Свекровь в большом богато устроенном доме, стоящем на берегу заводского пруда в монетной стороне Нижне-Сузунского завода, встретила ее нелюбезно. К этому Настя уже была готова, ведь ничего хорошего она и не ждала. Зло, настоящее, неожиданное, жестокое и беспощадное пришло только на второй день по приезду. Тогда-то, Настя по-настоящему поняла смысл пророчества, тут-то ей открылось, что такое боль, страх и злые люди. Все, что говорила бабка Сайлык, вновь оказалось жестокой и неотвратимой правдой. Про зверей, слава богу, все тоже оказалось правдой. Животных Настя всегда любила и никогда не боялась, с малолетства умела за ними ухаживать. Ей это больше всего нравилось в домашней работе: корову доить, кур кормить, загон у свиней чистить, овец пасти все одинаково радостно и умело делала Настя, а уж с конями управлялась, кажется, с младенчества. Сколько себя помнила, всегда на коне ездила. Сначала отец ее подсаживал, потом уж сама с приступочки или с забора на их спину безбоязненно взбиралась. Кони всегда ее слушались. Даже тогда, на покосе, когда родителей до смерти перепугала. Лет пять ей, наверное, было. Пока родители с работниками обедали, минутку улучила, взобралась на березу, к которой отцовский жеребец был привязан. С ветки к коню на спину перебралась, узел на поводе развязала, за гриву ухватилась, и конь пошел. Сначала шагом, потом мелкой рысью, потом быстрее Вот уж батюшка с матушкой ужасу натерпелись, когда увидели Жеребца этого Лютым звали за ярый, безудержный норов. Никого чужого он к себе никогда не подпускал, только отца слушался. Работники отцовы боялись даже иной раз приблизиться к нему, а Настя к нему всегда без опаски подходила и тихонько звала Лютиком. Думала по малолетству, что имя ему такое дали за красоту и нежность, как у цветка. Отец тогда даже ругаться не стал, когда Настя, увидев его гневный взгляд, заплакала и запросила:
Только Лютика не наказывай, он хорошо себя вел Это я сама Лютик не виноват
Лютик? отец сразу же рассмеялся. Похлопал коня по шее. Ну что ж Лютика не накажу, а вот тебя высеку. Лютик Что ж Будешь теперь Лютиком
Настю отец, конечно, тоже не высек. Он никогда ее не обижал, только, бывало, если сильно расшалится, погрозить мог, а на деле все больше целовал да баловал. «Ох, батюшка, батюшка, где же ты? Как не хватает мне сейчас твоей ласки, твоего смеха, руки, за которую так верно и надежно держаться Сейчас мне только звери и остались», Настя потерлась носом о щеку Чалого. Вот уж от кого никто не ждал, такой спокойный, мирный да ласковый коняга, а вот поди ж то Ведь спас ее тогда от верной смерти. Это случилось, сейчас уже кажется давно, два года назад, когда свекор, тогда еще не хозяин, просто суровый свекор Федор Иванович, впервые взял ее силой. Почти бесчувственная от зверских побоев и обессилившая от собственного яростного сопротивления, Настя тогда горела ненавистью и местью. Схватила вилы, выскочила из сарая и с отчаянным криком бросилась на обидчика. Она бы заколола его, так сильна была в ней обида и злость, но где такого заколешь Может быть, кричать не надо было, а также как он молча Спокойно, без суеты Свекор чуть обернулся на крик, ухмыльнулся, ловко в сторону отступил, вилы перехватил, стряхнул девчонку с черенка, как тряпку, так что отлетела она чуть не на две сажени да со всего маху на спину опрокинулась. Перехватил Федор Иванович вилы острием вниз, прямо в Настю нацелил, еще угрюмей в ухмылке зубы оскалил, занес руку для удара и убил бы прямо в грудь бы заколол Она знала теперь, у него рука бы не дрогнула. Тут чудо и произошло. Конь, что стоял рядом, впряженный в телегу, шагнул вперед и толкнул головой хозяина в плечо, так что тот от неожиданности повалился вбок. Тут еще Волк с цепи сорвался, бросился хозяину на грудь, пока тот отбивался, на шум свекровь выскочила, заголосила, чтобы не губил свою душу. В то, что душа у него была, Настя сейчас не верила, да и такую душу разве спасешь, она уж от грехов тяжких давно почернела, омертвела вся, спасать нечего Тогда он все же остыл, а может, он и не вскипал даже, так просто злой свой замысел надолго рассчитал Вилы в землю воткнул, пса за ошейник скрутил, вновь на цепь посадил. Взял из телеги хлыст, и отходил им до страшных кровавых рубцов всех во дворе: и Волка, и Чалого, и жену свою, но больше всего Настю хлыстом, ногами в живот и в лицо, и вновь хлыстом Все время приговаривал: «Будешь теперь знать, кто хозяин, кого тебе терпеть да слушаться». Потом Настя лишилась сознания.
Она очнулась только, когда на дворе стемнело, а хозяин уснул. Свекровь лила воду из ковшика на лицо, затем помогла поняться, отвела в баню, сказала отмыться холодной водой, швырнула чистую рубаху в лицо и велела спать на сеновале, а хозяину на глаза не попадаться. Вот тогда и поняла Настя, кто такие злые люди, о которых ее бабушка Сайлык предупреждала. Снова все по ее словам вышло: злые люди, боль, унижение, страх и только животина бессловесная на ее защиту встала. В ту ночь она впервые спала в конюшне, на сене рядом с Чалым, выплакивая ему в ухо всю свою обиду.
После этого раза были другие. Настя поначалу сопротивлялась: кричала, царапалась, отбивалась, как могла. От этого, казалось, хозяин только больше зверел, бил ее без жалости, а потом все равно брал силой. Со двора он ей еще после первых побоев запретил выходить, пригрозил, что поймает и на цепь посадит в амбаре. В это Настя легко поверила, а и не поверила бы: куда бежать, кому жаловаться? Мужняя жена у свекра в доме, кто за нее вступится?
Беременность Настя не заметила, хотя понесла она, наверное, в первую неделю в доме свекра. Да как было заметить, если она еще девчонка совсем, да еще чуть ли не каждый день такое Вовсе не о том она думала. Зато сразу же заметила тетка Марфа. Как-то утром, глянула на девушку недобро и неожиданно скомандовала:
А ну, разденься!
Настя недоуменно посмотрела на свекровь, замерев от неожиданности.
Раздевайся, говорю, повторила та визгливо, рубаху сымай.
Настя и была в одной рубахе, она только что проснулась и на двор по утренним делам сбегала. В голосе женщины было что-то такое, что Настя ничего не стала спрашивать, покорно стянула с себя рубаху. Свекровь, внимательно посмотрела ей на живот, потом слегка похлопала по нему и зачем-то приподняла одну грудь на ладони, как будто взвесила. Теперь даже Насте показалось, что с грудью что-то не так: тяжелей стала или сосок набух, непонятно
Что не сказала-то, или совсем дура, не понимаешь ничего? злобно прошипела тетка Марфа.
Что не сказала? изумилась Настя.
Что тяжелая ты. Ребеночка носишь. Сейчас, поди, уже и травить поздно. Давно последний раз крови были?
От этих неожиданных новостей девушка совсем растерялась.
Как ребеночка? Я про крови и не помню промямлила она.
Не помнит она. А что от того, что мужик с тобой делает, дети бывают, знаешь? голос тетки Марфы становился все противнее.
Настя об этом действительно не думала. Ей давно уже еще в детстве матушка говорила, что дети бывают от любви. Она, конечно, видела, как коней спаривают и как петух кур топчет, и вроде бы знала все, но все же думала, что у людей еще и любовь должна быть. Так ее матушка научила, да и тетя Глаша подтверждала вроде бы Уж точно она никогда не думала, что от хозяина может понести. Такого ей и в страшном сне б не привиделось.
Ладно, оденься. Хорошо, хоть хозяин уехал, до завтрашнего вечера не вернется. Может, и справимся еще С этими словами тетка Марфа быстро оделась и выбежала со двора, даже не позавтракав и не дав Насте обычных распоряжений по хозяйству. Этого и не требовалось. Настя привычно начала делать утреннюю работу, но мысли ее неслись вскачь. Что же случилось? Как теперь быть? Будет ли ее бить хозяин, теперь, когда узнает? Что такое задумала тетка Марфа? А, может еще обойдется? И главное, сможет ли она полюбить его дитя? Какое оно будет? Родится ли живым и здоровеньким? Что делать теперь? Как быть? Ни одного ответа у Насти не было, ни одну мысль не удавалось додумать до конца, все в голове вертелось и крутилось тревожно.
Хозяйка вернулась вместе с незнакомой толстой бабой. Вновь велела Насте раздеться. Толстуха бесцеремонно повертела Настю из стороны в сторону, деловито и неприятно ощупала жирными пальцами весь живот, потом повернувшись к тетке Марфе, проговорила напевно:
Поздно, Марфушка, срок-то большой, уж ничего и сделать-то нельзя. Опасно это, я не возьмусь.
Как же это? Может все ж запричитала тетка, потом запнулась и продолжила уже сурово, так меня научи, коли сама боишься.
А ты не боишься? Грех ведь это. Справишься? она ухмылялась, в голосе явно слышался вызов.
Справлюсь, твердо ответила тетка Марфа, пошли в горницу, поговорим, а ты иди-ка, поросятам крапивы нарви, бросила она Насте.
Не, протянула толстуха, баню надо сейчас топить, времени-то совсем мало, да воды побольше натаскай, обратилась она к девушке.