Отец, это будет самая болезненная пытка, которую я когда-либо с кем-либо проводил, гордо выпятив грудь, говорит старший брат.
Страх сковывает мое тело, я даже не могу пошевелиться. Мужчина в шляпе открывает дверцу железного шкафа, стоящего в углу этого пока непонятного для меня помещения, напоминающего то ли подвал, то ли нежилую комнату без окон.
Я с ужасом наблюдаю за тем, что он достает из шкафа: это плети и ремни, по-видимому, орудия для моего наказания. Он дает плеть старшему брату, а младшему дает ремень с большой пряжкой, которая даже при тусклом свете ослепляет меня отблесками металла. Я пытаюсь пошевелиться, машинально высвобождаясь из туго связывающих меня веревок, но шляпник видит это и, быстро подойдя ко мне, пинает острым носком сапога по животу.
Я закрываю глаза, морщась от боли, пронзившей низ живота и постанывая.
Заткни пасть, говорит мне подонок в шляпе, Если я услышу хоть писк, сразу порешу тебя. От тебя должны исходить только мольбы о пощаде.
Смотрю на него, потом перевожу взгляд на Кристиана. Его рука крепко сжимает ремень, ноги расставлены плечи напряжены. По его лицу я не могу понять, предвкушает ли он моменты причинения мне боли или, напротив, мысленно протестует указам отца.
Но глаза его все такие же грустные, полные сочувствия и жалости. Или мне это только кажется, а, на самом деле, он такой же садист, как и его взрослые родственники?
Я не буду молить вас о пощаде, говорю я, вызывающе глядя в глаза мужику в шляпе, Лучше сдохнуть здесь, чем просить о пощаде подонков вроде вас.
Вот тварь, не выдерживает старший сын и направляется ко мне, делая взмах плетью.
Она щелкает в воздухе и приземляется на мою спину, которую я успеваю подставить, чтобы не получить удар по лицу. Опять щелчок в воздухе, и снова пронзительная боль. Я сжимаю зубы, стараясь сдерживаться, чтобы не издать ни единого звука. Боюсь раззадорить их злость. Он снимает с меня джинсы и оставляет в одних трусиках, которые от времени износились и выглядят на мне довольно жалко.
Снова взмах рукой, теперь плеть ударяет меня по ягодицам, но здесь боль не такая сильная, как на спине, поэтому я стараюсь выгнуться таким образом, чтобы получать удары именно в это место.
Остановись, дай брату возможность попробовать на вкус боль этой твари, слышу я голос их отца. Не оборачиваясь, слышу тихие шаги Кристиана, и кожей ощущаю его неуверенность.
Ну же, давай! командует старший брат.
Кристиан замахивается и шлепает меня по ягодицам краем ремня. Боль, но не сильная, пробегает по коже и тут же притупляется от боли, которая огнем горит на моей спине. Старший брат старался лучше.
Снова удар ремнем, еще менее слабый. Я понимаю, что такое поведение не может быть незамеченным старшими родственниками Кристиана. Так и есть. Краем глаза я вижу, как отец вырывает из его рук ремень и, замахнувшись, бьет меня бляшкой по бедрам.
Я не сдерживаю крик, это невозможно, потому что боль настолько сильно пронзает всю меня, что кажется, что легче пережить собственную смерть, чем этот ужас.
Ты должен быть справедливым с ней! говорит отец Кристиану, но тот молчит в ответ.
Опять удар бляхой от ремня, и я закрываю глаза. Представляю себе другое место, других людей, окружающих меня. Я будто в школе, стою перед доской и отвечаю на вопрос учителя. Учитель недоволен, и перед моим носом проносится указка.
Ты будешь наказана за свой ответ! говорит учитель и, размахнувшись, бьет меня указкой по рукам.
Я прихожу в себя и чувствую боль от удара ремнем по связанным рукам. Снова закрываю глаза и мысленно перемещаюсь в классную комнату и вижу злого учителя с указкой в руках. Я недолго училась в той странной школе, какого-то мира, куда меня занесло на целых три месяца. Мир был очень похож на этот, но он не был настолько продвинут, там еще было средневековье. А может быть, это был тот же мир, только в прошлом?
Меня взяли в семью, это была очень религиозная семья, и в том мире мне даже довелось учиться в школе. И злого учителя я запомнила навсегда! Не знаю почему, но мое сознание пытается перенести меня туда. Мне не хватает немного движения, и я думаю, смогла бы переместиться, спастись из лап охотников!
Секунда в классе, другая секунда в подвале, я между двумя мирами, моя сущность разделилась пополам, таким образом приглушая боль. Это моя защитная реакция, это моя сверхспособность. Я не должна умереть, я должна переместиться в другой мир, в котором они снова не смогут меня достать. Но только вот грустный взгляд Кристиана словно помеха на пути в этот другой, спасительный мир.
Он постоянно стоит перед моими глазами, мешая мне сосредоточиться и перепрыгнуть туда, в класс, к злому учителю, который меня не убьет, в отличие от мужчин в подвале.
Я закрываю глаза крепче и пытаюсь сконцентрироваться, перед глазами мелькают разноцветные картинки, и я лечу по какому-то радужному коридору в неизвестном мне направлении.
На волосок от смерти
Я снова открываю глаза и понимаю, что весь ужас закончился. Рядом никого нет, только из угла на меня смотрят два ярко-красных глаза. Это крыса!
В другое время я бы закричала и бросилась наутек, но сейчас у меня едва хватает сил, чтобы принять сидячее положение.
Я смотрю на свои руки, связанные веревкой, они покрыты ссадинами и синяками. Ноги выглядят не лучше, к тому же, они очень сильно затекли и посинели в тех местах, где их потуже связал охотник в шляпе.
Я вспоминаю про то, как мне привиделся строгий учитель, который бил меня указкой. Поначалу мне казалось, что я попала в прошлое или вообще оказалась в параллельном мире, но теперь я понимаю, что это был бред моего воображения или защита, с помощью которой мой мозг пытался оградить меня от неминуемой гибели.
Я слышу, как за дверью гремит связка ключей, и она открывается. В помещение, где я нахожусь, входит Кристиан, у него в руках бутыль с водой и ломоть хлеба.
Ты слышишь меня? тихо спрашивает он, наклоняясь ко мне.
Я молча киваю. Он садится рядом и пытается усадить спиной к стене. В его руках я чувствую себя тряпичной куклой, с которой можно делать что угодно. И, как ни странно, мне приятны его прикосновения, несмотря на то что он вел себя со мной довольно агрессивно.
Я принес тебе еду и воду, говорит он, Ты хочешь пить?
Больше всего на свете я мечтаю о глотке воды и потому снова киваю, но уже более отчетливо.
Он подает мне бутыль, и, придерживая мою голову, помогает напиться живительной влагой. Головокружение отступает, и я чувствую себя гораздо лучше, теперь я даже могу различить окружающие меня предметы.
Помимо железного шкафа, в помещении стоит стол, на котором разложены грязные тарелки с остатками еды, бутылки от спиртного и старые газеты. На потолке горит тусклая лампа, вокруг которой кружат мухи. На стене висит карта, и с расстояния я не могу различить, что это за карта. Перевожу взгляд и сталкиваюсь глазами с Кристианом.
Тебе было больно вчера? спрашивает он, его голос такой же печальный, как и его взгляд.
Да, мне было больно. Я не понимаю, зачем вам причинять мне столько боли. Если я вам не угодна, просто убейте меня. Зачем эти пытки?
Отец говорит, что все твое существо заполнено злом. Если тебя убить, зло не умрет вместе с тобой, а может перейти в одного из нас. А, если тебя бить, то есть шанс освободить твое тело от зла, которое сидит в тебе.
Слушаю Кристиана и понимаю, насколько глупы и он, и его отец, и остальные охотники, бегущие по следу таких как я, существ из других миров. Только насилие, по их мнению, спасет их от зла. Но они сами не понимают, что зло уже сидит в них, они впитали его с молоком матери, а теперь прикрывают его под попытками сделать мир лучше.
И как вы поймете, что зло вышло из меня? спрашиваю я, думая о том, сколько они еще будут мучить меня.
Это поймет отец, у него есть дар видеть зло, сидящее внутри таких, как ты.
Я молчу, мне нечего ответить ему, просто хочется взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы вытрясти вдолбленную в голову Кристиана дурь.
Я так долго не протяну, наконец, говорю я, Если вы будете так издеваться над мной, я умру скорей, передав зло всем вам.
Говорю это и вижу страх, промелькнувший в глазах Кристиана.
Я постараюсь, чтобы ты не умерла. Поэтому втайне от отца и брата принес тебе воду и хлеб.
Ты только оттягиваешь мою смерть своими попытками помочь мне.
Но мне жаль тебя, говорит он и непроизвольно касается моей руки. Я одергиваю ее и смотрю на него с ненавистью.
Как я устала от твоей показной жалости! Хочешь помочь мне, отпусти меня и дай шанс на спасение!
Кристиан резко встает и отходит от меня:
Нет, один раз я уже помог тебе, вызвав гнев отца. Больше я такого себе не позволю.
Тогда убирайся отсюда и забирай свой поганый хлеб.
Кристиан грустно смотрит на меня и выходит, оставив хлеб на полу рядом со мной.
Как только за ним закрывается дверь, я набрасываюсь на кусок хлеба, жадно впиваясь в него зубами. Кусок то и дело выскальзывает из рук, я снова поднимаю его и грызу, как дикое животное.