***
Кай, открыв глаза, увидел небо, усыпанное звездами, и тотчас почувствовал чье-то постороннее присутствие. Тогда он вскочил на ноги и вгляделся в темноту. Посреди его покоев стоял некто, похожий на человека из рода Майя, от которого исходило сияние.
Кто ты? спросил у него Кай.
Я Рассказчик, автор этой истории, отвечал незнакомец.
Ты Бог? в растерянности осведомился Кай.
Нет, возразил неизвестный. Но мне есть что сказать тебе, Странник. Человек, которого ты любил как сына, не тот, за кого себя выдает. Мы все стали жертвами великого обмана. И теперь служим злу.
Ты имеешь в виду Иешуа? осведомился Кай.
Незнакомец слабо качнул головой.
Истинный Христос был заточен в Чистилище: тебе его там предстоит найти.
Мне? удивился Кай. Но почему? Постой Ты говоришь о том, которого я видел лежащим в Аркаиме?
Незнакомец наклонил голову.
Да.
Кто он? Христос?
У меня мало времени, Странник, заметил незнакомец. Задай последний вопрос.
Где тебя найти?
Меня искать не надо. Когда вырвешься отсюда, разыщи одного из падших его зовут Мария-Илия, сказав эти слова, человек стал растворяться в воздухе, как призрачное марево.
Глава вторая. Побег
После исчезновения ночного гостя Кай уже не мог заснуть. Весь остаток ночи он пролежал, не смыкая глаз, глядел в звездное небо у себя над головой и размышлял о том, что узнал. Слова незнакомца нашли живой отклик в душе Кая. Он поверил ему, потому что и сам чувствовал: происходит что-то неладное.
«Мы все стали жертвами великого обмана», вертелась мысль у него в голове, а потом его осенило:
Советники Конгрегации кто они: тоже жертвы обмана или те, кто посвящен в зловещую тайну с самого начала?
Ответ, кажется, был очевиден. Особенно в свете того, что эти люди теперь готовились осудить его И за что? Только за то, что он имел неосторожность заглянуть в запретный саркофаг?!
Кай покачал головой:
Сомнения быть не может: они посвящены в этот заговор с самого начала. Стало быть, теперь сделают так, чтобы сохранить всё в тайне. А для этого им нужно, чтобы я молчал. Меня осудят, это наверняка. И приговорят либо к изгнанию, либо к очистке памяти. Второй исход более вероятен, с учетом того, что я видел.
Кай не знал и не мог знать, что председатель Совета Конгрегации был тем самым Энси, который некогда встречал господина Учителя, а потом усыпил его и отправил на Луну в Аркаиме. На протяжении тысячелетий этот человек служил Тьме в лице учителя Мао. А потому теперь он без особого труда настроил весь Совет против Кая и приказал главному жрецу его родной обители присматривать за ним.
Утром Кай не пошел к трапезе, а выждал время, когда коридор опустел, а братья скрылись в столовой. И тогда он отправился прямиком в посадочный модуль, где находился его корабль Эра. Он хотел, было, пройти под Аркой, как он всегда и делал, однако на сей раз его постигла неудача. Впервые в его жизни портал не открылся
Он попытался снова и коснулся призрачной преграды рукой, которая уперлась в твердую и прочную материю.
Такого быть не может, растерянно прошептал Кай. Он пробовал раз за разом: всё было тщетно.
Не добившись успеха, Кай возвращался в свои покои. Мало-помалу приходило жуткое осознание того, что теперь он заточен в обители, как в темнице. При этом как-то сами собой воскресли в памяти слова его маленького ученика Гуна, с которым он распрощался давным-давно: «А я думаю, что эта обитель тюрьма, где мы все заперты».
Ты был прав, мальчик мой. Прав во всем, вздыхал Кай. Совершенно верно. Так оно и есть тюрьма. Теперь я познал эту истину на собственном горьком опыте. Жаль, что слишком поздно
***
В ожидании оглашения приговора медленно тянулись дни. Впрочем, Кай не питал каких-то иллюзий и прекрасно понимал, что его ждет впереди. Он перестал задавать вопросы Энси, догадавшись, что это по его приказу была закрыта для него дверь посадочного модуля. И не пытался обратиться к другим братьям, зная, что они всё равно ему не помогут. Он знал это, потому что на их месте в прежние времена поступил бы точно так же. Отныне он изгой для своего рода-племени и останется им до последнего момента, то есть до смерти или очистки памяти, что, по сути, одно и то же: ведь воспоминания это то, что делает каждого из нас личностью. Лишиться воспоминаний все равно что умереть
Теперь Кай все чаще прогуливался по музеям обители в полном одиночестве, с особым интересом разглядывая экспонаты земного оружия. Однажды он подумал, что с пистолетом или автоматом мог бы попытать счастье и вырваться отсюда. Но, во-первых, в его распоряжении совсем не было патронов, а, во-вторых, даже если б они и были, он ни за что не пошел бы на это, из опасения кому-нибудь ненароком навредить.
Мысль о безысходности положения, в котором он оказался, доводила Кая до отчаяния. Оставалась еще слабая надежда на то, что тот ночной гость снова появится и вызволит его. Кай постоянно думал о задании, которое получил от него найти истинного Христа, запертого в Чистилище. Но пока что он не в состоянии даже выбраться с этой станции.
По ночам порой украдкой он возносил мольбы этому человеку, от которого исходило заметное сияние, словно некоему божеству.
Прошу, говорил Кай, глядя на мерцание в вышине, помоги мне, вызволи из заточения. Раз ты являлся ко мне однажды, значит, можешь сделать это снова. Если не в состоянии доставить меня на землю, то хотя бы открой ту дверь, за которой спасение
Но ответом на эту молитву ему служила лишь ночная тишина. Кай вздыхал и засыпал, не зная, переживет ли он завтрашний день. С некоторых пор он стал опасаться своих собратьев и теперь все реже бывал с ними в общей трапезной, посещая ее лишь когда там никого не было.
Впрочем, от совместных выходов в море Кай никак не мог уклониться, поскольку потребность пребывания в водной среде он испытывал постоянно не удовлетворив ее, он просто начинал задыхаться. И всякий раз во время плавания ему в голову приходила одна и та же мысль пуститься наутек. От этого шага Кая останавливало осознание неминуемости смерти (обитель находилась посреди океана, и вплавь добраться до суши было совершенно невозможно). А потому ему ничего не оставалось, кроме как выходить ежедневно в море и возвращаться в то место, которое отныне было ему тюрьмой
***
Прошел месяц. Теперь Кай скучал по сиянию Солнца, по свету настоящему, а не тому, что создавала Обитель. Ему казалось, что он не видел солнечного диска уже много лет. И, на самом деле, так оно и было на поверхности Земли прошло ровно три года, с тех пор как его Эра последний раз погрузился в пучину морскую.
С некоторых пор Кай всё реже покидал свои покои он почти не ел, а выходить в море становилось всё трудней ему. Братья совершенно с ним не общались, перестали даже замечать его. Он чувствовал себя чужим среди своих. Жизнь ему стала в тягость. Мысли о смерти всё чаще посещали его. И он уже подумывал и вовсе отказаться от плавания, чтобы сократить свои дни
И вот в один из тех дней, когда Кай находился уже на грани истощения и начинал задыхаться от недостатка кислорода, его, наконец, посетил гость. То был Энси Первый, который вошел в его покои, и при этом на губах у него играла улыбка.
Возлюбленный брат мой, начал он, обращаясь к возлежащему Каю. Поднимись, ибо для тебя у меня прекрасное известие.
Кай открыл глаза и, устало глянув на жреца, сразу понял, какое это известие.
Прощение? удивился он. И при этом испытал оживление и внезапный прилив сил, что позволил ему подняться на ноги.
Именно так. Совет Конгрегации признал твою виновность в совершенном деянии, но принял решение простить тебя, объявил Энси. Ибо это первый твой проступок, который, конечно, уже не повторится
Немыслимо, прошептал Кай. Так ли это?
Не сомневайся, брат мой, говорил жрец, вскоре ты сможешь вернуться в наше сообщество, и тебе уже не придется изнурять себя голодом. Подойди же ко мне, и я благословлю тебя.
Услышав такие слова, Кай сделал шаг навстречу Энси Первому, а потом вгляделся в лицо его, которое в этот миг более всего напоминало какую-то непроницаемую маску (он и ранее не мог прочесть мыслей главного жреца, но теперь ему это показалось особенно подозрительным). Жрец протянул руки в приветственном жесте, делая вид, что хочет обнять брата своего. В следующий миг Кай приблизился к Энси, но, прежде чем тот успел коснуться его, возложил свои руки ему на голову и, не дав опомниться, заглянул ему в глаза.
В глазах жреца зияла пустота, но затем она разверзлась, и внутреннему взору Кая открылись истинные помыслы того, кто называл его «братом». И в этих помыслах он узрел коварство: намерение застать его врасплох и подчинить его волю, с единственной целью очистить его память всю без остатка