В этом случае возникает ряд закономерных вопросов: «Как формируется представление о мире при отсутствии какой-либо важной информации?»; «Каков психологический механизм формирования системы преставлений, субъективно лишенной противоречий или «информационных пустот», которые, рассуждая логично, должны были бы заставлять человека задавать себе вопросы и искать на них ответы, стремясь к получению дополнительной информации и расширению сферы своих знаний?»; «Почему людей вполне устраивает тот факт, что они обладают ограниченной и неполной информацией, и как на ее основе возникает целостная субъективно непротиворечивая картина мира?»; «Почему неполная информация не воспринимается как неопределенность, требующая познавательной активности?» и др.
В свое время лауреат Нобелевской премии по экономике психолог Герберт Саймон утверждал, что для того, чтобы «справиться с действительностью», людям свойственно упрощать ее. Например, чтобы сэкономить время, они часто должны отказываться от захватывающей все их внимание информации в ее полном объеме. Они должны принимать решения автоматически, подобно примитивным животным, основывая свои решения лишь на каком-то одном моменте, на какой-то части всей информации, которая им может быть представлена. Например, автор отмечал, что когда мы торопимся, то попадаем в состояние напряжения, неуверенности и безразличия к деталям. Если мы расстроены или утомлены, то мы также сосредотачиваем наше внимание на наименьшем объеме доступной информации.
Как известно, другой экономический психолог, также лауреат Нобелевской премии, Даниэль Канеман и его единомышленники пошли еще дальше и экспериментально показали, что люди в определенных условиях в частности, в условиях неопределенности и риска вообще мыслят иррационально. В их решениях часто отсутствуют транзитивность, реалистичность, они нечувствительны к противоречиям, склонны к подмене субъективными эмоциональными оценками логических аргументов и т. д. (Kahneman, 2011; Плаус, 1998).
Можно ли рассматривать изменение ситуации жизнедеятельности человека или информационного пространства, в котором он находится, как метод именно психологического воздействия? Ведь в обычном смысле реально здесь никто ни на кого не воздействует. Нет гипноза, внушения, заражения, подражания и пр. Но эта проблема важна для того, чтобы попытаться решить вопрос о правильности употребления терминов, т. е. о том, имеем ли мы право, с учетом современной теории и методологии, изменение внешней ситуации называть психологическим воздействием? Ведь изменения, которые происходят с сознанием человека, на первый взгляд, являются лишь результатом его адаптации к окружающему миру, хотя бы и измененным другими людьми.
Хорошо известны и подробно описаны к настоящему времени в литературе средства воздействия на человека. Они представляют собой огромный арсенал приемов и методов, причем их психологические, психофизиологические, нейропсихологические и другие механизмы на фундаментальном уровне недостаточно изучены. К таким средствам воздействия относят совершенно различные по своей природе явления. В этом случае, наверное, полезно было определить разницу между терминами «средство воздействия», «прием манипулирования», «метод воздействия», «механизм воздействия», «психологическое влияние» и др. Тем не менее, на практике все эти слова-термины используются чаще всего как синонимы. Хотя многими исследователями неоднократно предпринимались попытки «навести порядок» в понятиях, но, как известно, для психологии, как, впрочем, и для многих других социальных и гуманитарных наук, эта задача чаще всего оказывается невыполнимой.
Список имен всех авторов (как отечественных, так и зарубежных), изучавших различные методы, приемы и механизмы психологического воздействия (влияния), на наш взгляд, может состоять из тысяч фамилий. Например, еще В. М. Бехтерев говорил о таких видах психологического воздействия (влияния), как подражание, заражение и внушение; Б. Д. Парыгин, Ю. А. Шерковин, Г. М. Андреева, В. Г. Зазыкин, А. Ю. Панасюк и др. помимо этих видов подробно рассматривали метод убеждения; Е.Л. Доценко, Л. И. Рюмшина и Р. Р. Гарифуллин исследовали манипулирование, Ю. В. Щербатых и А. Н. Тарасов ложь и обман, А. Л. Журавлев личный пример.
Так, по мнению В. Г. Крысько, психологическое воздействие это активность людей, которую они проявляют в различных формах и различными средствами и которая направлена на других людей с целью «изменения их психики и сознания», т. е. взглядов, мнений, представлений, мотивов, установок, стереотипов поведения, чувств, настроений, состояний. В этом случае, по мнению автора, психологическое воздействие отличается от психологического влияния тем, что если последнее «осуществляется только с помощью психологических средств», то первое может проводиться также иными средствами, например, изменением факторов организации среды и жизнедеятельности человека. Причем психологическое влияние предполагает возможность человека, на которого оно направлено, отвечать действиями на эти влияния (Крысько, 2014). Таким образом, автор предлагает расширить понятие психологического воздействия, включив в него дополнительные внешние объективные характеристики. В этом случае информационная неопределенность становится неким фактором, который трудно будет отнести только к одному из этих понятий. С одной стороны, неопределенность это характеристика ситуации, внешняя по отношению к процессу информационного обмена при взаимодействии людей. С другой стороны, неопределенность может создаваться специально непосредственно участником коммуникации, причем и с применением каких-либо специальных манипуляций, и без них.
Г. А. Ковалев объединяет понятия «психологическое воздействие» и «влияние». Под психологическим воздействием (влиянием) он понимает процесс, осуществляющий регуляцию (саморегуляцию) активности взаимодействующих (равноупорядоченных) систем определенного психологического содержания, результатом которого является поддержание функционального состояния этих систем или изменение состояния хотя бы одной из них (Ковалев, 1991).
Известный психолог из Санкт-Петербурга Е. В. Сидоренко также рассматривает понятие воздействия достаточно широко, так как различает его вербальные, невербальные и паралингвистические составляющие. При этом автор предлагает различать «варварское» и «цивилизованное» влияние (воздействие). Варварское влияние не соответствует правилам этикета и этическим нормам, а цивилизованное требует «психологической культуры» (Сидоренко, 2004). Однако здесь непонятно, к какому виду влияния следует тогда отнести «неосознанное сокрытие информации» или «осознанное и целенаправленное «неупоминание» о чем-либо, создающие условия повышенной неопределенности.
На наш взгляд, достаточно сложную для понимания и практического применения модель психологического воздействия предлагает Р.Р. Гарифуллин. Он выдвигает «философско-психологическую концепцию «иллюзионизма» личности». Автор ставит некие глобальные задачи «очищения человечества от самообмана». Он утверждает, что человечество может «очиститься» через «познание собственного обмана и самообмана». И когда-нибудь оно «научится не видеть ложь не потому, что будет, защищаясь от нее, закрывать глаза, а потому, что будет смотреть на ложь, не видя ее, в силу глубокого знания структуры обмана» (Гарифуллин, 1997).
Однако здесь опять неясно, как расценивать такой фактор, как неопределенность ситуации, например, вызванную неполнотой описания события? Является ли «неупоминание» чего-либо откровенным обманом? И как на практике определить, оказывается это «неупоминание» существенным или несущественным? возникло оно случайно, по некоему «недоразумению», или осуществлено целенаправленно, в результате манипулирования? является ли оно «варварским» или «цивилизованным?» и т. д.
Здесь, на наш взгляд, наверное, уместным будет термин «неполнота описания события». Этот термин достаточно адекватно отражает большинство стратегий, например, в условиях рекламных и маркетинговых мероприятий. Современная эффективная реклама никогда не лжет, она лишь расставляет акценты, что-то выделяя, а о чем-то недоговаривая. Времена рекламы, основанной на очевидном обмане, давно прошли. Ни один серьезный рекламодатель сегодня не потратит миллионы долларов на рекламу, если он не уверен, что рекламируемый товар соответствует запросам определенной целевой группы потребителей и непременно будет востребован на рынке (Лебедев-Любимов, 2006, 2008).
Особую путаницу в толкование понятий и процесс изучения феноменов психологического воздействия (влияния), как всегда, вносят те практикующие психологи, для которых результат важнее точной терминологии и глубокого знания природы механизма, используемого в качестве инструмента воздействия. Однако с этим очевидным фактом, по-видимому, следует смириться по той причине, что рассматриваемый феномен имеет глобальную природу и в условиях решения практических задач его сложно уложить в какие-то узкие понятийные рамки.
Анализируя обсуждаемую проблему, практический психолог Д. Халперн выделяет двадцать один так называемый наиболее распространенный «ложный довод», который может быть положен в основу манипулирования для осуществления психологического воздействия. Это «влияние ассоциаций», «доводы против личности», «упор на жалость», «популярность и рекомендации», «ложная дихотомия», «обращение к гордости или тщеславию», «подтасовка или сокрытие информации», «порочный круг», «нерелевантные доводы», «под уклон, или континуум», «соломенное чучело», «часть/целое», «использование незнания», «слабые и неподходящие аналогии», «обращение к авторитетам», «неполные сравнения», «знание того, чего нельзя узнать», «ложная причина», «снижение», «обращение к традициям», «ложные обвинения в ложных доводах» (Халперн, 2000).
В представленном списке некоторые пункты («доводы»), т. е. приемы манипулирования, непосредственно связаны с отсутствием какой-либо информации, например, «подтасовка или сокрытие информации», «использование незнания», «неполные сравнения» и др., т. е. факт неопределенности рассматривается автором как метод воздействия через манипулирование, и эта точка зрения достаточно распространена в современной прикладной психологической литературе. Так, например, одной из прикладных отраслей науки, в которой процесс психологического воздействия всегда был одним из важных объектов научно-практического изучения, является психология рекламы и маркетинга. Однако фундаментальные исследования в области экономической психологии за последние тридцать лет внесли существенные изменения в систему взглядов специалистов этой отрасли. В маркетинге манипулирование условиями покупки, потребления, отдыха, жизни и т. д., т. е. условиями удовлетворения потребности и пр., давно стало рассматриваться именно как инструмент психологического воздействия. Это связано с тем, что за последние годы прямые воздействия рекламы на потребителя резко снизили свою эффективность в силу накопления потребительского опыта и появления многочисленных законодательных актов, ограничивающих манипулятивное воздействие на сознание и поведение людей. В данном случае речь идет не только о классической психологии рекламы товаров и услуг, но и о других маркетинговых коммуникациях, широко распространившихся за последние десятилетия не только в сфере экономического маркетинга, но и в таких сферах, как идеологический и политический маркетинг (Лебедев-Любимов, 2006, 2008).