Симеон ушел рано. Если бы лет пять продержался, тогда Дмитрию четырнадцать бы исполнилось. Но он ждать не стал. Остался митрополит, которому не своим делом заниматься придется, но он понимает, что нет у него другого выхода. Он хотел уничтожить рабство. Хотя многое переменилось за эти столетия, ханы крестились, желая слиться с русичами, но его не обманешь. Он боролся и дальше будет с ними бороться.
Бес тем временем пробрался к татарскому стану. Надо было посмотреть, что и как там происходит. Новый хан так и не дождался к себе Симеона. Он наслышан был о гордости и непреклонности его, и был уверен, что тот и помер только для того, чтобы не склонить головы своей перед истинным властелином. Но кто же теперь к нему пожалует. Священник?
Хан был молод, и он боялся служителей любой чужой веры. А этот стар, много пережил, может коварством и хитростью все затмить. Он не собирался принимать христианства, твердо веря, что его предшественники ничего путного не сделали только потому, что взоры свои к чужим богам обратили.
Дмитрий, произнес он незнакомое имя, коверкая чужой язык, говорят, он совсем ребенок, да еще и не сын Симеона, а только племянник его. Старик и мальчишка хорошая компания ему досталась, никак не решить, какое зло меньше, что будет для него не так позорно: мальчишка или старик.
«Он осторожен, размышлял бес, но может и сам себя перехитрить»
Чтобы не терять времени даром, он внушил хану, что стоит подождать и пока не вмешиваться в то, что происходит там, и где сам черт ногу сломит. Пусть они сами разберутся, а когда станет ясно, он и появится.
Возвращаясь из орды, бес прошелся по тем местам, где сначала был замучен Михаил Черниговский, потом Михаил Тверской и сын его. Какими они были богатырями, пришедшими в мир не в то время, когда следовало.
Но просто так пропали. Но память осталась. И можно с уверенностью сказать, что ханские времена уже прошли, тех бесчинств не повторится больше никогда.
И оглядывая путь, который прошли за пару столетий русичи, порабощенные татарами, он понял, каким долгим и невыносимым он был. Но оставалось только вырваться из этого бесконечного болота. И это они должны сделать сами. И он готов был помочь им выбраться, если они сами будут прилагать для этого усилия.
В тот момент около ханского стана появилась худая и изможденная Кикимора. Даже самые неунывающие и веселые духи к тому времени стали уже бессильными и вымороченными. В такой обстановочке весь свой задор они растеряли, от прыти их почти ничего не осталось.
Не пойму, ты о грядущем герое или о прошлом печешься? неожиданно спросила его она.
Бес знал, что если она задает вопросы, то это еще не значит, что ей неизвестны ответы. И он промолчал, делая вид, что туговат на ухо.
Ты оглох никак от всех бед на нас свалившихся, небось? не унималась она
Да и у тебя видок не первой свежести, наконец подал голос ее собеседник И ты ждешь, не дождешься, пока мы вместе с князем действовать начнем. Ведь даже Кикиморы ведьмами противными становятся от жизни такой, а старые князья богатыри, помогут нам дух боевой поднять. Тебе это не хуже моего известно.
Известно, только если они всегда враждовали, теперь от них чего ждать можно?
Есть в жизни большие и важные дела, из-за которых необходимо старые обиды забыть и объединиться, нынче даже русичи понимают это.
Скорее солнце среди ночи выглянет вместо луны, чем наши князья примирятся и вместе действовать начнут, и живые и мертвые, одинаковыми они остаются. она безнадежно махнула рукой.
Но бесу показалось, что она над ним просто смеется или издевается.
Он надеялся на то, что, на этот раз все будет по-другому, а надежда даже у черта умирает последней.
ГЛАВА 3 БЕСКРАЙНИЕ ПРОСТОРЫ
Новый хан, только что утвердившийся в орде, ждал юного Дмитрия к себе. Это было для него необходимо. Они должны были познакомиться и договориться, потому что оба только начинали свой путь, получили власть и, судя по всему, дальше им придется идти вместе.
Но скоро убедился Мамая, что у парня и мысли такой не было. Если уже дядя его князь Симеон, прозванный Гордым не собирался к нему пожаловать, давно забыв дорогу, то этот и вовсе не знал о главном.
Они подождут, говорил о татарах Дмитрий митрополиту Алексию, а начнут возмущаться, тогда и будем о том думать.
Они подождут, говорил о татарах Дмитрий митрополиту Алексию, а начнут возмущаться, тогда и будем о том думать.
В крайнем случае, они решили отправить Мамаю дары с монахами, к коим ханы всегда настроены были враждебно, но ничего сделать не смогут, потому что давно прошли времена, когда русские князья по первому зову туда бежали и покорно умирали и ханской воле. Они смогли подняться с колен и расправить плечи. Поставить их снова пред собой получалось все труднее.
И все-таки Дмитрий поморщился, когда говорили об этом. Он вспомнил, что вместо Симеона в орде всегда оставался мудрейший из священников. Он все улаживал, и при малейшем неудовольствии старого хана предпринимал что-то, так что о князе на время забывали.
Но старик вернулся назад, а он не смог пока найти никого достойного, чтобы все так же продолжалось. Не было больших охотников среди татар оставаться. А те, кто готовы были туда следовать, явно не годились для такого дела. Но они и сами ничего не знали о новом хане, каков он, кто сможет с ним договориться и ладить
Когда же наступят такие времена, что не нужно будет ни о чем договариваться с ханами, а они сами станут на поклон к ним ездить и настроение русских князей угадывать, и своими подарками ублажать?
И так размечтался о благословенных временах юный князь, что даже задремал Дмитрий, и перенесся совсем в другой мир.
Мамай, ставший ханом почти случайно, жаждал полной власти и подчинения всех, кого когда-то им удалось завоевать. И он ярился, понимая, что те времена давно прошли. И нельзя идти на Русь, как Батый в свое время хаживал, совсем другой стала за это столетие Русь, да и татары его совсем другие. От воинства Чингисхана мало что осталось, каждому хотелось только власти, и ради этого заветного подарка на многое готовы были те, кто пока молча взирал на него и таил в душе непонятно какую крамолу против своего хана. И если бы в это время была какая-то угроза, то еще непонятно кто с кем и против кого бы выступать стал. Много скверного они у рабов своих русичей переняли. Но Дмитрий слишком юн, чтобы думать о каком-то противлении ему. И пока он собирается с силами, и сам хан должен подумать о том, что ему противопоставить можно.
Мамай и без того уже много сделать успел, и сколько еще предпримет, для того, чтобы вторым Чингисханом стать. И еще об одном подумал в тот момент хан Мамай его предшественники не обращали внимания на духов и богов на земле русской. Но он решил узнать о них побольше, и если они существуют, то привлечь их на свою сторону, иначе кто так упорно сжигает дома и все ценности, за которыми они туда отправляются, кто путает следы в лесах и загоняет их в болота непроходимые на верную погибель. Он не раз убеждался, что не люди, а кто-то иной мешает татарам, и помогаем русичам. Он сам видел однажды, как тело убитого русича, а в том, что он был мертв трудно усомниться, переносилось по воздуху и куда-то исчезло прямо у него на глазах. Он потом никому о том не рассказывал, зачем смуту в душах у своих воинов селить, но это так было, а хан привык верить своим глазам. И на этот раз он чуял, что за ним кто-то внимательно наблюдает. Эта сила исчезала так же неожиданно, как и появлялась, а в самый решительный момент все начиналось сначала.
А между тем до князя стали доходить вести о набегах на окраины русских земель. Это его злило и тревожило, но мчаться туда, про все остальное, забыв, он тоже не мог, ведь именно этого татары от него и забываются. Но сожалел Дмитрий, что на произвол судьбы приходится оставлять владения. И знал юноша, что ради сыновей и внуков своих должен он сам подняться и весь мир поднять против ненавистного хана. В ту ночь снился ему могучий и гордый Михаил Тверской, рассказы о страшной гибели в орде этого князя еще не смолкали пока.
Я не стану мучеником, убеждал себя князь Дмитрий, это красивая, но бесполезная смерть, если Мамай и убьет меня, то на поле сражения, а не в своем стане, словно барана в жертву принося. Не бывать этому.
И тогда стал в сны его приходить дядя его князь Симеон, недавно внезапно покинувший мир. О многом спросить у него хотелось князю, но он молчал пока. Но рядом стоял его отец и тихо смотрел на сына своего, не скрывая тревоги. Какими же разными они были. Но он, что он такое, многое ли сможет сделать он в том времени, которое ему досталось?