Джоанна покачала головой: чересчур уж она романтична, вот и все. В имени мужа нет ничего символического. Вероятно, его матушка пребывала в мечтательном настроении после его рождения, а может, его и вовсе назвали в честь какого-нибудь родственника.
Это прошлая бессонная ночь виновата в том, что ею овладели столь сумасбродные мысли, но ведь именно тогда она молила о чуде, а несколько минут назад попросила Господа подать ей знак, который позволил бы понять, что все будет хорошо.
Джоанна как-то видела изображение архангела Габриеля, сделанное древесным углем, и до сих пор помнила каждую деталь рисунка. Архангел был представлен в образе рослого воина с мечом в руке и крыльями за спиной.
У мужчины, что стоял рядом с ней перед алтарем, крыльев не было, но вот меч действительно висел на боку.
И звали его так же, как архангела. Неужели Господь услышал ее молитвы и дал ей ответ?
Глава 5
Матушка должна была назвать его Люцифером.
К такому заключению Джоанна пришла уже к концу дня. Впрочем, ему подошло бы имя Варвар или Дикарь. Его высокомерие и властность были поистине дьявольскими, и он понятия не имел о хороших манерах.
Он совершенно не понимает, что драться в день своей свадьбы по меньшей мере невежливо.
О, начал Габриель довольно неплохо. Как только отец Маккечни благословил их и закончил церемонию, супруг повернул ее к себе лицом и набросил ей на правое плечо красивый многоцветный плед, под стать его собственному, а на левое другой плед, иной расцветки. Первый, как объяснил он, был символом принадлежности к клану Макбейна, а второй Маклорина. Он дождался ее понимающего кивка, после чего привлек к себе и поцеловал так, что у нее захватило дух.
Губы Макбейна были жесткими и горячими, и страстный поцелуй так воспламенил ее, что ни сил, ни желания сопротивляться не осталось.
Смех за спиной наконец заставил Габриеля оторваться от нее. Увидев совершенно ошеломленное лицо супруги, он удовлетворенно кивнул и вновь повернулся к священнику, а она тем временем пыталась прийти в себя.
Отец Маккечни поспешил обогнуть алтарь, чтобы поздравить молодоженов, и, едва сдерживая смех, заметил:
Это была прекрасная церемония, но в какую-то минуту я подумал было, что нам не суждено ее закончить.
Джоанна улыбнулась:
А я не сомневалась. Если какое-то решение принято, нужно довести до конца.
Алекс, топтавшийся рядом, дергал ее за полы, и священник подвел его к отцу, поставил слева.
Мужчины не обратили внимания на ее хвастливое заявление, а Маккечни предложил:
Не пора ли уже начать принимать поздравления? Весь клан хочет высказать вам свои добрые пожелания.
Габриель продолжал смотреть на жену. Казалось, хотел ей что-то сказать, но не находит нужных слов, и она решила ему помочь:
Я слушаю вас, Габриель.
Не называйте меня так! Терпеть не могу.
Но почему? По-моему, прекрасное имя, к тому же отмеченное печатью Господа.
Он недовольно заворчал, но она постаралась не обращать внимания на это и спросила как можно любезнее:
Как же мне тогда вас называть?
Лэрд, например.
Он что, серьезно? Но ей это не нравится. К чему такие официозы? Она решила все же не выказывать прямого неповиновения и тихо спросила:
А наедине? Наедине я могу называть вас Габриелем?
Нет.
Тогда как же?..
Если я разрешу вам обратиться ко мне, называйте меня Макбейн. Да, именно так.
Если вы разрешите? Понимаете ли вы, сколь высокомерно говорите со мной?
Он лишь пожал плечами и предпочел не обсуждать эту тему.
Вы поступили правильно, подозвав сюда мальчика.
Его тон был довольно грубым, а она все еще пыталась понять нелепое предложение называть его Макбейном и потому не сразу сообразила, что он благодарит ее.
Она не знала, как на это отвечать, и, кивнув, заметила:
Да, только было бы неплохо его помыть перед церемонией.
Макбейн с трудом сдержал улыбку. Следовало бы одернуть ее после такого выговора, но он был рад увидеть, что у нее доброе сердце, и спустил ей дерзость.
Я учту это, когда буду венчаться в следующий раз.
Она не оставила без внимания эту шпильку:
Вы любите, чтобы последнее слово было за вами, не так ли, милорд?
Люблю, согласился он с усмешкой.
Алекс смотрел на Джоанну с восторгом, и сколько бы его ни отводили в сторону, чтобы не вертелся под ногами у взрослых, малыш опять протискивался к ней поближе.
Алекс смотрел на Джоанну с восторгом, и сколько бы его ни отводили в сторону, чтобы не вертелся под ногами у взрослых, малыш опять протискивался к ней поближе.
Итак, его жена покорила его сына за несколько минут. Сколько же времени потребуется ему, чтобы завоевать ее сердце? Глупый вопрос. Какое ему дело до ее чувств к нему? Брак закрепил за ним эту землю. Вот и все. Только это имеет значение.
Воины из обоих кланов один за другим выступали вперед, чтобы представиться Джоанне и принести поздравления своему лэрду. За ними следовали женщины. Одна юная рыжеволосая девушка, назвавшаяся Лилой, из маклоринского клана, вручила Джоанне красивый букет пурпурных и белых цветов. Новобрачная поблагодарила дарительницу и хотела было присоединить ее букет к тем цветам, которые сжимала в другой руке, но, взглянув на них, увидела, что они совсем осыпались, и прыснула: это что же, она все время держала в руке пучок голых стеблей?
Наконец представления завершились. Женщины принялись проворно разносить подносы с едой по столам, за которыми собирались мужчины. Габриель углубился в разговор с двумя маклоринскими воинами, а Джоанна повернулась к Колуму и Киту.
Там, на нижнем лугу, пасется шестерка лошадей
Одна лошадка будет моей! выпалил Алекс, вертевшийся рядом.
Макбейн услышал возглас сына и, обернувшись, заметил:
Твоей будет та, какую оседлаешь.
Джоанна не обратила внимания на это замечание мужа и продолжила разговор с воинами:
Это мой свадебный подарок супругу и Алексу. Может, пошлете кого-нибудь привести их?
Воины, поклонившись, удалились, и тут Алекс подергал Джоанну за фату:
А тебе папа сделал подарок?
На вопрос ответил сам лэрд:
Нет, Алекс, не сделал.
Ну почему же нет? Конечно, сделал, возразила Джоанна.
Что же он тебе подарил? спросил малыш.
Макбейну тоже любопытно было это узнать.
Твой папа подарил мне тебя. Теперь у меня есть сын, улыбнулась она Алексу.
Это заявление застигло Макбейна врасплох, а мальчик вовсе не понял, что она имеет в виду, и заявил:
Но я папин сын.
Разумеется, согласилась Джоанна.
Мальчик улыбнулся:
А сын лучше шестерки лошадей?
Конечно.
И даже лучше сотни?
Да.
Уверившись в своей важности, Алекс гордо оглядел присутствующих.
Сколько же тебе лет? удивленно посмотрела на мальчика Джоанна.
Малыш открыл было рот, собираясь ответить, но по его озадаченному виду Джоанна поняла, что он не знает что. Она повернулась к мужу, но он лишь пожал плечами, и это ее ужаснуло.
Вы не знаете возраста вашего сына?
Он молод, ответил Макбейн.
Алекс тут же кивнул в знак согласия и повторил:
Я молод. Папа, можно я пойду посмотрю лоша- док?
Отец кивнул, и малыш, выпустив фату Джоанны из рук, ринулся догонять Колума и Кита.
Отец Маккечни, наблюдавший всю эту сцену, заметил лэрду, глядя на Алекса, мчавшегося по двору:
Она покорила мальчишку, не так ли?
Скорее подкупила. Мужчину не так-то легко покорить, возразил Макбейн.
Я и не собираюсь никого покорять, милорд. А сейчас, прошу прощения, я хотела бы поговорить с братом.
Это была замечательная попытка проявить свою волю, но она полностью провалилась: муж схватил ее за руку и притянул к себе.
Николас должен был подойти к ней сам. Его окружили женщины, конечно же, покоренные его красотой и обаянием, и Джоанне пришлось долго ждать, пока он заметил ее знаки и освободился от поклонниц.
Сначала Николас обратился к Макбейну:
Может, прислать сюда на месяц-другой людей, чтобы помочь в восстановительных работах.
Вы не пришлете сюда никого. Я убью любого в ту же минуту, как его нога ступит на эту землю, отрезал Макбейн.
Вы упрямец, как я погляжу.
Каков размер пени, что вы заплатили своему королю?
Что за пеня? не поняла Джоанна.
Они не обратили на нее никакого внимания, просто брат назвал сумму, а лэрд заявил, что возместит издержки.
Джоанна наконец сообразила, о чем речь, и повернулась к брату:
Не хочешь ли ты сказать, что Джон заставил тебя уплатить пеню? За что, Николас?
За то, что не он выбрал тебе мужа, а я. Он же лишь согласился со мной за деньги.
А если бы меня устроил его выбор?
Уильямс?
Она кивнула.
Тогда, конечно, пени бы не было.
Так ты мне солгал, когда сказал, что у тебя нет денег на уплату налога Джону. Я могла бы еще год оставаться свободной.