал пирожки няни Мэлли, которые, по-видимому, почтальон принес уже после уборки.
Хорошая книга, в местной библиотеке таких нет, Освальд поднял на меня глаза, оставил без внимания грязь на лице и одежде, зато сразу же заметил, как я неестественно держу руку.
На тренировке вывихнула? поинтересовался он.
Я кивнула.
Хочешь подлечу?
От боли, конечно, хотелось избавиться, только вот побочкой к целительному заклинанию могло стать что угодно оно было непредсказуемо. Даже использование очередки порой имело меньше последствий, несмотря на ее ужасные свойства. Я с сомнением посмотрела на Освальда.
Не бойся, я это заклинание много раз на себе проверял. Надо просто делать контролируемую безобидную побочку вроде быстро отрастающих ногтей или волос, тогда все срабатывает чисто, заверил он меня и рассмотрел внимательно поврежденную кисть. Мне стало неловко остатки грязи и сажи собрались под обломанными ногтями, мозоли наросли от постоянного, хоть и неуклюжего махания мечом, а на запястье все еще оставался шрам, оставленный когда-то черным магом. Вдобавок к этому рука опухла и посинела, что делало ее похожей на мясной обрезок. Освальд деликатно промолчал. Он слегка надавил повыше синяка, и провел своей рукой по моей в сторону кончиков пальцев, будто стирая боль и отек.
Ну вот и готово! сказал он бодро.
Так быстро? не поверила я. А как же заклинание?
Я смотрела на руку, с которой Освальд одним движением всего за секунду умудрился стереть все следы постигших ее несчастий. Не было ни боли, ни отека, ни старого шрама. С трудом верилось, что такое возможно. Учителя нам без устали твердили, как сложно исцелять заклинаниями, не причиняя вреда. Они повторяли это так часто, что у студентов уже через месяц исчезли сомнения по этому поводу. А тут зеленый Освальд одним легким движением разрушает все их наставления и лечит меня, да еще без побочки. Я повертела запястьем, желая убедиться, что глаза меня не обманывают. Не было и отголоска боли, запястье полностью исцелилось. Теперь у меня не осталось сомнений, что Освальд далеко не простой студент.