Называя себя движением «Третьего пути», ранние европейские фашисты, тем самым обозначали свою оппозицию по отношению как к марксизму, так и к либерализму.
После окончания последней мировой войны родились новые виды фашистской идеологии, в основе которых присутствовал какой-либо новый подвид социализма: исламский социализм, новый европейский солидаризм, крестьянский социализм, экологический и прочие.
Фашизм к концу века разделился на три неравные части: левый, центристский и правый, но несмотря на идеологические различия, у всех современных видов фашизма наблюдаются очень схожие новые черты, которых не было в «эпоху фашизма» в первой половине XX века.
Мир глобализуется, происходит повсеместная унификация всего. Экономики стран переплетаются, происходит разделение труда в мировом масштабе. Уходят в прошлое особенности национального хозяйственного уклада, традиционного для региона универсального типа производства, рассчитанного на самообеспечение и экономическую самостоятельность отдельных стран, уступая требованиям транснационализации экономики. В целом мир становится более связанным и более зависимым от всех существующих в нём государств.
Происходит масштабная миграция населения, смешение, сближение и слияние культур разных народов. За этим процессом неизбежно следует унификация культуры, когда стремительно исчезают национальные культурные традиции, а вместо них возникает некая глобальная общемировая культура.
Точно так же в меняющимся мире глобализуется фашизм, отбирая для себя наиболее жизнеспособные формы. Фашизм усредняется, приходя к некому единому стандарту.
Несмотря на идеологическое разделение разных видов фашизма, налицо его общая унификация, делающая фашизм более устойчивым, более привлекательным для масс. Совершенствуются методы пропаганды, под идеологию каждый раз подводится всё более правдоподобный наукообразный базис.
Ещё один относительно новый способ прихода фашизма к власти это борьба с фашизмом. Звучит и выглядит как бессмыслица, но этот парадокс имеет место, если речь идёт о победе одного фашизма над фашизмом другого вида. Спасаясь от одного рабства, люди готовы добровольно отказаться от личной свободы и отдать себя в другое рабство.
Лучший способ заставить поверить в необходимость прихода фашистов к власти, это не убедить народные массы, а напугать. Во все времена этот приём работал безотказно.
Спасая страну от коммунистов, кажется логичным и простым поддержать их врагов национал-социалистов, а освобождая свою страну от нацистов поддержать коммунистов, называющих себя антифашистами.
На самом деле, вражда между «левыми» и «правыми» фашистами, это конфликт не врагов, а конкурентов, возникший между разными социалистическими политическими движениями. Отдавать предпочтение одному виду фашизма, для борьбы с другим, равносильно тушению пожара бензином.
Несомненно, поскольку речь идёт о политических противниках, обывателю намного проще и удобнее считать их отличными друг от друга, вплоть до полной противоположности.
Отдавая какому-то из видов фашизма предпочтение, народные массы в любом случае отказываются от личной и экономической свободы, выбирают рабство в тоталитарном государстве. Они не хотят понимать, каким путём возник предыдущий тоталитарный режим, боясь разрушить свои иллюзии, нарушить в своём сознании примитивную дихотомичную картину мира, где всё имеет либо чёрный, либо белый цвет и то, что борется со злом, непременно выступает на стороне добра.
Фашисты утверждают, что в условиях опасности внешней агрессии лишь тоталитарное фашистское государство с милитаризованной экономикой и жёсткой иерархической управленческой структурой способно обеспечить надёжную защиту в условиях надвигающейся на страну опасности.
Действительно, в военном отношении фашистские государства намного превосходят демократические страны по своим возможностям ведения военных действий. Это достигается за счёт высокого мобилизационного потенциала способности предоставить в короткий срок своим военным огромные человеческие и материальные ресурсы, а также благодаря крайне жёсткой дисциплине, централизации власти и иерархической структуры государственного аппарата. Абсолютно всё в фашистском государстве может быть подчинено войне.
В реальности фашистский режим сам создаёт для себя различные угрозы, находя врагов внутри страны и провоцируя конфликты с соседями, в силу особенностей фашистской идеологии, построенной на культах исключительности, ненависти, силы и войны.
В реальности фашистский режим сам создаёт для себя различные угрозы, находя врагов внутри страны и провоцируя конфликты с соседями, в силу особенностей фашистской идеологии, построенной на культах исключительности, ненависти, силы и войны.
Опасность внешней агрессии на начальном этапе, как правило, сильно преувеличивается фашистами, но уже после прихода их к власти, страна действительно может оказаться во враждебном окружении. Только в этом случае, враждебность чаще всего бывает спровоцирована самими фашистами, их агрессивной внешнеполитической риторикой, милитаризацией экономики и практическими военными приготовлениями, такими как увеличения численности армии, её перевооружением, строительством фортификационных сооружений, морских баз и аэродромов вблизи чужих границ.
Всем без исключения народам нравятся мифы о том, что они великие, сильные, храбрые и благородные. Особенное влияние на подобное самоубеждение оказывают исторические мифы, в которых народ всегда вёл исключительно справедливые войны и в этих войнах непременно побеждал любых врагов.
В отличии от политической доктрины, составляющей основную часть фашистской идеологии, мифология использует более широкий набор художественных форм. Именно по этой причине по-настоящему эффективная пропаганда не может игнорировать мифологию.
В пропаганде своих взглядов, своей картины мира, фашисты возрождают или заново создают приятные для массового сознания мифы, которые чаще всего существуют в форме псевдоисторических событий, якобы существовавших в реальности персонажей или в виде намеренно искажённых версий исторических событий. Такие мифы пропагандисты увязывают с соответствующими идеологемами фашистской доктрины, обосновывают исключительность привилегированной группы, от имени которой они выступают и с кем себя отождествляют, доказывают достоверность исторического происхождения фашистских культов.
Фашизм бывает настолько привлекателен для масс, что сторонниками фашистов становятся люди, которые, на первый взгляд, должны быть ярыми его противниками.
Примером могут служить евреи-антисемиты в нацистской Германии, вроде друга Гитлера, его секретаря и личного шофера Эмиля Мориса. Именно Морису Гитлер надиктовывал свою книгу «Mein Kampf» (Моя борьба).
Дед и прадед Мориса принадлежали к еврейской театральной элите и были достаточно известны в богемной среде Германии. Когда Морис захотел жениться на Гели Раубаль, племяннице Гитлера, Гитлер запретил этот брак, ссылаясь на еврейское происхождение своего личного друга. После этого случая, о его еврейском происхождении стало широко известно верхушке Рейха и руководству нацистского ордена SS, членом которого был Эмиль. Тем не менее даже несмотря на сильное давление Гиммлера, Морис так и остался членом SS и видным нацистом. В 1936 году Мориса избрали депутатом рейхстага. Много других немецких евреев были убеждёнными нацистами и антисемитами, такие как Эрхард Мильх, Готхард Хейнриц и пр.
Многие немецкие священники были сторонниками откровенно антихристианской нацистской партии. Отдельные священнослужители были добровольными помощниками SS, члены которого были неоязычниками.
Иностранные формирования войск SS, в состав которых входили подразделения, состоящие из людей других разных национальностей, составляли более половины от общей численности.
И если желание служить Третьему Рейху у части этих добровольцев можно объяснить желанием сохранить свою жизнь после прихода Гитлера к власти в Германии или оккупации их стран нацистами, то другая часть начала свою деятельность «во славу великой Германской империи и её фюрера» ещё задолго до захвата гитлеровцами власти или до оккупации их стран.
Сторонники нацистов находились не только среди «родственных арийских народов» норвежцев, голландцев, датчан или среди «наполовину нордических» народов французов, итальянцев, бельгийцев, румын, но и среди поляков, чехов, сербов, русских, татар, чеченцев, которые считались нацистами даже не людьми второго или третьего сорта, а вообще нелюдьми (untermensch недочеловеками).
История знает чернокожих расистов, убеждённых в неполноценности африканских народов, коммунистов, симпатизирующих нацистам, католических священников, являвшихся ярыми сторонниками итальянских фашистов, первоначально провозглашавших антихристианские революционные лозунги, национально-немецких евреев, бывших антисемитами в отношении «неправильных» евреев Рейха.