грохот сапог стражи донесся издалека. Всполохи факелов. Голоса
Градоправитель я или как? Генрих поднялся, впрочем, двигался он осторожно, явно опасаясь, что неведомый стрелок городской стражи не испугается.
Но ничего не происходило.
Ушел, сказал Альер, возникая. Можете вставать.
А раньше предупредить, Ричард отряхнул одежду, которая, впрочем, чище не стала.
А самому подумать? Альер был недоволен. Я не могу постоянно с тобой нянчится и
И в свете последних событий, прервал их беседу Генрих, я все же осмелюсь настаивать на вашем визите. За вашими друзьями я отправлю кого-нибудь отправлю
Ричард очень надеялся, что это будет не дюжина стражников в полном облачении. Все же этакое приглашение могут понять неправильно.
Стража окружила улочку.
И седой капитан вытянулся перед Генрихом. В глазах его читалось явное неодобрение. Во всяком случае, взгляды он на Ричарда бросал весьма выразительные.
Не обращайте внимания, Генрих выглядел несколько бледным, но все же довольным несказанно. Киммар верный слуга нашего рода, а потому все, происходящее со мной, принимает слишком уж близко к сердцу. Но служит он честно
подали закрытый экипаж, донельзя похожий на тюремную карету. Внутри и пахло-то специфично, свежей соломой и деревом, и еще, пожалуй, кислым пивом.
А вот Ричард не отказался бы выпить, если не вина, то хотя бы воды.
Он снял флягу и сделал глоток.
Теплая.
И горькая не вода травяной отвар, а он и забыл, что сменил перед походом. И хорошо, взбодриться не мешало бы. Ричард молча протянул флягу спутнику, а тот не стал отказываться. Глотнул.
Прополоскал рот.
Мелисса? Ромашка чабрец еще волчеголовник он так вяжет характерно капля красной сурьмяницы опасное сочетание. А вы рисковый человек.
Вы тоже, не удержался Ричард, флягу забирая.
То есть, забрать он попытался, но ему не отдали.
Что вы меня с юных лет оберегали как же, единственный наследник как-то так повелось, что наш род, пусть древний и богаты, но численностью никогда не мог похвастать теперь я понимаю, но
Он выпил почти треть отвара и довольно фыркнул.
Вы не поверите, но сегодняшняя ночь я в жизни ничего подобного не испытывал.
Охотно верю.
Ричард и сам, мягко говоря
И не буду лукавить, говоря, что мне понравилось местами, конечно, но Генрих смежил веки. Я пожалуй, более чем когда либо осознал, насколько смертен. И насколько люблю жизнь. Еще недавно мне казалось, что все мое существование это тоска смертная.
Экипаж громыхал.
Подпрыгивал на камнях. И спать хотелось немилосердно. Но Ричард слушал, когда еще благородный лойр соизволит поделиться мыслями с ничтожным смертным?
даже моя ссора с отцом это же пустое, если разобраться
Он говорил и говорил, что-то рассказывая, наверняка личное и душевное сверхмеры, но усталость взяла свое, и Ричард смежил веки, проваливаясь в подобие сна.
И кажется, действительно уснул, если пропустил момент, когда экипаж остановился.
Прошу прощения, лицо Генриха впотьмах было неестественно белым. Мы прибыли вас проводят в ваши покои.
огромный дом.
Каменная громадина о полудюжине грубых колонн. Оплетенные коваными змеями, они гляделись уродливо, впрочем, и сам особняк не отличался красотой. Было что-то хищное в простоте его рубленых линий, в мрачности гранита, который не пытались облагородить ни панелями из дерева, ни гобеленами. Тусклый блеск рыцарских доспехов, расставленных по коридорам, лишь усугублял сходство с темницей.
правда, стоило признать, что камеру Ричарду выделили отличнейшую.
Комната.
Два узких окна. Стекла толстые, мутные, вставлены в свинцовые переплеты. Широкие подоконники. Ковер из медвежьих шкур на полу. Камин. Кровать. Балдахин, подвязанный шнурами. Гардеробный шкаф, несколько выбивавшийся из общей обстановки какою-то легкомысленностью рукомойник с тазом и медным кувшином.
Слуга.
Поднос и поздний ужин.
Бутыль вина, заботливо обернутая мягкой тканью.
Господин просил сказать, что, если вы желаете умыться, то вас проводят в умывальни, слуга был мрачен, то ли подняли его среди ночи, то ли заставили прислуживать выскочке, которому в благородном доме не место, но недовольство свое он выражал и тоном, и взглядом, и постною гримасой.
Желаю.
Ричард потер глаза.
Желаю.
Ричард потер глаза.
А ведь сон как рукой сняло бодрость временная, но воспользоваться стоит.
Слуга кивнул.
И повернулся спиной.
Он шел по дому, неся на вытянутой руке шар-светильник, и даже спиной умудрялся выражать неодобрение. Впрочем, на неодобрение Ричарду было глубоко наплевать.
Узкие коридоры.
Редкие двери из толстого мореного дуба.
Кованые петли.
Замки железные зачем в доме замки? От кого закрываться? Или правильнее было бы сказать, кого закрывать?
и воду горячую не провели. В столице горячая вода и до второго округа добралась. А тут вот купальни, как сотни лет тому.
Слуга любезно приоткрыл дверь, пропуская Ричарда.
Все готово, возвестил он. Если вам понадобится что-то, достаточно позвонить в колокольчик
сумрачно.
Пара шаров под потолком не способны разогнать темноту.
Жарко.
И жар идет из-под земли.
Парно.
Воздух влажный, тяжелый.
Хорошо.
Подобные умывальни Ричард только на картинках видел. Чтобы и пол, и стены, и глубокие чаши бассейнов плиткой выложены, и не просто так, а будто бы море бело-синее, с барашками волн. В нем же твари всякие.
Рыбы.
Морской конек.
И чудище со щупальцами, обнявшее корабль, будто игрушку
Фантазия моего предка внушает уважение, Генрих лежал в длинной чаше, вытянувши тощие ноги. Прошу здесь самый горячий источник, плюс к нему пару камней зачаровано. Самое оно, чтобы расслабиться.
Ричард поморщился.
Он все же надеялся, что у него будет ночь подготовиться к разговору, которого не избежать.
Не стоит опасаться. Я предпочитаю женщин
А есть варианты? хмыкнул Ричард.
Вода была цвета молока. Время от времени в бассейне что-то булькало, и в воздухе появлялся терпкий цветочный аромат.
Вы не представляете, сколько всяких вариантов есть, Генрих усмехнулся. Садитесь. Вы же понимаете, что вопросов у меня накопилось изрядно. Но настаивать я не буду я помню все, что там происходило и деяния моего предка
Он поморщился.
Я говорил, что меня заставляли наизусть заучить его славную биографию? И пороли за малейшую неточность. Отец полагал, что я должен брать пример
Генрих откинулся.
Он был тощ.
И длиннорук.
И темная повязка, перетянувшая тело его, казалось, не доставляла лойру ни малейших неудобств.
И я жил, осознавая, что недостоин носить его имя ничтожен перед великими деяниями, Генрих закрыл глаза. Вы, наверное, не знаете, что мой славный предок не только поддержал мятеж, но и сумел поднять чернь он захватил градоправителя. И вынудил его отдать приказ о разоружении имперской сотни и освобожденный народ, ведомый чувством праведного гнева, сверг гвардейцев так писали в семейных хрониках.
Вода оказалась горячей.
Настолько горячей, что первым порывом Ричарда было выскочить из треклятой чаши, но гордость помешала. Лойр лежит? И Ричард сумеет.
Я никогда не задумывался над тем, как это было гневом так гневом главное, заучить. А теперь вот осознаю, что имперская гвардия это не просто солдаты, это еще и маги, они и без оружия могли бы расправиться с сотней-другой селян не говоря уже о том, что подобному приказу не подчинились бы. Все было иначе, но как?
Генрих щелкнул пальцами, и молочная поверхность взбурлила.
С градоправителем ясно вероятнее всего гражданское лицо, которое не сильно-то умело воевать градоправителю сие без надобности
Дом.
Что?
Почему этот дом такой? спросил Ричард, понимая, что мысль безнадежно упущена.
Какой?
На тюрьму похож.
Генрих задумался.
И поморщился. Потрогал плечо.
А я ведь раньше дуэлями баловался считал себя отличным фехтовальщиком в десятке лучших будет наука.
Если он был в десятке лучших, то Ричард вполне мог бы отнести себя к десятку худших. Настроение испортилось окончательно. И Ричард, не особо стесняясь, поскребся спиной о камень.
Зудит? Это целебный источник. Вода проходит сквозь толщу вулканических пород, обогащается какими-то там газами точно не знаю, не вникал, главное, что очень полезна а дом знаете, пока вы не спросили, я как-то не обращал внимания привык? Мое детство прошло здесь. Отец с матушкой не больно-то ладили, поэтому он и сослал ее сюда и меня заодно. А вот когда исполнилось двенадцать, соизволил призвать. Наследник, как ни крути в детстве мне нравилось здесь ощущение убежища? Здесь, если хотите знать, почти ничего не изменилось с той поры. Отец слишком ценит нашего доблестного это слово Генрих почти выплюнул, предка, чтобы утеплить окна или вот вместо каминов провести трубы матушка умерла от банальнейшей простуды