Освещаемая нежным голубым светом невиданной доселе иллюминации, исходившей из длинных колб, расположенных на стенах, заполненных каким-то газом, который при нагревании начинал светиться в темноте она так и излучала Заботу и Любовь, коими были выполнены каждая, пусть даже незначительная деталь судна.
А тепла в этом помещении, занимающем около половины площади свободного от механизмов пространства корабля, всегда было предостаточно. Так как оно располагалось по соседству с машинным отделением, из которого даже сейчас доносились тихие монотонные постукивания и скрип.
Но, то было раньше, а сейчас в помещении, заменяющем в хорошие времена кают-компанию где каждый член команды мог отдохнуть, как душой, так и телом, всюду стояли лужи соленой воды от протечек в трюме. На потолке виднелись пробоины, откуда веяло гарью и смертью. Везде были разбросаны увесистые куски корпуса корабля, на стенах зияли дыры от ядер, благодаря которым они походили на иллюминаторы.
Царившая здесь крайне напряженная и гнетущая обстановка лишний раз заставляла невольных пленников этой каюты вспомнить о реальном положении дел. А воздух, источающий горе и несчастья, так и нагонял невыносимую тоску и грызущую сердце боль.
Даже и не знаю, Ноча нарушил тишину каюты обладатель жгучих карих глаз светлого-песчаного окраса с желтоватым отблеском молодой босоногий мышонок по имени Тош, облаченный в изрядно изорванные черные морские штанишки и заправленную в них выжженую алую рубаху свободного кроя.
Решив хоть немного развеять нескончаемую грусть, которая на протяжении долгого времени стала неотступной спутницей друзей, он с неким озорством в голосе, в который раз решил отшутиться.
Как и отблагодарить тебя, за то, что Вы пираты, не имеете привычки заводить на своем корабле темный сырой трюм, в который нас точно бросили, окажись он здесь
Несмотря на дельное замечание «публика» была не слишком настроена на шутки-прибаутки. Единственной его слушательницей оказалась совсем еще юная мышка с головы до пят жгуче черного окраса, со сверкающими золотистыми глазками, чуть прижатыми к голове ушками и волнистыми волосами до плеч.
Названная за свой окрас Ночей девушка, совершенно убитая горем от нахлынувшей волны воспоминаний, что навеивала вся эта обстановка, посреди луж сидела на полу возле кресла и перебирала кусочки обшивки, валяющиеся здесь в избытке.
Засученные до локтей рукава изорванной почерневшей от гари и копоти рубашки, истерзанные огнем штанишки, полное отсутствие обуви и бардак на голове всё так и кричало, что бедняжке очень досталось. Ко всему прочему ладони оказались перебинтованы, дабы не занести заразу в многочисленные ожоги, которыми наградила её Свобода. А так как здесь, с некоторых пор «хозяйничали» сквозняки, на плечи мышка накинула доходивший до уровня колен морского кроя камзол с высоким воротом, что смогла отыскать в каюте.
«Мой отец С самого детства говорил мне Что этот корабль создан не для Войны, а для Мира! с паузами, сквозь горькие слезы проскрипела девушка, всё больше втягивая шею в плечи. Я помню тот день Когда он впервые разрешил мне подняться на борт Он сидел здесь, на кресле, а я играла подле его ног»
Не в силах оторвать глаз от разбитых крупиц прошлого, крайне прискорбным голосом завела рассказ Ноча.
Это произошло накануне его отъезда в Эхтер О-о-о, если бы я знала к чему всё это приведет ни за что не отпустила его! тихо прошептала бедняжка и прикрыв глазки ладошками, разрыдалась.
Ноча чувствуя на себе вину за всё произошедшее, паренек со взъерошенными немного волнистыми волосами и ушками с кисточками на концах, присел возле черной мышки на колени.
Прости, я вовсе не хотел, нежно, почти шёпотом проговорил Тош, протягивая к ней раскрытые ладошки, готовый в любую песчинку заключить её в свои объятия.
Ничего Ты здесь ни при чем Это всё он! взглядом указала Ноча на дальнюю стену.
Не успел Тош и глазом моргнуть, как девушка резко вскочила на ноги, метнулась к ней и сорвала драпировку.
Долгое время совершенно непроницаемая темно-бордовая ткань скрывала от взгляда всех присутствующих здесь одну очень красивую большую Картину, написанную Мастером, обладающим тонким и чутким видением Мира. Подняв взгляд на невиданное доселе по красоте Настенное Панно, Тош не поверил своим глазам.
Ничего Ты здесь ни при чем Это всё он! взглядом указала Ноча на дальнюю стену.
Не успел Тош и глазом моргнуть, как девушка резко вскочила на ноги, метнулась к ней и сорвала драпировку.
Долгое время совершенно непроницаемая темно-бордовая ткань скрывала от взгляда всех присутствующих здесь одну очень красивую большую Картину, написанную Мастером, обладающим тонким и чутким видением Мира. Подняв взгляд на невиданное доселе по красоте Настенное Панно, Тош не поверил своим глазам.
Перед ним предстала прекрасная, полная жизни и богатства красок, старая, как и сам корабль Картина в искуснейшей резной деревянной раме. На ней в полный рост была изображена группа товарищей, если не сказать больше Друзей. Среди них Тош без труда узнал отца Ночи Терриуса, стоявшего в обнимку с одного бока с пепельного окраса мышью, а с другого к всеобщему ужасу, с крысой Монри. Еще совсем молодым, худощавым, в простой одежде моряка, но уже с чуть сжатыми губами и хитрым взглядом, обращенным на ослепительно красивую мышку, стоявшую на другом конце картины.
На мгновение позабыв про всё и вся, мышонок замер, где стоял, и не сводя с Панно глаз, прошептал:
Кто она?!
Мария Любовь юности моего отца, отвечала мышка, прекрасно понимая, кем именно оказался так заворожен молодой паренек.
Она твоя
Нет Тош! Она выбрала Грига того, кто слева от отца, чьими руками и было создано это судно, пояснила девушка с некой ноткой грусти.
После её слов в каюте снова воцарилось неловкое молчание.
А кто остальные? кашлянул мышонок, наконец оторвав взгляд от прекрасной девушки.
Не знаю Никого из них я никогда не встречала Отец так и не успел поведать мне о своем прошлом Как и о многом другом: о Войне, изменившей наш Мир до неузнаваемости; о Героях тех страшных Дней, которые стали Правителями не благодаря родословной, а заслужив это поступками
А вон тот здоровяк на заднем плане его черты мне кажутся знакомы, произнес задумчиво Тош, чей взгляд медленно поплыл на всех Друзей, чьи сердца и взгляды так и искрились Желанием Изменить Мир к Лучшему.
Столько лет утекло с тех пор Возможно, мы встречались с их детьми, даже и не догадываясь, кем были их родители К сожалению, мы об этом так и не узнаем, раздосадовано закончила Ноча.
Утерев глаза, она подняла взор на большую картину, которую Тош поспешил прикрыть тканью, прекрасно понимая, какую реакцию может произвести на их друга всеми ненавистная рожа Монри.
Возможно, еще не всё потеряно, появился из-за одного из шкафов серый мышонок с голубыми глазами и чуть растрепанными короткими волосами, с толстой довольно увесистой книгой в кожаном переплете, с ремешком и надписью на корешке: «Записки бывалого Моряка».
Приметив Тоша, засуетившегося рядом с драпировкой, Пик невольно заострил взгляд на Картине. И тут ему на глаза попался он Убийца, погубивший его Любимую.
Это-о-о перехватило дыхание у паренька, а сердце так и сжалось в разы, земля из-под ног стала уходить и его невольно закачало.
Отчего он даже выронил книгу из рук, совершенно не обратив внимание, что та, упав на пальцы ног, причинила немало боли. Ибо, что значит эта мимолетная телесная боль, по сравнению с вечной и нестерпимой душевной.
Прости Пик, мы уловил его взгляд кареглазый паренек.
Пик, мы Она Была написана еще много лет назад И поднялась с ног девушка и хотела прикоснуться к мышонку, но тот отошел на шаг назад и тихо прошептал.
Я всё прекрасно понимаю Тогда всё было иначе Но теперь опустил он глаза, не в силах больше лицезреть изображенных на ней мышей и крыс. Прошу тебя Тош, убери её
Друзей не надо было уговаривать дважды. Стащив картину со стены, Тош с Ночей поспешили упаковать панно в драпировку и унести в самый дальний и сухой угол каюты, где ей было самое место. Ведь прошлое порой причиняет куда больше боли, чем суровая реальность.
Так, о чем это я словно после ночного кошмара очнулся спустя пару минут мышонок, и потянулся к книге. Ах, да это книга
Друг, не самое подходящее время для чтения немного обеспокоено проговорил Тош, встречая серого мышонка на этом «берегу» Несчастий.
В глазах Пика читалась бездонная грусть и тревога, он неровно дышал и еле держался на ногах от изнеможения. А его перебинтованная окровавленная правая рука причиняла жуткую боль каждую песчинку. Но свыкнувшись с ней, паренек изо всех старался делать вид, что с ним всё хорошо, хотя друзей было не так легко обмануть.