В битве при Маренго, состоявшейся 14 июня 1800 года, в которой Наполеон разбил австрийцев, а затем вынудил их покинуть Италию, Шарль принял своё боевое крещение в качестве конного гренадера Консульской Гвардии Бонапарта.
При Аустерлице, 2 декабря 1805 года, уже в полку Императорской Гвардии маршала Бессьера, Шарль дОр, участвует в лихой кавалерийской атаке, опрокинувшей русскую гвардию. Именно в этом бою Императорская Гвардия стяжала себе лавры непобедимой!
Что же представляли собой конные гренадеры Императорской Гвардии? Чем вообще являлась гвардейская кавалерия Бонапарта? Она была самым элитным видом войск революционной Франции! Сверкание золота на мундирах, на дорогом оружии филигранной отделки, ржание породистых лошадей всё это вызывало восторг обывателей и зависть армейских частей! Служить в кавалерии было, несомненно, почётней, но и гораздо опасней: Бонапарта, привыкшего к быстрым рывкам и молниеносным победам, раздражала малоподвижность пехоты, этих «топтунов», и он отдавал предпочтение быстрой как молния кавалерии, бросая её в бой первой. Да и попасть в кавалерию Императорской Гвардии малорослым французам было непросто, 176 сантиметров! вот какой ценз по росту надо было пройти! Да что там рост! если хочешь попасть в гвардейскую кавалерию, сперва отслужи в армии более пяти лет, да отличись не в одном сражении и не менее, чем в двух кампаниях!
И вот, в этой-то конной гвардии Императора самым почётным был конно-гренадерский полк, насчитывавший примерно тысячу сабель! В медвежьих шапках с красными султанами, в синих мундирах с ремнями, лацканами и клапанами обшлагов белого цвета и в таких же белоснежных жилетах под мундирами, с золочёными аксельбантом на правом плече и контр-эполетами, в белых кюлотах, заправленных в кавалерийские ботфорты со шпорами на вороных (рядовые) и на серых (офицеры) лошадях отборных пород, конные гренадеры Гвардии являли собой красу и гордость Великой Армии и её ударную силу!
После Аустерлица были Йена (14 октября 1806 года) и Эйлау (8 февраля 1807 года) в Пруссии, где ударная мощь конно-гренадерских соединений оказалась настолько невероятной, что их полк пробил линию русских насквозь, выйдя им в тыл!
Далее Испания: Медино дель Рио Секо (14 июля 1808 года), сражение под Мадридом (4 декабря 1808 года), битва при Гвадалахаре в результате чего испанский трон занял брат Наполеона Жозеф
Да! Его предок, словно вихрь, и тут перед мысленным взором Нико возникла живая, трепещущая лавина сверкающей стали и лошадиных подков! он вихрем пронёсся по зелёным полям Европы, сплошь покрывая их кровью, а себя славой!
Потом Шарля ждала Россия
Элин вошла. Небольшой уютный зал кафе, заполненный лишь наполовину; мягкий свет люстры и сокрытых от глаз светильников, расположенных по периметру; приспущенные шторы и тут же увидала Николя, который, уже заказав столик, заметил её тоже и усиленно жестикулировал. Она подошла и, поздоровавшись, уселась за столик, одарив кавалера лучистой улыбкой бездонных карих глаз, а затем открыла меню.
Вы уже заказали себе что-нибудь?
О, нет-нет! Я только что пришёл соврал Нико, дожидавшийся Элин уже с четверть часа, и неуклюже поднявшись, вытащил из-под столика небольшой букетик, это Вам.
Благодарю! Вы, настоящий кавалер! и она попросила его заказать чашечку кофе со сливками и булочку с корицей, что Нико тут же и исполнил, позвав гарсона. При этом он удвоил содержание заказа (чтобы особо не заморачиваться).
Разговор, конечно же, зашёл о результатах архивных поисков, и Николя с нескрываемым удовольствием поделился радостью своих открытий. Он также сообщил Элин, что собирается в Россию, в Санкт-Петербург писать сценарий фильма о своём далёком предке.
А, знаете задумчиво произнесла девушка, взглянув на люстру, висевшую на потолке, справа от неё, мне тоже нужно ехать в Петербург, может, и свидимся там Я вылетаю через три дня.
Николя собирался ехать на поезде (так дешевле), погостив четыре дня в Париже. И Нико с Элин обменялись телефонными номерами, благо, роуминг у них был уже оформлен.
Ну, что ж, поедем врозь, а жаль добавила Элин, мне было бы интересно поговорить о Вашем предке. Ладно, перенесём это в ресторанчик этак, на Невском, где-нибудь.
Покинув кафе, они долго бродили по вечернему Парижу. Затем он проводил её до станции метро на острове Сите, и они расстались до встречи в Санкт-Петербурге.
Ну, что ж, поедем врозь, а жаль добавила Элин, мне было бы интересно поговорить о Вашем предке. Ладно, перенесём это в ресторанчик этак, на Невском, где-нибудь.
Покинув кафе, они долго бродили по вечернему Парижу. Затем он проводил её до станции метро на острове Сите, и они расстались до встречи в Санкт-Петербурге.
Через три дня, в Люксембургском саду, некий господин в сером костюме, любовавшийся творением Фредерика Огюста Бартольди статуей Свободы, опустив руку в карман, извлёк свой сотовый: кто-то прислал ему эсэмэску. В сообщении было несколько слов: «Всё подтверждено. Вылетаю в Россию. Эл.»
Удачи тебе, Эл! чуть слышно произнёс он и с нескрываемым удовольствием продолжил своё прерванное занятие.
На другой день, вечером, когда Николя, уже закончив свои бдения в архиве, присел отдохнуть в саду на углу Рю де Аршив и Рю де Бретань, его кто-то достал по сотке. Это был Поль.
Друг сообщал, что в России ему, именно ему, Николя Орли! следует быть крайне осторожным (при этом он не поскупился на краски, сгущённые собственными эмоциями), и что они с ним вляпались, ещё тогда, в аббатстве, в довольно скверное дело, за которое по своей воле и не браться бы вовсе, а уж, взявшись, довести до конца! На вопрос об источнике таких конкретных сведений, касающихся его Орли, Поль ответил кратко: «друзья»!
Да. Конечно же, Николя пересмотрел бы своё решение и не стал, сломя голову, стремиться в Россию, но билет на поезд был уже взят, да и бабушка, ох, уж эта бабуся! она просто дождаться не могла, когда же любимый внучок отправится на её родину! Одним словом, он решил ехать, а уже там, на месте И, будь, что будет!
Итак, Нико ждала Россия, как и двести лет назад она ждала его предка, Шарля дОра
Часть 2. Рукопись гвардейца Бонапарта
«Записки Императорской Гвардии конного егеря Шарля дОра о походе в Россию в 1812 году с корпусом кавалерии под водительством маршала Жана-Батиста Бессьера»Любезный читатель мой! Не суди строго за корявое изложение путаных мыслей, пишу по памяти, а писательскому ремеслу необучен. Но уж если эти письмена дошли до тебя, хочу упредить, что составлены они рукою человека, совсем не лучшего из тех, кого ты встречал на своём пути, и уж точно, далеко не самого правдивого! Однако знай, что правда, изложенная письменно или словесно, заключается не в правде слов «мысль, выраженная словами ложь!» а в правде того, что заставляет записывать или произносить эти слова.
Так, правда обмана ложь, сокрытая уверенными и чёткими словами, каждое из которых правдиво; правда же честности, ох, как трудно её порою расслышать в невнятном бормотании полусбивчивых и корявых слов (правда ведь так неудобна и так бесстыдна особенно, еженли голая)! А, что ж тогда говорить о правде «не самого правдивого»?!
Важно лишь одно: прочтя или услышав слова, обращённые к тебе, ты должен попытаться в них отыскать Свою Правду! И коли это случится, не так уж и важно, правдив ли рассказчик! Важно совсем другое: сможет ли он застáвить тебя искать эту Правду!
А какою будет найденная тобою Правда, сие зависит лишь от тебя, от того, кто ты есть сам!
Императорской Гвардии конно-егерского полка сержант Шарль дОр, кавалер ордена Почётного Легиона с почтением!
И вот она, Россия огромная, загадочная, дикая! Лишь гладь реки отделяет нас от конечной цели похода: завалить этого великана! Грозной поступью Великая Армия, истоптавшая пыльными сапогами Европу, вышла, наконец, к берегу этой русской реки Немана! Всего лишь одно усилие, один могучий рывок и степной великан ляжет к ногам нашего Императора, как преданный пёс! Ещё осень не успеет позолотить каштаны Елисейских полей, как падёт Санкт-Петербург, а за ним и Москва! Ну а к зиме Рождество, как обещает наш Командующий, будем отмечать уже дома, у родных очагов, удивляя домочадцев рассказами о прогулке по широким российским просторам!
Лишь гладь реки Да! Надолго запомнится эта ночь, с 23-го на 24-е июня 1812 года каждому из нас вернее, каждому из тех, кто останется в живых! О, знать бы тогда, сколь нас мало останется!
Неодолимая сила более шестисот тысяч закалённых в боях, прокопчённых порохом воинов, почти тысяча четыреста орудий! Великая Армия растянулась перед Неманом с юга на север: здесь были собраны все от берегов Гвадалквивира до Вислы, от Польши и до Восточной Пруссии! На южном фланге стояли почти сорок тысяч австрийцев Шварценберга; к северу, от Варшавы до Гродно, сто шестьдесят тысяч поляков, итальянцев, голландцев, бельгийцев, рейнских и ганзейских немцев, а также немцев из Вестфалии, Баварии и Саксонии (трудно всех и перечесть!) под командованием короля Вестфальского и вице-короля Италии Евгения де Богарне. Затем же сам Император, во главе двухсот двадцати тысяч верных французов! И, наконец, на крайнем фланге, перед Тильзитом, Макдональд с более, чем тридцатью тысячами пруссов! Позади же были ещё полторы сотни тысяч резерва, стоявшие наготове! И всё это хлынет в Россию, яростной волной сметая русские сёла и города!