Пока я хаотично соображала и косилась по сторонам в поисках лучшего направления для побега, голубоглазый брюнет осмотрел беглым взглядом остальных девушек в шеренге, а потом произнес:
Хорошо, ты права. Я ознакомился с другими девушками и меняю решение. Со мной поедешь ты.
Со стороны кареты раздался истеричный вздох облегчения, принадлежащий той, кого моя знакомая назвала Бетси-сыроваркой.
Вот это совсем не обнадеживало. Краем глаза я успела заметить, как плечи сыроварки расслабленно опустились, будто только что избежала чего-то очень опасного. Зато доярка справа от меня тревожно засопела, я услышала тихое:
Пусть тебя бережет великая луна
Седой, очевидно, решение Люциана тоже не поддерживал его лицо скривилось еще больше, он произнес:
Не думаю, что это хорошая идея.
Люциан продолжал смотреть на меня неотрывно и как-то нехорошо. То ли я взбесила его тем, что нарушила спектакль, то ли сам по себе такой недобрый.
Почему же? спросил он, не отрывая от меня изобличающего взгляда, будто я и правда натворила что-то ужасное.
Да хилая она какая-то, это во-первых. Вон, прошлая была крепкой, и то гм.
Зато с норовом, заметил брюнет Люциан.
Это-то меня и беспокоит, признался седой. Заговорила без разрешения, какие-то мысли озвучивает. Значит, не покладистая. С ней будут проблемы. Зачем они тебе? Лучше бери первую и едем обратно.
Покладистых мы уже брали, отозвался Люциан. Напомнить, чем кончилось?
И так помню, буркнул седой. Но я рекомендую первую.
От их диалога колени мое как-то непроизвольно затряслись. Играть в героиню и кого-то спасать больше не хотелось, я закивала, всем видом пытаясь показать, что совершенно согласна с седым, пускай берет эту Бетси и едет, куда хочет. Но во взгляде голубых глаз мелькнула такая холодная решимость, что я даже вжала голову в плечи. И почему мой язык вдруг перестал слушаться Ох, как же не вовремя.
Я беру эту, упрямо сказал Люциан и кивнул на карету, добавив: Садись.
Затем развернулся и широкими шагами направился к ней.
Я следовать за ним не спешила и вообще в планах было совсем другое, но когда оглянулась на доярку, та только едва заметно развела руками, мол, сама напросилась, теперь каждый сам за себя и вообще, тебя предупреждали.
Ну класс. И что теперь?
Прежде, чем я успела принять решение бежать, кричать, звонить в полицию, ко мне подскочил возница и ухватив под локоть потянул к карете.
Скорее, зашептал он, не стоит сердить лордов. Ты и так уже натворила дел.
Перспектива куда-то ехать неизвестно с кем и неизвестно куда меня вообще не обрадовала, о чем громко сообщила:
Слушайте, я не из ваших. Мне надо на электричку. Где станция?
На меня покосились странно, седой закатил глаза и отмахнулся с таким видом, будто ему вообще все это надоело. Он сказал, направляясь к карете:
Успокой ее уже, Люциан. Видишь, она не в себе от счастья.
После чего скрылся в темноте салона. Дальше я только успела увидеть темное облако перед глазами, зеленоватое сверкание, будто в лицо сыпанули какой-то пыли, а потом я вырубилась.
Часть 7
Даже сквозь обморок (или что там со мной произошло), я ощущала, как карета подскакивает на кочках, особенно в моменты, когда меня ударяло о сидение. Колеса истерично скрипели, копыта громыхали и вообще мой затуманенный ум намекал, что несемся мы с какой-то ненормальной для лошадей скоростью. Внутри меня все сжималось на поворотах, особенно потому, что в таком расслабленном состоянии я не могла даже схватиться за что-нибудь.
И, лишь когда эта какофония затихла, пружина во мне немного расслабилась. Но лишь для того, чтобы снова сжаться, потому что рядом прозвучал голос, пренебрежительный и немного трескучий (очевидно принадлежащий седому):
Лучше бы взял ту блондинку. С этой намучаешься.
Это моя служанка, заметил голос Люциана.
Знаю. Потому и предостерегаю. Ты же понимаешь, что такие как она расходный материал?
Раздалось фырканье:
Не надо напоминать очевидное.
Я должен. Ты ведь упрямый.
Весь в тебя.
Вот о чем и говорю, согласился седой. Служанки, из которых ты пытаешься сделать кого-то, хотя бы отдаленно похожего на управительницу дома, не выдерживают и месяца.
Люциан хмыкнул как-то мрачно.
Я не удивлен. Но как показал твой опыт приглашать обученную леди нам слишком дорого обходится. Ты ведь тоже не преуспел в свое время в поиске управительниц усадьбы.
Весь в тебя.
Вот о чем и говорю, согласился седой. Служанки, из которых ты пытаешься сделать кого-то, хотя бы отдаленно похожего на управительницу дома, не выдерживают и месяца.
Люциан хмыкнул как-то мрачно.
Я не удивлен. Но как показал твой опыт приглашать обученную леди нам слишком дорого обходится. Ты ведь тоже не преуспел в свое время в поиске управительниц усадьбы.
Сперва мелькнула мысль, что у них нелады с финансами, хотя вообще-то по виду не скажешь. Вон, какая карета. Мать честная! Это же реально карета. Мде. Остается только гадать, куда меня занесло.
Но слова седой тем временем заметил:
Твоя колкость неуместна.
Почему же? Я лишь сказал правду. Между прочим, я по твоей рекомендации пытался нанять обученную гувернантку из рода Арисов. Помнишь, чем это обернулось?
Послышалось недовольное хмыканье седого.
Естественно помню, дорогой сын. Мы еле замяли дело, которое чуть было не развернул протитив нас Арисы. Их дочь одна из лучших гувернанток во всем Вестергоре. Она ведь училась в академии Архам.
Именно. И после того, как она растрепанная, облитая зельем свечения, в рваном платье босиком бежала из моего дома, ты предлагал попробовать другую леди? еще более мрачно усмехнулся Люциан. Нет, спасибо. Лучше каждый месяц брать новую деревенщину. О них хотя бы никто не спрашивает, куда деваются.
Но и толку в них мало, заметил седой.
Это расходный материал, как ты сам сказал.
Холодный ужас проник в мое нутро и я в бессильной панике мысленно простонала это я расходный материал? Что это вообще значит? Меня занесло к маньякам-сектантам?! Мамочки! Если у них есть полиция, то самое время ее вызывать. Только как, если тело не шевелится?! Они чем-то меня обездвижили. Вот же влипла!..
Пока мысли метались в поиске решения, кто-то меня подхватил на руки и куда-то понес. Сил открыть глаза все еще нет, но я отчетливо слышу хруст щебня. Потом был запах мяты, стук ботинок о ступеньки, а затем меня положили на мягкое.
Показалось, глаза я открыла сразу. Но за окном почему-то уже утро.
Изумило меня не только и не столько это, как само место. Какие-то апартаменты старинного вида, стены в стиле «лофт», но не кирпичные, а каменные, на них шкуры, бронзовые подсвечники с канделябрами, окна огромные и вообще без стекол. Зато с легкими светлыми занавесками, уж не понятно, зачем.
Я села на кровати, высокой и тоже под старину, огляделась, в дополнение ко всему обнаружила на полу ковер с толстенным ворсом.
Ау? осторожно позвала я.
Легкое эхо улетело под потолок, на котором вместо люстры в самой середине какие-то шарики. Причем шарики эти вполне себе парят и курсируют от стены до стены.
Вытаращившись на них, я поморгала: парить они не могут никак. Это противоречит всем законам физики. Но эти штуки летают прямо сейчас и прямо в воздухе!
Эй снова позвала я. Тут есть кто?
То, куда меня притащили в бессознательном состоянии пугало еще больше. Одно дело столкнуться с кем-то, имея возможность убежать, совсем другое оказаться в чьем-то логове и даже не понимать, где находишься.
Дверь в комнату вдруг открылась и вошел брюнет. Он окинул меня взглядом пронзительно-голубых глаз, и я как-то замерла, в первую секунду растерявшись. А он, пройдя через комнату, остановился у кресла и по-хозяйски в него опустился.
Некоторое время висело молчание, за которое я успела передумать кучу всякого, начиная от маньяков, заканчивая вербовкой в ФБР или куда еще могу вербовать. В уфологи?
Хотя о чем я? Эти явно не слышали ни о ФБР, ни об уфологах.
Когда он заговорил, сердце у меня почему-то ёкнуло и застучало быстрее. Ох, мама дорогая, главное, чтобы меня опять не понесло молоть всякую околесицу.
Итак, сказал брюнет размеренно. Полагаю, ты знаешь, зачем тебя привезли.
Я нервно сглотнула. Вариантов в моей голове роилось огромное количество и ни один мне не нравился. Но правду знает только этот голубоглазый, так что мне пришлось покачать головой.
Если честно, произнесла я, не имею понятия.
Кажется, я сказала что-то крайне удивительное, ибо бровь брюнета приподнялась, а во взгляде появилось неприкрытое изумление.
Он пробарабанил пальцами по подлокотнику и поинтересовался:
В самом деле?
Разговор напрягал меня все больше, я выдавила:
Честное слово. Но если вы меня отпустите, обещаю, я никому ничего не скажу. Я буду молчать, как рыба. Я