Просидев на камне, наполовину заросшем мхом и лишайником, я увидел не очень ясный свет, видневшийся за высокими кустами и травой. В другой любой бы ситуации я бы испугался так сильно, что уже бы добежал до Португалии, но сейчас, почему то меня это не беспокоит. Наоборот, мне это любопытно. Свет то немного двигался, то был практически статичным, а в один момент появился второй луч света, более чёткий и яркий. Это фонарь? Должно быть. Значит там люди. Значит я уже иду по земле, покрытой столетними камнями и камушками, и пытаюсь обойти кусты. Я издаю звуки, и свет явно меня слышит, и начинает колеблется, как в один момент на меня не направляется свет фонаря, практически также, когда в фильмах зовут Бэтмена прожектором. Хотя думаю, если бы ему посветили прямо в лицо, он не был бы таким пафосным. Поэтому я зажмурил глаза, а спустя несколько секунд, привык к свету, и открыв их, увидел человека, среднего роста, который смотрел на меня с искрой страха а глазах, в которых отсвечивалось пламя от костра.
Кто ты? судорожно спрашивает меня этот человек, всё ещё направляя на меня фонарь.
Эй, успокойся. Я Лео, просто проходил здесь, и увидел свет за кустами -раздвигая руки перед собой, чтобы показать свои намерения, сказал я.
Он явно успокоившись, всё таки опускает фонарь, но смотрит на меня косо.
Это не моё дело конечно, но что ты тут делаешь? показывая на костёр, сказал я, с искренним интересом.
Ну, скажем отдыхаю -взяв паузу- А ты?
Ухмыльнувшись- Стараюсь отдохнуть. Можно присоединиться, если ты конечно не против?
Если хочешь. У нас свободный лес- также посмеявшись, и сев на ближайшее бревно, сказал А кстати, как тебя зовут?
Диллан с долькой акцента, но не понятного мне, сказал он.
Усевшись на тоже самое бревно, я почувствовал тепло от костра. Искры так и разлетались в стороны. Говорят на огонь можно вечно смотреть, но никто не говорит о последствиях. Огонь заполняет и протискиваться в каждую самую маленькую щель тебя. Ты смотришь, а он идёт, главное не забыть осмотреться по сторонам, и найти куда бежать.
Сегодня утром я не мог даже представить, что я увижу как Билли целуется, убегу на водопад, и буду сидеть у костра, с Дилланом. Не то чтоб это мой самый странный день в жизни, но один из.
Мне нравилась атмосфера которая возникла в этой гуще леса. Дуновения ветра качало пламя в стороны. Сам не знаю как, прошло уже 20 минут, и за всё это время, мы не обменялись ни словом. Устав от тишины, я спросил
Почему ты здесь один?
А почему ты спрашиваешь?
Я посмеялся от его ответа, и он в маленьком недоумении спрашивает- Что смешного?
Извини, просто, у меня есть один принцип, и ты его только что исполнил. Не обращай внимания.
А я обращу. Что за принцип? с реальным интересом в глазах, который я не видел, он поставил руки на ноги.
Ну, если быть кратким Он перебивает меня и говорит- Не будь кратким.
Я продолжаю- Я думаю что если не можешь найти ответ на вопрос, надо найти другой вопрос. И я не просто так думаю, я так живу. Знаю это странно.
Это вовсе не странно, это прекрасно. Кстати, на будущее, я обожаю слово прекрасно- посмотрев прямо мне в глаза, он как будто проник прямо в меня, но лишь на долу мгновения, потому что мои вопрос выгнали его. Кто это? Зачем это? Почему это?
Мысль, то что он посчитает это странным, сначала может показаться принижением самого себя, но глубоко в душе, я наоборот думаю что те кто считает это странным, глупее меня. Понял ли он это? Оскорбил ли я его? По крайней мере я не хотел этого.
Однажды поздно вечером, когда у меня сломался компьютер, а в телефоне не было ничего интереснее фоток с котятами, я включил телевизор, и меня встретил какой то черно-белый фильм. По оформлению канала, я понял что его целевая аудитория явно не моего возраста. Главную роль играл Чарли Чаплин, и раньше я никогда не смотрел фильмы с ним, но мне стало интересно. История была о комичном еврее, который вернулся в вымышленную страну, по подобию нацисткой Германии, и встретился с реалиями нацизма. В конце, после всех шуток, и закадровых смешком, его принимают за самого Гитлера и ему даётся возможность выступить перед абсолютно всем миром. Только представить, если бы мои слова слышали сейчас миллионы людей. Они наверняка давно уже выключили телевизор. В один момент, он произносит «We think too much and feel too little». Эта фраза заставила меня лечь на диван, и всю ночь думать. Цитата говорит о том что надо больше чувствовать, а я наоборот, думал о ней всю ночь. Это парадокс, или просто моя глупость? После этого я решил меньше думать, и знаете, это у меня получается. Когда задаёшь вопросы, но не думаешь об ответах, тебе намного легче.
Ты любишь маршмэллоу на костре?
Никогда не пробовал.
Стоп, серьезно? Ты столько потерял -сказал он, и непонятно откуда достал упаковку этих сладостей.
Иногда я замечаю что или очень невнимателен, или же мир с ума сошёл.
Воуля- торжественно презентуя мне упаковку, он открывает её, руками. Когда он пытался открыть хорошо закрытый полиэтилен, вены на его руке немного надулись. Его кисти, и вообще вся рука, были покрыты тонким пушком.
Он начал натягивать на вилку, тоже неоткуда взявшуюся, кусочки, и протянул её мне.
Не не, я с огнём даже на *ты* не разговариваю, не то что жарить что-либо отодвигая от себя вилку, сказал я.
Тогда, он сделал то что мои руки явно не ожидали, взял мою ладонь, и прислонил к своей. Уложил мне на руку вилку, а сам обхватил её, как бы показывая, и держа одновременно. Мое дыхание застыло. Моя рука, с помощью его, потянулась к верху костра, и кусочек начал жариться. Я проклинал физику, потому что хотел чтобы она горела вечно, или хотя бы больше 20 секунд. Но он не остановился и на этом. Убрав наши руки от огня, он поднёс их к моего лицу. Вот это картина конечно, глубоко в лесу, парень которого я знаю полчаса, кормит меня жаренным маршмэллоу. Я не мешал ему, и наклонился вперёд, и откусил кусок, и из него начала тень тёплая жидкостью. Как магма, только вкусная. Проглотив, я посмотрел ему глаза, как он подвинул мою руку к своему лицу, и пододвинув её ещё ближе, откусил остаток. Что это? Что это если не поцелуй? Или же это просто шутка? Разве, незнакомые люди могут такое делать? Что делать?
Кормить друг друга маршмэллоу.
Как тебе?
Вкуснее чем я думал.
Проснулся я в своей кровати. Начав одеваться, на тумбочке я заметил какую то бумажку. Взяв и открыв её, я вспомнил что это чей то номер. Номер Диллана. Если честно, я и не забывал. Просто захотелось прочувствовать что её мне кто то подложил, хотя мысль о том что парень которого я встретил вчера ночью, дам мне свой номер тоже меня устраивает. Как не странно, я тоже дал ему свой. Однако он решил не записывать его, а просто запомнить. Так что, или у него прекрасная память, или он хороший лжец, который конечно же мне не позвонит. Но тогда, зачем он дал свой номер? Снова я придумываю.
Я понятия не имел что делать сегодня. День уже не самый обычный. Куда мне идти? Поговорить с Биллом? Позвонить Диллану? Может посвятить себе этот день? По утрам мама часто готовила яичницу. И спустившись на первый этаж, и я почувствовал тот самый запах. Уверен он у каждого есть. Тот самый запах именно твоей жизни, и ни чьей либо ещё. Вместе с ней, я всегда пью чай, но не обычный, а травенной. Его рецепт перешёл мне от бабушки.
Её часто называли сумасшедший, но по-моему, она была самой разумной из всего нашего семейства. Скончавшись когда мне было 10 лет, она спрятала свои рецепты у себя на кухне, за одной полкой. Спустя год, посещая дедушку, я и мой всем интересующийся мозг, каким то чудом, нашли их. Конечно я не могу судить, была бы она этому рада или нет, но думаю да. Пообедав, я решил все таки уделить себе этот день. Но к сожалению, перед этим меня ждала школа. То есть, встреча с сотнями мне не приятных людей, а самое главное, с Биллом.
Я всегда стараюсь выглядеть не очень вызывающе, но и следовать моде. Одев свою короткую куртку, и сунув с портфель самые необходимые вещи, по типу, пенала, и тетрадей, направился на улицу. На улице все как всегда. Такое чувство, что она единственная никак не меняется. Она независима от наших проблем, жизней, и единственное что может его поменять, так это сама природа. Не считая мусор. Мои учителя довольно типичны для обычной американский средней школы. Моим любимым предметом, была философия. Она была дополнительной, по выбору. Клайп Дженкенс, а именно так звали преподавателя, сильно жестикулировал при рассуждении о чем либо. Особенно о Гомере. Так что, мысль о том что моим первый уроком сегодня будет именно его предмет, улучшило моё настроение. Но моя настороженность всё также была на высоте. Заходя в здание школы, я начал чувствовать на себе взгляды десятков людей. Конечно же, они смотрели не на меня, или смотрели, но лишь долю секунды, но этого было достаточно моему разуму, принимающего всё не за чистую монету. Я искал среди всех эти глаз, лиц, туловищ, лишь одного человека. Но не находил.
По расписанию сегодня у меня с ним должен быть совместный урок биологии. Похоже сегодня, впервые за всю мою жизнь, я так сильно одновременно, буду и ждать, и проклинать биологию. Первые уроки прошли за тем, что я просидел их, не слушая абсолютно ничего. Даже учителя были немного удивлены тем что я не задал ни одного вопроса. Думаю они были рады этому. В их жизнях было не очень много радости. Это было заметно во всём. От того как они разговаривают, до их движений мышц на лице. Я задался вопросом, почему меня вообще заботит их счастье, но сразу на него ответил- Лучше думать об этом, а не о том что мне скоро предстоит. Моё волнение летало в воздухе, как будто отравляя его, и мне стало труднее дышать. Лишь выйдя из душного класса, уже переполненного моими чувствами и потом других людей, в коридор, мне стало легче.