Интересные и даже неожиданные проявления возможностного мышления обнаруживаются в исследованиях околосмертного опыта. Такой опыт измененных состояний сознания у некоторых людей возникает вследствие остановки сердца (клинической смерти), шока после потери крови при родах, черепно-мозговой травмы, инсульта, асфиксии и т. п. «Околосмертный опыт может быть определен как память о впечатлениях во время особого состояния сознания, включая такие феномены, как внетелесный опыт, приятные ощущения, видение туннеля и/или света, видение умерших родственников, обзор жизни или сознательное возвращение в тело» (Van Lommel, 2011, р. 19). Обстоятельный аналитический обзор проблемы содержится в недавней статье О. В. Гордеевой (Гордеева, 2020). Околосмертный опыт включает множество необъяснимых с точки зрения современной науки феноменов: видение находящимся в состоянии клинической смерти человеком предметов, которые невозможно увидеть из точки физического расположения его тела; «встреча» с давно умершими людьми; появление внетелесного опыта ощущение выхода за пределы своей телесной оболочки и т. п. Такие феномены побуждают ученых пересматривать и по-новому решать старые проблемы соотношения материализма и идеализма, мозга и сознания.
Оригинальную концепцию нелокального сознания предлагает П. Ван Ломмель (Van Lommel, 2011). Он полагает, что сознание не локально, а распределено в пространстве и потому не связано только с одним каким-то конкретным мозгом. Метафорой сознания являются невидимые глазу и пронизывающие все материальные тела электромагнитные информационные поля, в роли которых выступают индивидуальные сознания, каждое из которых связано с телом и мозгом. Фактически мозг служит передатчиком, позволяющим подключаться к общему сознанию, получать от него информацию. Однако сам мозг не производит сознание и информацию. Ван Ломмель сравнивает его с телевизором, который принимает электромагнитные волны и преобразует их в изображение и звук, но не создает телепередачу. Метафорическая концепция нелокального сознания необходима для интерпретации околосмертного опыта. Во время его возникновения, когда мозг временно «перестает функционировать», индивидуальное сознание может перейти в фазовое пространство и продолжить действовать уже как общее, которое потом актуализуется в виде воспоминаний. Обобщенно говоря, ученый «предлагает концепцию нелокального (nonlocal) сознания (используя ряд идей и понятий из квантовой физики), согласно которой в общем информационном поле, или «фазовом пространстве», вечно существует бесконечное (общее) сознание, в котором берет начало и сохраняется сознание индивидуальное, содержащее наше Я. Это пространство невидимо и состоит из областей вероятности, где события существуют как возможные, а при определенных условиях возможность превращается в действительность, производя события нашей реальности» (Гордеева, 2020, с. 121). Отсюда следует, что даже в такой «экзотической» области исследований соотношение действительного и возможного играет значимую объяснительную роль.
При анализе концепции П. Ван Ломмеля об общем и частном сознаниях возникает аналогия с давней работой из отечественной психологии понимания: в 1993 гг. Г. Граник и О. В. Соболева опубликовали статью «Понимание текста: проблемы земные и космические». Они высказали гипотезу, что, понимая текст, читатель подключается к пространственной, космической мысли: Космическому Разуму, по Мантрейи, Глобальному Разуму, по Шри Ауробиндо, ноосфере, по В. И. Вернадскому, континуальному потоку образов, по В. В. Налимову. «Вместе с тем мы предполагаем, что читатель не только берет из Космоса, но и возвращает переработанные мысли в Беспредельность. Рожденные художественным текстом размышления, воздействуя на личность, в то же время очищают пространство, обогащают его положительной энергией. В связи с этим по-иному высвечивается роль художественной литературы, при соприкосновении с которой происходит, по нашему предположению, как рост человеческого духа, так и влияние этого духа, этой энергии на Космос» (Граник, Соболева, 1993, с. 81). Гипотеза, конечно, интересная, но не психологическая, а философская, антропологическая, методологическая и т. п. Трудно не согласиться с послесловием редакции о том, что прямой перенос понятий и принципов общенаучного уровня методологии на конкретно-научный уровень нельзя признать корректным.
Вывод: как и многое другое в современной нейронауке, объединение идей из области квантовой физики и психологии сознания напоминает «старые песни на новый лад».
Вывод: как и многое другое в современной нейронауке, объединение идей из области квантовой физики и психологии сознания напоминает «старые песни на новый лад».
1.3. Истоки психологии возможного в психологической науке
1.3.1. Аффордансы в экологической психологии
В понятии «аффорданс» категория возможного в психологии представлена, пожалуй, в наиболее полном и развернутом виде. Это понятие было введено в психологическую науку Дж. Гибсоном. Он писал: «Возможности окружающего мира это то, что он предоставляет животному, чем он его обеспечивает и что он ему предлагает неважно, полезное или вредное. Нужно сказать, что в существительное «возможность» я вкладываю смысл, отличный от того, который вы можете найти в толковом словаре или в словаре математических терминов. Под ним я подразумеваю нечто, что относится одновременно и к окружающему миру, и к животному таким образом, который не передается ни одним из существующих терминов. Он подразумевает взаимодополнительность окружающего мира и животного» (Гибсон, 1988, с. 18). Принципиально важным в этом определении является его диалогический, субъект-объектный характер. Во-первых, в нем выражено представление об окружающей среде как совокупности возможностей, которые оказываются взаимодополнительными к потребностям и возможностям живого существа; во-вторых, одна и та же среда для разных видов живых существ и для разных индивидов предстает различной. С этой точки зрения, среду обитания живых существ следует рассматривать как совокупность условий и возможностей, находящихся в отношении взаимодополнительности к субъекту восприятия и понимания. «Отсюда следует, что среда это не вся и не любая совокупность пространственных, социальных и иных отношений и свойств, в окружении которых находится индивид. Среда это, прежде всего, те естественные условия обитания человека как биологического вида, которые непосредственно воспринимаются им как пространство его возможностей для тех или иных действий. Можно сказать, что среда как понятие это абстракция нашего мышления, ибо, в отличие от объектов психического отражения в традиционной психологии восприятия, среда (средовые условия) не существует сама по себе. Она существует только во взаимодополнении к перцептивным и поведенческим возможностям данного живого существа, т. е. к тем способам действия по преобразованию пространственных отношений, которыми оно обладает и которые имеет возможность совершать благодаря своей собственной природе и свойствам окружающей среды» (Панов, 2004, с. 29).
В современной психологии немало работ, посвященных проблемам аффорданса, но не всегда они отличаются новизной. Даже те из них, авторы которых претендуют на создание новых теоретических моделей, по существу, повторяют мысли Дж. Гибсона: «Аффордансы не являются ни свойствами только животного, ни свойствами окружающей среды. Они представляют собой отношения между способностями животного и особенностями ситуации» (Chemero, 2003, р. 191). Тем не менее, значимость этих публикаций для психологии возможного несомненна. Такой вывод следует хотя бы из того, что идея аффорданса получает развитие в более широком контексте соотношения мозга и культуры: «Специализация нейронов относительно элементов субъективного опыта означает, что в их активности отражается не внешний мир как таковой, а соотношение с ним индивида. Поэтому описание системных специализаций нейронов оказывается одновременно описанием субъективного мира, а изучение активности этих нейронов изучением субъективного отражения» (Александров, Александрова, 2010а, с. 25).
За сорокалетнюю историю использования термин «аффорданс» получил широкое распространение в самых разных сферах в дизайне, образовании, когнитивной науке. Западные ученые проводят аналогию с положением М. Маклюэна о том, что средства массовой информации являются продолжением человечества. В этом контексте оказывается, что такой объект, как чашка, является продолжением сложенных в ладони рук, потому что, подобно рукам, он удерживает воду: «Определение некоторых объектов как расширений тела дает понять, что возможности могут быть изменены двумя способами: путем изменения либо функций, доступных в среде, либо расширенных возможностей пользователя. Это различие упрощает описание различных типов возможностей и может помочь дизайнерам в планировании эффективного взаимодействия с пользователями» (Overhill, 2012, p. 1). Здесь вполне уместно заметить, что более полувека назад Б. Г. Ананьев (см. развернутую цитату ниже) гораздо более глубоко и содержательно писал о том, что не только органы человеческого тела, но и технические средства усиливают возможности людей и способствуют созданию новых функциональных систем, «функциональных органов» (Ананьев, 1968, с. 26).