Глава четвертая. Встреча на болотах
Маленькая станция, названием которой я так и не поинтересовался, встретила нас тишиной раннего утра, которую нарушал только щебет птиц. Мы с Джеймсом были единственными пассажирами, которые проснулись в такую рань, чтобы осчастливить это захолустье своим присутствием. Кроме нас на перроне стоял лишь зевающий во весь рот станционный смотритель, удостоивший меня лишь мимолетного взгляда, но приложивший руку к фуражке при виде Мортимера. Не удивительно. Местный доктор должен был являться значимой фигурой в этой глуши.
Дождемся извозчика, или пойдем пешком? спросил мой друг.
А что дольше?
Примерно одинаково. До усадьбы около четырех миль и еще пара до Гримпена. Я хожу быстро и через полтора часа уже был бы на месте.
Что же, мне тоже не привыкать таскать свой саквояж. Давай прогуляемся.
Зря я на это согласился! Прогулкой это и не пахло, скорее призовым забегом. Мортимер переставлял ноги с методичностью поставленного на частый ритм метронома, а его трость отбивала удары по наезженной дороге, как молоток. Уже на второй миле я запыхался и мне пришлось призвать на помощь свою армейскую маршевую выучку. Мы пошли в ногу, я даже начал насвистывать марш нашего полка.
Дорога долго шла между зарослями кустов, из которых то тут, то там поднимались высокие сосны, а потом с возвышенности перед нами открылись знаменитые торфяные болота, затянутые полупрозрачным утренним туманом. Солнце только что поднялось над горизонтом и тени от растущих на торфянике чахлых кустов прочерчивали дымку ломаными тенями. Странно, но я не ощутил запаха сероводорода, обычного для такой местности. Пахло скорее полем и скошенной сохнущей травой.
Я сказал об этом Мортимеру. Тот согласился и добавил:
Это и плохо. Здесь ничего не напоминает об опасности. Открытой воды не видно, а там, где она есть, ее затянуло ряской. Чтобы отличить опаснейшую трясину от обычного луга, нужен наметанный глаз и даже животные иногда совершают фатальные ошибки. Видите вон ту большую зеленую лужайку? Это и есть самое страшное место. Если заметите тонущего там пони не вздумай пытаться его спасти. Погибнешь сам, а ему не поможешь.
Может быть, устроим привал? спросил я. Вид отсюда открывается великолепный, у меня есть спички, а в саквояже осталась парочка копченых колбасок, которые Мэри положила в дорогу.
Военно-полевой завтрак?
Да. Тебе вот смешно, но видел бы ты, как солдаты пользуются любой свободной минуткой, чтобы подкрепиться! Ведь на войне могут и убить и кому тогда достанется вкусный кусочек?
Мортимер посерьезнел. Мы ведь с ним действительно вызвались на очень опасное дело, по сути: на разведку боем. Я-то привык к опасности, а для него такое ощущение было совершенно новым. Ну да ничего! Мы пока не под огнем.
Развести маленький костерок у меня заняло всего пару минут. На растопку пошла вчерашняя Таймс. Потянулся дымок, я срезал складным ножом пару веточек, насадил на них колбаски и быстро поджарил на огне. Несколько кусков хлеба и две бутылки пива послужили хорошим дополнением к острому мясу. Мы с Джеймсом увлеченно заработали челюстями.
Смотри-ка! воскликнул он вдруг. Мы гадали, как вас познакомить со Степлтонами, а тут и придумывать ничего не надо. Вон он, Джек! Легок на помине.
Я обернулся. Действительно, из-за кустов, росших в сотне шагов от нас, появилась чья-то фигура в клетчатом пальто и широкополой шляпе. Значит это и есть главный подозреваемый? Любопытно В одной руке сачок, в другой большая коробка. Сразу видно, что человек и правда увлекается энтомологией, а подъем в такую рань говорит о том, что это не игра на публику, а настоящее хобби.
Мортимер привстал и помахал рукой. Степлтон в ответ взмахнул сачком и направился к нам.
Здравствуйте, доктор! воскликнул он еще издали. Вернулись из Лондона.
Джеймс утвердительно кивнул.
Да, вернулся. Познакомьтесь. Это мой старый друг, доктор Ватсон. Приехал в отпуск со службы.
Степлтон пристально посмотрел на меня и под этим взглядом я невольно ощутил себя каким-то редким видом махаона.
Военный врач? переспросил он.
В отпуске после болезни, подтвердил я. Решил проведать старушку Англию и вот удача: встретил в Лондоне Джеймса! А вы
Джек Степлтон, хозяин Баскервиль-холла.
Сэр я коротко поклонился.
Нет, титул я пока не унаследовал, он покачал головой. Будете жить у доктора?
В отпуске после болезни, подтвердил я. Решил проведать старушку Англию и вот удача: встретил в Лондоне Джеймса! А вы
Джек Степлтон, хозяин Баскервиль-холла.
Сэр я коротко поклонился.
Нет, титул я пока не унаследовал, он покачал головой. Будете жить у доктора?
Да.
Скажите, а не тот ли вы Ватсон, который пишет такие интересные рассказы?
Что вы, мистер Степлтон! Если бы я попробовал написать что-то подобное, то вся бригада легла бы от смеха. Не удивляйтесь. Ватсонов в армии полно. Даже у нас в госпитале есть один сержант с такой фамилией. Причем мы с ним ни с какого боку не родственники. Он из Плимута, а я из Кенсингтона.
Степлтон рассмеялся и сказал:
Тогда навещайте нас в Баскервилль-холле. Тут у нас редко видишь новые лица. Сестра будет рада гостю, а я покажу вам свою коллекцию.
Охотно, охотно! согласился я, внимательно разглядывая его.
Лицо, как лицо. Худощавый блондин, гладко выбрит, а в такую рань это выдает в нем педанта. Его можно было бы даже назвать красивым, если бы впечатление не портил длинный подбородок. Одет аккуратно, хотя вещи не новые. Ну да, он же не на бал собрался, а по болотам побродить. Видно, что бережлив. Вон прореха на сером дождевике и она аккуратно заштопана
Я быстро отвел глаза и принялся раскидывать остатки костерка. Прореха была двойной и это был след от собачьих клыков, которые проткнули ткань насквозь, слегка разорвав ее. Расстояние между штопками было таким, что у меня снова словно мороз прошел по коже. А на рукаве была еще одна пара таких же отметин! Играл с собачкой и она прихватила хозяина за плащ?
Пора было начинать играть роль недалекого служаки. Справившись с собой, я закончил с костром, снова повернулся к хозяину Баскервиль-холла и спросил:
По-видимому, это коллекция бабочек, раз уж вы увлекаетесь Как это называется?
Энтомология, охотно ответил он. От греческого слова энтомон насекомое.
По мне что греческий, что латынь, что китайский один черт! грубовато пошутил я. Бабочку от таракана конечно отличу, но вряд-ли смогу объяснить, как я это сделал.
Мортимер и Степлтон рассмеялись. Последний повторил свое приглашение и убежал, размахивая сачком.
Что скажешь? спросил Джеймс, когда он удалился подальше.
Ничего особенного, ответил я, хотя у меня уже не было никаких сомнений.
Это дело наверняка провернул именно Степлтон. Занятия энтомологией и ловля бабочек давали ему возможность бегать по болотам, сколько душе угодно. Где-то там, в их глубине, подальше от человеческого глаза, он и держал собаку. То, что сидящий на цепи пес выл по ночам, его нисколько не волновало. Вой только добавлял легенде ужаса.
Интересно, сестра была его сообщницей? подумал я. Скорее всего да. А что, если У человека, способного придумать план с собакой, хватило бы ума использовать свою сестру в качестве приманки. Нужно взглянуть на нее.
Однако, он сам пригласил меня в гости. Не нанести им визит было бы невежливо, сказал я, изображая полнейшую безмятежность.
Мы продолжили наш марш, но перед тем, как снова отправиться в путь, я долго смотрел на болото. Отсюда оно совсем не казалось опасным. Туман рассеялся и ничего не напоминало о том ощущении жуткой тайны, которое я испытал при первом взгляде на пустоши. С людьми то же самое: внешне у них всё хорошо и благополучно, но под красивой, добродушной маской иногда скрываются звериные клыки, покрытые чужой засохшей кровью.
Глава пятая. Одинокий старик
Весь следующий день доктор Мортимер был очень занят. Его не было почти неделю и теперь его буквально осаждали больные. У меня был выбор: помочь ему на их приеме, или отправиться гулять по окрестностям самостоятельно. Я выбрал второй вариант, вооружился картой и биноклем, сунул в кобуру револьвер и двинулся в направлении Лафтар-холла. Мне все-же хотелось поговорить со старым Франклендом. Я всерьез рассчитывал на то, что он соскучился именно по обычному человеческому общению и если так, то выложит мне всё, что думает о местных жителях.
Конечно местные считают, что он не в своем уме ну и что? Мне уже приходилось иметь дело с солдатами, у которых от перенесенных лишений начинал, как у нас говорили, "течь потолок". Я знал, как с такими общаться, хотя и не считал себя опытным психиатром.
Погода стояла великолепная и несколько миль по дороге я прошел с удовольствием. После лондонского смога приятно было вздохнуть полной грудью весенний сельский воздух. Никто не обращал на меня особого внимания. Конечно лондонский джентльмен в здешней глухомани выглядел не слишком обычно, но и на местную достопримечательность я тоже не тянул. По крайней мере, встречавшиеся мне люди не оборачивались, не глазели мне в спину и до Лафтар-холла я добрался без каких-либо происшествий, а когда увидел на веранде дома телескоп на штативе, повод завязать разговор нашелся сам собой. Дело в том, что во время учебы меня весьма занимала астрономия.