Он успокоился только когда ощутил руку дочери на своем плече.
Папе до сих пор удобней думать, что в этом исчезновении замешан несуществующий сердечный друг, пояснила она.
Конечно, ведь мне легче от мысли, что она жива и сейчас замужем за другим мужчиной, чем представить, что какой-то Дракон, предвестник смерти, он не договорил, буквально задохнувшись эмоциями.
Девушка протянула мне листок бумаги, а сама села рядом с отцом, накрыв его руки своими ладошками.
И тут я призналась незнакомым людям, в том, во что сама до сих пор не могла поверить:
Знаете, я тоже не доверяла сестре, когда она мне говорила, что ей является Дракон.
Чтобы не видеть реакции собеседников на мое откровение, я развернула листок и прочитала на нем те несколько слов, что остались на память семье: «Дорогие мои, люблю вас всегда. Меня звали Элен».
Тут я наконец вспомнила о присутствии Михаэля, буквально слившегося с обстановкой этого дома его присутствие не выдавал ни вздох, ни комментарий. Я повернулась к нему, взмахнув листком:
Элен словно знала, что с ней что-то произойдет! Это фактически прощальная записка!
Михаэль кивнул, но промолчал, а вот хозяева поспешно выпроводили меня под предлогом излишнего волненья. Похоже, замечание о том, что Элен готовилась к исчезновению, сильно их растревожило, поэтому я уходила как всегда в атмосфере крайней недоброжелательности.
На крыльце я в сердцах бросила рюкзак на ступеньки и возмущенно задала Михаэлю риторический вопрос:
Ты мне напарник или нет?!
Михаэль не глядя, направляясь к машине, пробурчал:
А, по-моему, неплохо и сама справилась.
Поднимая рюкзак, я краем глаза заметила недоуменный взгляд из-за занавески, что скрывала окошко двери.
В машине я попыхтела для профилактики несколько минут, но на мои провокации Михаэль не поддавался. Пришло, видимо, время озвучить идею, которая озарила меня ещё вчера:
Буду приставать к людям на улице. В «Правилах Нумератора» не написано, что опрос следует проводить исключительно в жилищах. Если мне не открывают, то я сменю тактику, и буду задавать вопросы прохожим. Все равно ты мне не помогаешь!
Моё заявление было столь вызывающим, что Михаэль внезапно резко налег на руль, выводя внедорожник на соседнюю улицу, отчего я пребольно стукнулась плечом о дверцу машины. Двигатель заглох, а мой напарник развернулся ко мне, и как-то даже бесконтактно надавил на меня авторитетом, вложив в него весь свой внушительный рост и вес:
Не помогал, и не собираюсь этого делать!!! А «Правила» ты не читала, поэтому нечего их цитировать! Делай что хочешь, а я пойду куплю что-нибудь к обеду, чтобы не присутствовать на твоем очередном позоре! и тут он с силой хлопнул дверцей машины, чтобы я прочувствовала всё его, Михаэлево, негодование.
Наша кошка Мотя, в отличие от молчаливого разноглазого кота сестры, очень любит поговорить. Словарный запас у неё богатый, есть фразы на все случаи жизни: «Пора вставать, кормить меня», «А вот и Я!», «Чем вы тут занимаетесь?», «Я иду писать», «Посмотри какая я красивая», «Ты чего толкаешься, это мое место!», «О, меня пучит!», «Подождите, не делайте ничего без меня, я тоже хочу посмотреть». Но лучше всего у неё получается слово «Мама», которое Мотя, как последний аргумент, употребляет после не принесших скорого результата стенаний о подкорме.
Только умолчав порцией рыбы свою кошку, я, наконец, раздвинула шторы и замерла в восхищении. Почти неделю держалась тёплая погода, что подвигло деревья распустить почки, а этой ночью выпал рыхлый снег. И случилось удивительное сочетание мятно-зеленого и ослепительно белого, запаха зимы от снега и запаха весны от мокрых листьев. Снег меня не огорчил ведь он был последним. На привычном маршруте, вытаптывая остатки зимы, я размышляла над вычитанной утром фразой Джозефа Кэмпбелла: «Следуй за своим ощущением счастья». Задумавшись глубоко, я чуть не заговорила со своим «Ангелом дня», поймав слово «привет» уже на губах. Кажется, он заметил мой задавленный порыв. Лучше бы, в самом деле, поздоровалась!
На работе в воздухе витало напряжение. Лишь к обеду мне удалось понять суть панического настроения, охватившего контору. Оказывается, что кто-то кому-то наверху намекнул, что нашу архаичную службу давно надо перевести на электронный документооборот и уволить всех ненужных сотрудников. В конторе воцарилась особая атмосфера, которую я называю «беременная пустота» (тоже где-то прочитала это определение): это когда жизнь замирает перед новым рывком. Было ясно без слов, что программиста, какой-бы он чудесный человек не оказался, в нашем коллективе доброжелательно не примут.
На работе в воздухе витало напряжение. Лишь к обеду мне удалось понять суть панического настроения, охватившего контору. Оказывается, что кто-то кому-то наверху намекнул, что нашу архаичную службу давно надо перевести на электронный документооборот и уволить всех ненужных сотрудников. В конторе воцарилась особая атмосфера, которую я называю «беременная пустота» (тоже где-то прочитала это определение): это когда жизнь замирает перед новым рывком. Было ясно без слов, что программиста, какой-бы он чудесный человек не оказался, в нашем коллективе доброжелательно не примут.
К обеду ситуация немного прояснилась. Торопясь на какую-то встречу и не попадая в рукава пальто, директор мимоходом представил мне человека:
ТашЛексевна, у нас новый сотрудник. Познакомьтесь Савелий Палыч, программист. Оформите его на работу по совместительству и расскажите, что сотворили с программой.
Это не я!
Посмотрев мельком на дядьку примерно моих лет, я отметила, что он не лоский, хотя одет прилично. Короткое пальто френч, из кармана которого торчит вязаная шапка, темно-коричневые вельветовые брюки, тяжелые ботинки цвета охры на шнурках. Мужчина снял пальто и повесил его на спинку стула. Поверх рубашки в мелкую полоску на нем был кардиган с пуговицами.
Савелий Павлович
Извините, Таша Алексеевна, мы можем сразу перейти на «ты»?
Я немного растерялась.
Не думаю
Почему? Мы почти ровесники, и по статусу оба не начальники. По опыту знаю, что если сейчас этого не сделать, то потом будем «выкать» до самой пенсии.
Для меня это трудно, честно призналась я.
Поначалу, конечно, будем сбиваться на официальное, но потом привыкнем. Зовите меня Савелием.
Ладно, я попробую. Можете есть с собой оригиналы документов? я вздохнула, потому что это действительно было для меня нелегко. А если «Савелий Павлович» и на «ты»?
Он улыбнулся одними глазами:
Всё равно домострой.
Я сдалась:
Давай, Савелий, свой паспорт.
Пока программист доставал документы, я разглядела его внимательней. Внешность у нового сотрудника была немного помятая, чуть потрепанная жизнью. Среднего роста, жилистый, но не худой. Темные, негустые волосы, на лбу большие залысины. Тонкие губы, гусиные лапки вокруг глаз от улыбчивости, сами глаза то ли карие, то ли густо-синие.
Позже я зашла к директору, спросила, где он нашел программиста, на что начальник сослался на Асю Михайловну, мол, она порекомендовала.
В анкете, в графе семейное состояние Савелий написал: «женат», дети «сын, дочь», знание иностранных языков «на уровне интуиции».
Появление мужчины в нашем коллективе вызвало необычайное оживление у женской его части. Весь день ко мне бегали сотрудницы и делились своими впечатлениями. Почему-то все решили, что Савелий завязавший алкоголик, хотя одна из работниц предположила, что отеки вокруг глаз и небольшая краснота на щеках характерны при заболеваниях сердца. Но её версию отвергли сразу же, как менее романтичную.
Ближе к концу рабочего дня ко мне в кабинет заглянул парнишка из техподдержки: «ТашЛексевна, идемте срочно в бухгалтерию. Вас вызывают». Оказалось, что там пьют чай с тортом, который купил Савелий. Он со всеми, кроме главного бухгалтера, умудрился сразу перейти на «ты», в общем, вел себя грамотно, как человек, не первым разом устраивающийся на работу.
Никто не мог помешать мне, использовать любопытство местных жителей.
В Ландракаре годами не происходит не то что преступлений (не считая пропажи людей но молчок, эта тема под запретом!), но даже дорожных происшествий. Здесь нет штатной полиции. Отряд Брежатых считается скорее военным подразделением. «Стрепетов» видят только на парадах, да при передаче полномочий от почивших мэров к вновь назначенным.
Для начала достаточно привлечь внимание нескольких человек на городской площади. Я знала, что народ подтянется, потому что если в Ландракаре двое о чём-то разговаривают, то третий непременно подойдет узнать, о чём идет речь. Чтобы меня было лучше слышно и видно, пришлось встать на каменную ограду, за которой колко росли краснолистые кусты.
Уважаемые граждане! В вашем городе проводиться первый в истории округа Кологрис опрос, который позволит определить, какая улица вашего города самая удобная для проживания.