Илья Беляев
Lorem Ipsum
Путь
В монохромных овалах памяти
Живут образы ярких дней
Полных отчаянных и веселых
Неповторимых любимых людей
Когда птица космической бури
Взмахнёт крыльями звёздных очей
Монолит бесконечности дрогнет
В ливне сна твоего плетей
Когда вырвешь из камня зубами
Тех, кого нельзя отпускать
Ярче глаз возлюбленной дамы
Вспыхнет дней былых вечная стать
Та девчонка, что в платьишке белом
Рядом сидит за одним столом
Губами сладкими в крошках печенья
Допивает своё молоко
В глубине ямы пыльных мыслей
Гдето там в бездонной ночи
Свиристель школьных дней лучистых
И приятельских шуток грачи
Друг, что был ближайшим когдато
Остаётся теперь внутри
Тёплым эхом, которому рад ты
Когда гаснет задор детворы
Та пеленками кутана куколка
Принесена в лоно светлых идей
Из беспамятства силами рук одних
Бесконечно родных людей
И пребывают кометы в движении
Бороздят они пустоту
Лишь одни твои достижения
Честь родительскую стерегут
Мать с отцом, пролетая над крышей
Оставляя морозных след,
Разгораются жарче, и выше
Над головой не померкнет свет.
Серпантином у ног твоих ляжет
Пригласит по нему пройти
В мире нету приятней и глаже,
Чем у ног твоего, пути.
И ступня сама прикасается
И не внемлет голосу молодости
И морщинами покрывается
И на сердце рубцов неровности
И тогда ты сам превращаешься
В монохром овалов памяти
Тех, кого оставляешь взамен себя
Кому путь этот лишь начинать идти
Перерождение
Стоя во дворе дома по улице Мира, маленький карапуз, переминаясь в валенках на вырост и сдвигая с глаз упрямую меховую шапку, уставился на сидящих перед ним.
Стоить тут, вылупился, понимаешь! Ты поглянь на него, на несмышленыша. Поди удумал шото неладное, стервец! замахала всем, что имела и чем гордилась, первая подруга.
Черти его знают, что у этих паршивцев на уме! Птьфу! отозвалась вторая.
Три подруги сидели, поджав ноги, иногда съеживаясь и вздрагивая от холода.
Нет, вы на нее погляньте, а! Танькато из третьего подъезда совсем гулящая стала! В ту пятницу с одним, вертихвостка, сегодня уже с другим вон идет! Смотреть гадко! Годков ужо двадцать стукнуло, а у ей все гулянки на уме! Ну разве же мы такими были? Неужто в наше время такое было? Да ни в жизнь! Ее шея вытянулась так, что сквозь пуховый шарф было видно красную горячую кожу.
Третья подруга чуть высунула голову из своей серой шубы:
Что же ты, дура старая, тут брешишь? Кого Матрена Петровна тягала за космытья? От гулянок отваживала кого? Уж не менято!
Ну ты вспомнила, вспомнила! Потому шо мамка меня так таскала, потомуто я человеком хорошим выроста! Воспитание нынче ужо не то!
Была бы хорошим человеком, ты бы тут не сидела с нами, подытожила третья, и снова спряталась в шубу.
Вторая, заметила скупую слезу на щеке первой подруги. Надо заметить, зная женский плаксивый характер, а также истинную глубину нанесенного оскорбления, первая подруга перенесла нападку стоически, ограничившись слезой и многозначительным молчанием. Вторая решила заступиться за первую:
Зачем же ты так, а? Будто бы сама не знашь, покуда она такая вредная стала?
Изза чего енто? Изза того, что дети бросили? Видимо и до того была вредная, раз дажа дети бросили. Сама им поди нервы вымотала! третья не унималась, бубня себе под нос. Благо, что эти бубнения слышала только вторая подруга, сидевшая посередине.
Зато вижу почему ты туточки.
А вот не потомуто, калоша старая, я тута. Я здесь вообщето не должна быть. Я всю жизню свою была правдорубом. В небесной канцелярии видно чтото напутали.
Ничегойто они не напутали, самое место тебе здеся. Плохой ты человек, очень плохой. Обижаешь всех. Шо раньше, шо щас. Птьфу на тебя!
У мальца по подбородку уже в три ручья стекала вода от сосульки, которую он нещадно употреблял внутрь рта. Глаз от подружек он попрежнему не отводил, а те его уже и не замечали.
Не виноватая я, что вокруг все неправы! Енто в них проблема, а не во мне! А коль ты такая правильная, что здесь забыла?
А я не знаю. Видно нагрешила. Тот, кто сверху ему виднее, она вздохнула.
Это потому шо бесхарактерность есть тоже разновидность вредности.
Знаете шо? встрепенулась первая, шо мы тут забыли? Давайте лучше место поищем. Давеча пташка на хвосте принесла, что на конечной остановке пекарня есь. Там пекарь съестное выносит частенько на улицу.
Хороша мысля. Тамарку только дождемся, должна вотвот выйти, пробубнила третья.
Точно? вторая сомневалась, вчера вечором в окно ей заглядывала, здоровенькая была и поленом не перешибешь. Возилась шото по хозяйству.
Точно как в аптеке. В пятый подъезд скорая приезжала сугодня не единожды. Она тама одна старушенция, точно копыта двинет.
Вдруг, из форточки одного окна на четвертом этаже вылетел голубок. Неуверенно, мотаясь в воздухе то вниз, то вверх. Неокрепшие крылья не держались на ветру. Он упал в сугроб, начал биться из стороны в сторону. Малыш бросился к нему, выронив сосульку. Откопав голубка из сугроба, он погладил его. Птица остолбенела. Человечьими глазами голубь осматривал мальчика, ведь никогда он еще не видел ребенка таким большим и с этого ракурса. Мальчик подумал, что лучше будет голубю с его друзьями и отнес птицу на парящую крышку канализационного люка к гревшимся на нем трем серым подругам, за которыми малыш уже некоторое время наблюдал.
Зоя? Нина? Галина? свежеиспеченный голубок осматривал того, кого когдато знал, но не надеялся уже встретить. Что с вами? Это как? он топал пурпурными слабыми лапками по металлическим буквам люка, всматриваясь в клювастые лица. Вы изменились както, в толк не возьму токо как? Зоя, тебя же уже как года два нет! Нина А ты прошлой весной ушла. Галина Галина, так ведь и ты померла.
Так сказать, с днем рождения, гадюка! На одну старую каргу меньше!
Ты, Галина, не изменилась, скажу я тебе. ответила третьей подруге Тамара.
Не думала, шо спустя два года меня увидаешь? засмеялась первая подруга.
Надеялась, конечно, шо увижу, как говорится: «все там будем». Рай он один для всех.
Только это не он. Глянь сюда! Галина указала Тамаре на маленькую оттаявшую лужицу, чтобы та воспользовалась ей вместо зеркала.
Нет! Это же как? Я не верю! Сон поди!
И ты помнишь как ты уснула? спросила Зоя.
Шото в груди опять закололо, уже не первый раз за день. Тогда вот и уснула. Сейчас проснусь.
Не проснешься, вздохнула Нина. Привыкай.
Да ежели и померла, то за что мне такое? Тамара кидалась из стороны в сторону.
Тамарка, взялась пояснять Галина, как главный правдоруб поселка, ты жаловалась в милицию на соседа, что у него громко в душе вода шумит?
У меня слух чуткий, он мыться вздумал в восемь вечера, я сплю ужо в это время!
Ты же жаловалась на детвору, что когда на качелях качаются, скрипят на весь двор и спаса от их нету?
Они не только мне мешают, а всему двору!
И ты же разбросала гвозди, чтобы машины проткнули колеса и не ездили под окнами?
Потому шо дыхать нечем после них, надымят как пОровозы! Чай не в депо живу, шобы терпеть!
Добро пожаловать! произнесли все втроем.
Из первого подъезда вышел мужчина и направился к ребенку. Он взял мальчика за руку и повел к дому.
Сынок, мама тебя зоветзовет, а ты не идешь. Не надо маму расстраивать.
Папа?
Что сынок?
А ты видел когданибудь детей голубей?
Голубят? В смысле детенышей голубей? Нет, не видел.
А откуда тогда голуби?
Не знаю сына. Но они такие вредные птицы, только попрошайничать, курлыкать и гадить умеют.
Мальчишка, заходя в подъезд, обернулся к голубям, но на люке уже никого не было. Только откудато сверху доносился удаляющийся звук хлопающих крыльев.
Веселая работа
До того, как устроился на свою работу, я чувствовал себя очень некомфортно в подобных местах. Да и в самом начале странная дрожь пробегала по спине, когда уходил домой после смены. Ухожу, а позади меня все эти пластиковые цветы, глянцевые камни с бледными портретами, незанятые никем, но уже готовые ямы.