7
Объём проделанной Димкой за неделю работы впечатлял. Роман закопался в фотографиях, схемах, документах и 3D реконструкциях. Димка наблюдал за рассеянно перебирающим бумажки Ромкой, прекрасно понимая, какое внутреннее опустошение он сейчас испытывает. Больше девяти месяцев Ромка выкарабкивался из последствий аварии под гнётом уверенности, что его могут убить в любую минуту, а, оказывается, бояться было нечего. Всё плод его разыгравшегося воображения. Это чуть позже Ромка сможет вздохнуть полной грудью, почувствовать вкус бытия свободного от химер. А пока
Чтобы как-то прервать затянувшуюся паузу, Димка сказал:
Видишь, Ромка (они оба незаметно в процессе разговора вернулись к «ты», хотя начали его с официального «Вы»), тебе незачем даже меня нанимать. Всё и так предельно ясно.
Ромка коротко взглянул на друга и, вдруг, задал вопрос, совершенно не по теме:
Давно хотел узнать, почему тебя усыновили? Ведь они, кажется, тебя даже не видели ни разу? Да и взрослый ты уже был. Лет двенадцать, кажется?
Моя фамилия, имя и отчество полностью совпали с их погибшим внуком, вот и усыновили.
Димка понимал, что Ромка старается собрать свои чувства в кулак, а потому ответил терпеливо. Терпеливо, но коротко. Если бы Ромка спросил об этом ещё тогда, больше двенадцати лет назад, то Димка рассказал бы целую историю о своих приемных родителях.
О том, с каким предвкушением счастья они ждали приезда сына с семьёй к себе в гости. Сын служил на Дальнем востоке, выбраться с которого за вменяемые деньги можно было только раз в три года. В прошлый раз приехать не получилось. Незадолго до запланированного приезда, у Натальи, супруги их сына Андрея, случился выкидыш, она попала в больницу, и совместная поездка в отпуск с заездом к старикам не состоялась. Так что они видели внука Димочку только трёхлетним, а в этот приезд ему уже девять совсем взрослый. Они его, поди, и не узнают. Но и эта встреча не состоялась. Самолёт попал в облако вулканического пепла нежданно-негаданно проснувшегося вулкана Ключевской (его извержения повторялись один раз в 5 6 лет, а тут прошел только год, а он опять начал свою активность), ушёл в вертикальный штопор и разбился у его подножия. Родственникам даже хоронить толком было нечего. Валентина Сергеевна слегла в больницу. Василий Семёнович держался из последних сил. После сорокового дня немного отпустило. Через год пришло смирение.
А потом придумалось усыновление, и старики засуетились возраст-то уже на пределе, ещё чуть протянуть и никого им не позволят усыновить. По каким критериям делать выбор и сами толком не понимали. Когда пришли в первый же детдом, на них с такой жаждой любви уставились пары разноцветных глаз, что им пришлось с позором ретироваться, дабы не заработать по сердечному приступу на пару.
Больше в детдома не ходили. Спасибо, соседка помогла. Она, недавно освоившая компьютер и интернет, с удовольствием практиковалась, списываясь с детдомами. Получала списки и фотографии по почте. Когда старики увидели в списках фамилию, имя и отчество, полностью совпадающие с их внуком, они не стали смотреть ни на возраст, ни на фотографию, ни на характеристики
А жили-то хорошо? Дружно? опять задал бестактный вопрос Роман.
Да.
И опять Димка не стал вдаваться в подробности. Даже, если бы захотел, то не смог ком встал в горле. Прошло уже больше двух лет, как тихо, один за другим, ушли родители. Сначала отец. Едва отметив сороковины, мама. А его, Димку всё не отпускало. Сказать, что они любили друг друга ничего не сказать. Сказать, что они понимали друг друга это мало. Это была такая смесь из взаимоуважения, заботы, любви Димка ведь был уже взрослый, когда его усыновили. Понимал и был готов, что видеть в нём будут не его, безродного Димку из детдома, а того, незнакомого ему мальчика Диму, жизнь которого так рано оборвалась в полёте. Но этого не случилось! Родители так заинтересованно узнавали его, принимали таким, как он есть, любили, что он и сам не заметил, как быстро улетучились мысли о его роли заменителя. Он потому и не смог оставаться в Пензе после их ухода. Всё давило стены, воспоминания, сам воздух. В одночасье собрался и рванул опять в столицу. Осел в Одинцово. И не потому, что помнил о Ромкиных угрозах, а потому что в Подмосковье дешевле было снять жильё
А каким ветром тебя в детективы занесло? перескочил вдруг Ромка на другую тему.
А каким ветром тебя в детективы занесло? перескочил вдруг Ромка на другую тему.
Димка замялся. Короткий ответ не формулировался, а отвечать подробно не хотелось. Это надо было рассказывать о своём внутреннем конфликте между буквой закона и совестью. Так совсем недалеко было и до причин, почему он так, а не иначе поступил с Ромкой. Выяснять отношения сейчас не хотелось. Да и Ромка к этому ещё был не готов. Даже непонятно, слышал ли, что ему говорили или нет. И Димка решил ответить нейтрально:
Детективы получают больше
Неужели больше, чем я тебе платил? встрепенулся Ромка.
«Чёрт! ругнулся про себя Димка, Надо как-то уйти от этой темы!»
Я имел в виду больше, чем государственный адвокат, которым я работал в Пензе.
А какого чёрта ты из Москвы тогда подался? проявил Ромка знания о биографии Димки, полученные от московских детективов, В Москве, по-любому, вариантов работы больше и платят лучше.
Так ты же мне пригрозил, что я ни в одну, даже захудалую контору в Москве не устроюсь, не выдержал нейтральную линию поведения Димка.
Я?!? искренне удивился Ромка, и в его глазах впервые за всё время разговора промелькнула жизненная искорка.
Ну, может, не ты лично, ради справедливости решил уточнить Дима, скорее, твой новый юрист. Но ты промолчал, а, значит, был согласен.
Димка ждал продолжения, уже смирившись, что выяснения отношений не избежать, но Ромка после короткой вспышки эмоций как-то опять поник. Помолчали. Ромка задумчиво крутил в руках ручку и, кажется, не думал уходить. А Димка уже не знал, как закончить этот бессмысленный разговор. Может, в ресторан Ромку пригласить? А что? Напьёмся. Проспимся. А на утро Ромку и отпустит. Но Димка не успел выложить предложение на стол, Ромка опять задал вопрос, сменив тему:
А семья у тебя есть?
Родители умерли два года назад, сухо ответил Димка
Но Ромка на тон не обратил внимания, махнул рукой:
Это я знаю. Я имел в виду жена, дети?
Нет, покачал головой Димка.
А что так?
Опять Ромка пытается ковыряться в его душе! «Хорошо, что не успел пригласить в ресторан, а потом домой. Пьяный он бы точно из меня всю душу вытряс», подумал Димка. Ну, не готов он был никому рассказывать о своих мечтах сблизиться с Иришкой! Конечно, после того, как с разводом Ромки бы всё утряслось. И о том, как мечты эти разбились вдребезги, когда его Ромка выгнал с работы. И что прикажешь делать? Звать едва знакомую девушку за собой в Пензу? «Вы меня совсем не знаете, но я Вам предлагаю бросить работу, забить на Москву и поехать со мной в Пензу. Там у меня «шикарная» малогабаритная квартирка есть. Я Вас познакомлю со своими родителями. Жить будем все вместе, вчетвером. В тесноте, да не в обиде. Работы у меня, правда, нет, но я что-нибудь обязательно придумаю!» И жили они долго и счастливо, и умерли в один день Да Весело, однако. Пенза, конечно, не Тобольск, но и ожидать повторения подвига декабристок всё равно не приходится И Димка решил отделаться банальностью:
Не встретил свою единственную!
Зато я, аж, двух встретил! неожиданно взорвался Ромка. Так что рано ты, мой друг, решил умыть руки! (Оказывается, Ромка всё слышал, удивился Димка). Я хочу точно знать, что эти две стервы против меня задумали!
Вот, черт! сокрушался Димка после отъезда друга, Ну, никак не может Ромка съехать с теории заговора! Но кто платит, тот и заказывает музыку. Хочется Ромке тратить свои деньги на ерунду его воля.
8
У Ромки вошло в привычку ежедневно запираться с трёх до четырех часов в кабинете. Входить к нему или звонить в этот промежуток времени было запрещено под страхом смертной казни. Ромка слушал, а с недавнего времени и наблюдал за Тоней и Полинкой
Поначалу прослушивать Антонину было скучно. Пока она была на работе, на записи всё время что-то шуршало, булькало, свистело. Разговоров почти не было. Она уходила на обед с сослуживцами или по вызову к начальству, где, наверное, можно было почерпнуть что-нибудь интересное, но сумочку с собой не брала.
В три часа Тоня забирала Полину из школы. И вот здесь начиналось для Романа самое интересное. Ну, во-первых, он узнал, наконец-то, что у него дочь. И что Тоня назвала её Полиной. А что? Красивое имя. Какое-то весеннее, радостное. Полина Романовна. Очень даже неплохо звучит.
Полинка радостно бросалась навстречу матери (её голос на записи звучал всё громче и отчётливее) и начинала щебетать о своих школьных успехах. Каждый её рассказ заканчивался неизменно: «Мамочка! Я молодец?» «Конечно, молодец, солнышко!», также неизменно отвечала Тоня, и они, если была хорошая погода, примерно час гуляли на детской площадке (слышались голоса других детей, поскрипывание качелей). А, если погода была плохой, сразу шли домой.