Прямо за спиной Карола на стене висела большая фотография, на которой красовался сам Шпендрик улыбающийся, с грамотой в руках. Его за плечи обнимала красивая женщина в дорогущем строгом костюме. С короткой стрижкой под мальчика. Я бы не узнал её, если бы не характерная особенность она смотрела на Карола снизу вверх так, что казалось, это она выше его на две головы, а не наоборот. Нда. Я и не сомневался.
Как можно с таким интеллектом быть такой дурой? Так легко превратить в цирк не только свою жизнь, но и жизни близких людей. Курица. Только я так мог её назвать по праву более умного. Она бесилась, но потом изображала покорную девственницу и делала по-моему. Циркачка.
Хотя, не я ли заставлял её такой быть? Её трясло, когда я был рядом, она теряла контроль над собой. Конечно, я этим пользовался. Это она была умнее. Или, скорее, лучше образована. Три запредельно сложных образования. Выбранных под моим влиянием. Потрясающая сила воли. Отказалась от наркотиков. Из-за угрозы расстаться со мной. Чтобы заставить её жить после попытки суицида, оказалось, нужно было просто уехать с ней на неделю в Торсхавн и пообещать делать это каждый год. Я давно не думал на эту тему. Она всегда пыталась освободиться от контроля других, тех, кто глупее, примитивнее. Может, она сбежала от меня?
Мой взгляд остановился на маленькой фоторамке. Карол одержим, как и все, кто был с ней близок. Рамка меняла изображения, почти на всех была она Миа Каро. Последнее всплывшее фото она, уже с короткими волосами, и два очаровательных близнеца: девочка с нервным взглядом и задумчивый мальчик. Оба светленькие. Я не знал.
Гуановое небо
Паук клацнул жвалами и завращал тремя глазами, остальные обшаривали взглядом стены. Бедный безобидный арахнид. Не ты тут самая страшная тварь.
Ты такой милый, как ты ещё меня терпишь!
Меня часто посещали такие воспоминания. Раньше. Последние лет двадцать нет.
На самом деле, это ты моя Лапочка.
Я ужасная.
Брось, ты просто не знакома с моими внутренними демонами.
Познакомь.
Никогда.
Она и так с ними знакома. Но не смогла различить их истинный лик под красивыми масками. И это не они мной рулят. Я слишком хорошо их знаю, чтобы позволить управлять собой.
Я видела твои фото с той блондинкой.
Опять начинается.
Это работа.
Она так на тебя смотрит
На меня многие так смотрят.
Действительно.
Действительно. Суки.
Не обижай бедную девочку, я даже не переспал с ней, в этот раз я сказал правду.
Она ближе, значит, добьётся своего.
Сомневаюсь, именно к ней я равнодушен, враньё.
Можешь успокоиться, девяносто процентов моего мозга заняты тобой, правда.
Врёшь.
Курица безмозглая.
Не смей!..
Я затыкаю её поцелуем. Она брыкается. Я обездвиживаю её и немного отстраняюсь.
Я же простил тебе того.
Это было до тебя.
Мы уже были знакомы.
Я думала, это любовь.
Мне похрену, ты думала о ком-то, кроме меня.
Ты же не ревнуешь.
Неправда.
Неправда. То, что неправда. Мне плевать, с кем она спит. Если я войду не вовремя, то просто выкину его на улицу и продолжу с того места, на котором их прервал.
Опутать. Ответить аргументом на вопрос, враньём на правду, эмоцией на мысль. Дёрнуть за ниточку. Отправить её в тот город, где мне удобно бывать часто, мотивируя её кучей значимых причин, на которые мне глубоко насрать. Устранить конкурентов, делая вид, что понимаю её лучше других. Мио Каро ты дура, если веришь мне. Но ты будешь последней курицей, если мне не поверишь. Потому что тебе со мной лучше. Потому что ты жива, хотя могла сдохнуть много раз.
Ниточки тянутся ко мне. Я провожу руками, и узоры на стенке перевёрнутой чашки начинают распутываться, похоже на то, как распускается свитер. Паук недоверчиво оглядывается по сторонам и тоже распускается. На стенках там, где были узоры образуются разрывы в ткани бытия, через них сочится оранжевый свет.
Продолжая мотать клубок из узоров, я приникаю к разрыву и наблюдаю, как девочка с нервным лицом тянется к чашке и переворачивает со словами:
Беги, паучок, ты не виноват, что я тебя боюсь.
Беги, паучок, ты не виноват, что я тебя боюсь.
Твоё спасение в твоих руках, Миа Каро, нельзя быть такой мудрой в таком нежном возрасте. Может, я переоценил возможности своей паутины.
В поле моего зрения врывается красивая женщина с измождённым лицом шизофренички. Она бьёт девочку ладонью наотмашь по лицу, отчего та падает со стула.
Мерзкая дрянь! Ты почему отказалась играть с Ульяной?!
Начинается ор. Закат сменяется тусклым осенним небом. По нему летят птицы. Их много. Они свободны, в отличие от маленькой девочки с нервным лицом. Серые птицы на сером небе. С неба падает липкая едкая слизь с серо-чёрными разводами. Гуано, если выражаться политкорректно.
Девочка и шизофреничка исчезают. Где-то в отдалении, на красиво подстриженной полянке сидит красивая девочка. Девушка. Уже девушка. В чёрном платье в белый горошек. Короткий подол открывает бёдра выше середины. Чувственный профиль. Упрямый наклон головы. Она встаёт, держа в руке стильную короткую куртку, и поворачивается спиной. И уходит. Я пытаюсь следовать за ней, но ноги в чём-то вязнут. В чём-то липком и едком.
Птицы, неспособные сопротивляться инстинктам и летящие стаей куда-то, где есть что-то, чего они всё равно не могут понять, дружно гадят. Гуано жирными хлопьями ложится на траву. Скрывает всё вокруг. Я ощущаю себя бесконечно одиноким посреди этого гуанового неба. Но я здесь гость. Как она живёт с этим?
Когнитивные дырки
Когда Карол подвёл меня к ряду стеклянных кабин с интерактивными койками, руки у меня неслабо дрожали. Всё-таки, несмотря на то, что теломеры у меня перестали укорачиваться, и реакции генов на среду застыли на уровне пятидесятилетнего здорового человека, я иногда ощущаю себя бесконечно старым.
Копошащиеся матрасы с обратной связью вызывали жуткие ощущения. Но это всего лишь нейро-эндокриночувствительные автономные манипуляторы, соединённые нейросетями. На вид как аскариды, только совсем прозрачные, и контактные зоны этих аскарид до ужаса напоминают головки маленьких юрких членов.
Прелесть немонолитной конструкции интерактивной койки в том, что каждый манипулятор с частотой сто измерений в секунду снимает жизненно важные показатели, характерные для зоны контакта, и может автономно и крайне быстро среагировать на изменения в той зоне, которой касается. Например, засечь тромб в капилляре и убить его микроинъекцией гепарина. А нейросети анализируют общую картину и заменяют обездвиженному телу физическую нагрузку и вообще имитируют активность, необходимую для нормального функционирования систем организма.
Когда Шпендрик указал мне на её кабинку, его руки тоже затряслись, думаю, он нервничал так сильно, что не заметил моего волнения. Он сразу отвернулся и уставился в стерильный проход между койками. Не знаю, то ли просто переживал, то ли манипуляции матраса с её телом его коробили. Брось, мужик, ты же профессор какой-то там биологии. Ах да, нейрокогнитивистики и сетевой имплантологии. Но то, как манипуляторы переворачивали её, сильно смахивало на сцену из Дантова ада. Куча маленьких пенисов тыкались в безупречную золотистую кожу, смазывая её подозрительной слизью, часть из них копошились в промежности, другие растягивали руки в пародии на распятие, несколько особо наглых аскарид тыкались в закрытые веки. Приступ тошноты сдавил мне горло.
Вы так и не объяснили мне подробности.., повернувшись к Каролу, я осёкся, потому что он нервно протирал запотевшие стёкла очков бумажными салфетками, пытаясь одновременно украдкой промокнуть глаза.
Да, сейчас, он попытался водрузить очки на место, но с первой попытки не получилось. Когда он справился, то достал давешний прибор и поводил по нему трясущимися пальцами. Через тридцать секунд, глубоко вздохнув, он повернулся ко мне и совершенно спокойно произнёс:
Всё дело в НМИИИ.
Расшифруйте.
Да. Сейчас. Но я так и не разобрался с тем, какое у вас образование. В досье какой-то бред. Простите.
Возможно, у меня нет образования.
Профессор недоверчиво улыбнулся.
В плане образования, она была безнадёжным снобом. Должен просить прощения, но я читал некоторые личные После того, как Она отзывается о вас.., несмотря на воздействие своего чудо-прибора, Карол сильно волновался, он почти заикался, с трудом справляясь с потоком эмоций, готовых вырваться наружу. Я понял, что вы оказали на неё сильное влияние.