Да почему я не имею право пялиться на чью-то задницу?
Потому что это некультурно, Вениамин.
О, господи! Культурность этого заведения зашкаливает. И это убивает меня. Мне нужно хоть как-то разбавить эту концентрацию культурности. И вообще! У нее отличная задница. Грех не попялиться. А вы, видимо, завидуете, лейтенант?
Чего?! Хорниева покраснела от злости. Все, хватит! Давайте заниматься убийством.
Я только за, но вы же начали эту тему. Я просто посмотрел ей вслед.
Вениамин!
Мужчина слабо посмеялся и вскинул руки.
Ну, все-все. У нас реально много работы.
Хорниева выдохнула и, наконец, отвлеклась на дело.
Почему же она так спокойна?
Не знаю. Нужно поговорить с ее отцом.
Следователи отправились в кабинет художника.
Это была просторная комната, выполненная все в том же стиле барокко. За столом сидел седоволосый мужчина. На вид лет шестидесяти.
За его спиной висела огромная картина. Единственная в данном кабинете. На ней была изображена маленькая девочка на высоком стуле.
Следователи? Вам удалось найти негодяя? молвил Первороднов, вставая из-за стола.
Эм-м. Вениамин слегка опешил от такого вопроса. Нет, мы же только начали. Меня зовут капитан Хлебников, со мной лейтенант Хорниева. Мы должны задать вам несколько вопросов.
Убийца Жан-Поль Дю Мерси. резко проговорил художник и отвернулся к окну.
Кто? изумились в один голос Хлебников и Хорниева.
Жан-Поль Дю Мерси. Он злодей и глиномес. Мой главный враг.
Простите Откуда такая уверенность?
Разумеется, у меня есть причины так полагать. Когда я только прибыл в город, чтобы основать выставку, этот мерзавец уже был здесь. Мы случайно пересеклись в ресторане «Перо Порицателя», он сказал, что я пожалею, что прибыл в «его» город. Ха! Он возомнил этот город своим.
Погодите. С чего вообще началась ваша вражда?
С чего? Хм. Это было несколько лет назад в Праге. На слёте художников. Он хотел подкатить ко мне свои яйчишки, но я сразу дал понять, что являюсь закоренелым гетеросексуалом. Потом мы разговорились о живописи. И это чудовище сказало, что творчество Айвазовского переоценено. Я по его глазам видел, как он хотел оскорбить мое чувство прекрасного. Это было невыносимо. Я высказал о его вкусах все, что думал. Каково же было моё удовлетворение, когда я столкнулся со спесивым возмущением на его лице.
Стоп-стоп! Вы говорите, что стали заклятыми врагами просто из-за споров об искусстве?
Истинно так. На днях я подговорил мужа своей дочери закинуть этому содомиту мертвую крысу в почтовый ящик. Видимо, засранец не отчаялся и сделал свой ход.
Так! Вениамин уже едва сдерживался. Вы понимаете, что там человека убили? Какая нахер крыса?!
Поумерь тон, мальчик. Я еще раз повторяю. Убийца Жан-Поль Дю Мерси. Не могу сказать ничего хорошего о его творчестве, но в искусстве оскорблять мое достоинство он величайший гроссмейстер.
Вениамин тяжело вздохнул. Работа следователя требовала быть рассудительным. На грани с циничностью. Зачастую полицейские претерпевали профессиональную деформацию. Для них смерть и боль становились повседневным явлением, а потому не вызывающим ярких переживаний. Все старшие коллеги Вениамина стали такими. Большая часть из них уже на пенсии. И грустнее всего, когда каждый из них говорил о смерти, как о незначительном явлении. Вот засуха, огород приходится поливать вручную чаще. Досадно. Вот люди не успели на самолёт, и теперь им ждать следующего рейса сутки. Досадно. Вот умер кто-то. А ему так и не пришлось услышать тех слов, которые необходимо было донести. Досадно.
И Вениамина неимоверно злило, когда он сталкивался не с циничными соработниками, а с простыми людьми, утратившими беспокойство за несчастья. Словно все вокруг начинают терять фундаментальный дар под названием человечность.
Вениамина злило. И он терпел.
Ладно. Мы проверим вашего Дю Мерси.
Следователь уже не мог находиться в одной комнате с Первородновым. Хорниева и вовсе словно дар речи потеряла. К хозяину галереи были и другие вопросы, но следователи не видели смысла их задавать. После короткого молчания оба собирались покинуть кабинет, но художник окликнул их.
Постойте.
Что еще? Вениамин скептично оглянулся.
Первороднов пронзительно осмотрел Хлебникова, а затем и его стажерку.
А ничего. Ступайте. Просто хочу пожелать вам поскорее поймать злодея.
Оказавшись в коридоре, Вениамин сделал несколько шагов подальше от кабинета художника. Оглянувшись на стажёрку, он убедился, что их никто не слушает.
Яблочко от яблони?
Хорниева надменно хмыкнула озираясь.
Да уж. Его дочь уже не кажется такой циничной. Но и она не подарок.
Как думаете, Первородновы как-то связаны с убийцей? Вениамин осматривал находящиеся рядом картины, наполненные сюрреализмом.
Понятия не имею. Надеюсь допрос этого Жана Дю Мерси прольет больше света.
Нет. Я о том, что художник хотел что-то сказать, но передумал.
Люди, занимающиеся искусством, весьма специфичны в общении с другими людьми. Боюсь, он окликнул, чтобы подметить, какой у вас ужасный вкус в выборе одежды.
Вениамин поморщился от удивления. Иронию он уловил сразу, но, как говорится, в каждой шутке должна быть доля правды.
Чего? Вы считаете, что я безвкусно одеваюсь?
Я этого не говорила. Хорниева загадочно улыбнулась.
Хлебников промолчал. К нему пришло осознание того, что стажёрка с самого начала опрыскивала его сарказмом. И с каждым мгновением делала это все более открыто. Но если кто-то другой на его месте посчитал бы такое поведение желанием доминировать, Вениамин же видел скрытую защитную функцию. Девушка сразу дала понять, что успела расспросить всех о своем наставнике. Ведь ей поведали не только об отношении к стажёрам, но и ещё о разных мелочах. Неразборчивый вкус в одежде был одной из них.
Скорее всего, она несознательно боялась, что Хлебников утопит её в своей харизме. Не даст раскрыться, когда ей это будет нужно. Этот факт нервировал Вениамина, но с другой стороны, где-то в глубине души трепетал тихий восторг.
В коридоре скоро показались вдова и её подруга. Вениамин тут же отвлекся на них. А вместе с ним и его напарница.
Вам удалось хоть немного прийти в себя? сочувственно произнесла Хорниева.
Нет. ответила супруга убитого, хотя состояние было уже куда лучше, чем когда её впервые встретил Вениамин.
Но на вопросы вы готовы ответить? Вениамин скрестил руки на груди.
Да. Поэтому мы зашли. ответила Татьяна.
Тогда предлагаю передислоцироваться в какую-нибудь кафешку. высказался Вениамин. Честно сказать, это место меня угнетает.
Вениамин взглянул на одну из картин. В ответ на него уставилось инфернальное существо. Темное как сажа. С тремя вертикальными зрачками в каждом глазу. Тварь выглядела загадочно и немного даже пугала следователя. Подобные работы могли многое сказать об авторе, но Вениамину хватило и того разговора в кабинете.
Подруги переглянулись и одобрительно кивнули. Хорниева тоже была не против покинуть это место. Через пару домов от галереи находилась закусочная. Туда все четверо и направились.
На месте они были уже через четыре минуты. За это время никто не проронил ни слова. Хорниева шла впереди, за ней едва отставали две подруги. Хлебников шёл позади всех. В голове у каждого раскачивались разные мысли. Пусть и об одном и том же.
Кафешка встретила своей простотой. После богемной галереи, тут было немного спокойнее. А аромат свежей выпечки пытался отвлечь от пережитого ужаса. Пусть и тщетно.
Обожаю подобные забегаловки. произнес Хлебников, ставя поднос с заказом на стол перед дамами. Своим оформлением они не навязывают определенную атмосферу. Не то, что некоторые выставки.
Вениамин. Вы предвзято относитесь к галерее Первороднова. ответила Хорниева. Всё потому что там произошло это несчастное событие.
Нет. Несчастное событие лишь добавило негатива, но не породило его. Мне не по кайфу находиться в стенах помещения, где всё откровенно излучает пафос.
Кхм. Не хотелось бы вас прерывать, молвила Татьяна, пододвигая подруге тарелку с крем-супом. Но мы сюда пришли не для того, чтобы обсуждать интерьер и дизайн. Или я что-то путаю?
Извините. произнес Вениамин и в эту же секунду заметил, что за дальним столом сидел его начальник, поглощающий огромный гамбургер.
Что будет с моим проговорила вдова и тут же закусила губу.
С вашим мужем? Его снимут и перенесут в морг. Там проведут более полный анализ и приведут в нормальный вид.
Нет, я имею в виду, когда нам можно будет с ним проститься? Он хотел, чтобы его кремировали после смерти.
А вот это уже не ко мне вопрос. Боюсь, пока дело открыто, и убийца не будет найден, тело не разрешат придать кремации.