Мне кажется, что в мировой поэзии чувство «тоски по детству» наиболее удачно выразил Джордж Байрон в стихотворении «I Would I Were a Careless Child» («Хочу я быть ребёнком вольным»). Там есть строки, которые я каждый раз читаю с особым волнением:
I ask but this again to rove
Through scenes my youth hath known before!
В великолепном переводе мэтра русской поэзии Валерия Брюсова они звучат так:
Верни мне край мой одичалый,
Где знал я грёзы ранних лет!
А я для себя перевёл немного иначе, без поэтического изящества, но с пафосом деревенского мальчишки:
От судьбы я прошу лишь одно:
Верни мне снова мои детские мечты!
Школьные годы
1 сентября 1944 года Юлдуз Халиуллин переступил порог начальной школы в родном селе. К учёбе его собирала бабушка Фахерниса. Здесь не было ничего необычного, так как отец был на фронте, а мать днём и ночью на работе в колхозе. Маму дети практически не видели: она уходила на работу в три часа утра, а возвращалась только к одиннадцати ночи. Время было сложное и тяжёлое.
После окончания начальной школы Юлдуз продолжил обучение в семилетней школе соседнего села Терси, расположенного в трёх километрах от Иске Кызыл-Яра. Каждый день в любую погоду и в слякоть, и в пургу дети преодолевали дорогу до школы и обратно.
Татарская пословица гласит: «Оясында ни күрсә, очканында шул булыр» («Что видится в гнезде, то и при полёте будет»). Если народ этим отмечает важность семьи и семейного воспитания в жизни человека, то вторая мудрость «алтыдагы алтмышка» («что в шесть лет, то и в шестьдесят») подчёркивает важность своевременного образования.
Сильный дух учительницы немецкого языка Васимы Шляпиной, её пламенное желание сделать детей грамотными и новый подход в изучении иностранного языка положительно повлияли на её учеников. Юлдуз Халиуллин за один год значительно продвинулся по немецкому языку. И в дальнейшем при изучении других иностранных языков он применял метод «осмысленной зубрёжки» своей наставницы.
До сих пор помню четверостишие Генриха Гейне, выученное наизусть в 1951 году, иногда даже «запускаю его в дело», вспоминает Юлдуз Нуриевич. Однажды в городе Коломбо я беседовал с советником посольства ФРГ. Беседа проходила на английском языке, но меня потянуло «изречь» известное мне немецкое четверостишие. Мой собеседник тотчас перевёл разговор на свой родной немецкий язык. Я оказался в очень неудобном положении, был справедливо наказан за свою «детскую шалость». Знать язык на школьном уровне и на уровне дипломатического разговора это не одно и то же.
Обучение в Казани
и сотрудничество с периодической печатью
В 1951 году Юлдуз окончил семилетнюю школу с отличием и, как было решено на семейном совете, чтобы получить какую-нибудь специальность до призыва в армию, покинул отчий дом. Самое лучшее, на что он мог рассчитывать по запасу времени, это было поступление в средне-техническое учебное заведение. Выбор профессии был за ним самим, но поехать он должен был, разумеется, в Казань.
За год до этого он впервые побывал в Казани. Младший брат его отца Хужамухамед-абый поехал тогда в столицу ТАССР за запасными частями для тракторов и взял Юлдуза с собой. В то время в республике почти не было асфальтированных дорог. На грузовике-полуторке они с огромными трудностями преодолели расстояние в 300 километров за двое суток. Им пришлось переночевать в селе, в котором живут крещёные татары. Довольно большая часть дороги от Елабуги до Казани была выложена из белого камня. Дядя рассказал племяннику, что эта дорога была проложена ещё при Әби-патша (Бабушке-царице), так называли татары Екатерину II.
Перед второй поездкой в Казань Юлдуз искал и собирал все объявления, опубликованные в республиканских газетах, на которых были прописаны условия приёма в техникумы, так как никаких справочников в то время не было. Наконец, он выбрал специальность техника-электрика.
В аттестате Юлдуза были одни пятёрки, и его зачислили на электромеханическое отделение Казанского механико-технологического техникума без вступительных экзаменов. И техникум, и общежитие были расположены в центре города, на живописном берегу озера Кабан. Соседом по комнате Юлдуза оказался Ибрагим Тажиев, почти семь лет отслуживший на Черноморском флоте. Он мастерски умел готовить еду, а наш герой был у него в подмастерьях чистил картошку и мыл посуду. После ужина Юлдуз с вдохновением слушал, как бывший солдат играл на аккордеоне, и утешал свою тоску по родной деревне.
Студентам, приехавшим из сёл и районов, первый семестр давался нелегко, так как в техникуме все предметы преподавались на русском языке, а многим не хватало элементарных навыков разговорной речи. Попробуй выучить теоретическую электротехнику и высшую математику на русском языке! В результате тринадцать из пятнадцати студентов, окончивших татарские школы на «отлично», не смогли сдать первые экзамены. Только Юлдуз Халиуллин и выпускник одной из казанских школ Ильдар Саидбурханов получили право продолжить обучение.
Юлдуз-ага вспоминает:
Я поставил перед собой задачу-максимум: во что бы то ни стало сдать экзамены первой сессии только на «хорошо» и «отлично». Предстояло пять экзаменов, самым трудным для меня был диктант по русскому языку. Тут помогла взаимовыручка джентльменское соглашение с Германом Линсцером, моим соседом по столу. Мы заранее договорились: он исправляет мои ошибки в диктанте, а я помогаю ему в решении задач по математике и физике. Итог нашего сотрудничества оказался удачным: я получил по диктанту «четыре», Герман «пять»; по математике наоборот. На экзаменах по русской литературе я выкарабкался за счёт того, что выучил наизусть несколько отрывков из поэмы «Евгений Онегин». На любой вопрос мудрой Фаины Павловны Шкляевой о достоинствах и особенностях литературного почерка классика русской поэзии я отвечал отрывками из поэмы. Чаще всего мои ответы не имели никакого отношения к поставленным вопросам. Но мои декламации оказали, видимо, на Фаину Павловну, знавшую всю пушкинскую поэму наизусть, впечатление. «Я рада, что вы хорошо потренировали память на лучшем произведении русской классики, и поэтому заслуживаете хорошей оценки», отметила она с улыбкой. Это поощрение стало для меня стимулом, чтобы быстрее освоить русский язык. В дальнейшем у меня не было проблем с учёбой, а последние два года я получал повышенную стипендию.
Благодаря прилежному обучению Юлдуз хорошо овладел теорией, но практические занятия токарное дело, капитальный ремонт и перемотка асинхронного двигателя с большим трудом тянули на четвёрку. Тогда он сделал для себя первый робкий вывод: в дальнейшем его работа техником-электриком сомнительна, а значит, инженерно-техническое направление не является той сферой, которая ему по душе.
Интерес к периодической печати привёл шестнадцатилетнего студента в редакцию газеты «Совет Татарстаны» (ныне «Ватаным Татарстан»), Поводом для написания первой статьи послужило посещение спектакля «Галиябану» в Татарском государственном академическом театре имени Галиасгара Камала. Критическая статья, включавшая в себя люстру, «украшенную» сотнями паутинных нитей, столпотворение и шум в буфете, выкрики пьяного зрителя и ещё несколько негативных моментов, не заставила себя долго ждать и была опубликована в газете. Дело не ограничилось лишь публикацией, статью тщательно обсудили в отделе культуры обкома КПСС и по ней вынесли соответствующее решение. В театре также состоялось партийное собрание. Если бы Юлдуз знал, что дело примет такой оборот, он бы не стал беспокоить артистов, перед которыми преклонялся
Начинающему журналисту выплатили за статью гонорар, в три раза превышающий его месячную стипендию, и он пригласил Ибрагима в ресторан. Сосед по комнате был приятно удивлён: он знал, что
статья написана, но совершенно не верил, что её напечатают.
С тех пор у Юлдуза Халиуллина сохранилась тяга к писательству. При любых обстоятельствах, где бы он ни находился, начал крепко держать в руках перо, писал всё, что есть у него в мыслях и в душе. Газетная заметка, воспоминания, аргументированные и увлекательные научные статьи, документальные и популярные книги всё это проходило через его голову и сердце.
В 1955 году он окончил техникум. Молодых специалистов начали распределять по всему Советскому Союзу: в Киев, Ригу, Кишинёв, Таллин, Ленинград (ныне Санкт-Петербург) и т. д. Во-первых, учитывалась потребность в специалистах в соответствующих городах, во-вторых, учитывались средние баллы успеваемости выпускников техникума по всем предметам. Сначала Юлдуз выбрал Ригу, так как Прибалтика ассоциировалась у него с заграницей, но отказался от неё в пользу своего друга Ибрагима Тажиева. Затем его потянуло в молдавский город Бендеры. И тем не менее предложение однокурсников Михаила Нестерова и Юрия Дадыкина оказалось беспроигрышным: так как скоро их всех всё равно забирали в армию, им захотелось до призыва «порезвиться» на просторах Кубани. Юлдуз согласился и в итоге все трое были направлены на Краснодарский камвольно-суконный комбинат.