Конечно, мудрость представляет собой феномен, который может проявляться как праксис, т. е. метод достижения практических целей и, одновременно, сверхчувственная способность, которая выводит философа за пределы практической жизни (этико-правовой области) в область познания, условием которого является философский образ жизни. Этот круг проблем можно характеризовать еще и как выход к проблематике обоснования самой предметной области философии. Тем самым натурфилософская направленность на познание природы, наряду с выяснением сущности человека и сфер его интеллектуальной деятельности (этической, гносеологической и т. д.) в дальнейшем способствуют согласованию научного и философского знания, элементы которого лежат в основе научной рациональности.
Интересно отметить, что наряду с этой тенденцией к рациональности в объяснении мы обнаруживаем другую направленность, которая находит отражение в образе «богословствующих мыслителей» (термин Аристотеля), прежде всего, это Акусилай, Лиина, Мусей, Эпименид, Ферекид, Орфей. Все эти мыслители названы богословствующими в связи с предметом их рефлексивных поисков ответа на вопрос: чем является душа человека, и, как следствие, что представляет собой духовный мир и каковы его метафизические основания. Так, согласно орфикам, душа является пленницей тела и может быть освобождена из него. Однако именно используемые методы познания, позволили Аристотелю приравнять орфиков к философам. На это указывает сам факт признания в человеке самосознания наряду с бессмертной душой. Более того, «личность, как отмечает Шульга, представлялась наследницей персональной истории и непрекращающегося эволюционного пути всегда становящуюся и улучшающуюся в этой и иных жизнях до тех пор, пока она не станет подобной Богу»[11].
В целом, все это дает основание рассматривать концепцию орфиков как образец становления основного понятийного аппарата философской онтологии на ее предфилософском уровне. При этом направленность на познание глубинных основ природы человека не снимает значения этической направленности любых последующих философских выводов, что мы особо подчеркнем, когда будет рассматриваться вопрос о телесной природе человека в контексте медицины Галена. Важный аспект познания телесной природы человека связан с практическими задачами лечения болезней и врачеванием в целом как особой деятельности. Именно философы все чаще говорят о человеке в связи с его телесной организацией, что не снижает интереса к познанию особенностей человеческого мышления. Такой подход к человеку приводит к пониманию его двойственной природы духовной и телесной, стимулируется задачами практического характера и опосредует развитие рационального мышления. Изучается не только телесное в человеке, или соматическое, но философскому осмыслению подлежит определение тех условий жизни, без которых само понятие о человеке потеряло бы всякий смысл. Телесное и духовное, таким образом, оказываются в центре внимания как врачей, которые наблюдают за развитием болезни, оказывая помощь в преодолении недуга, так и философов. При этом социальный статус врача в обществе приравнивается к статусу философа, мудреца и целителя.
Рассматривая медицину как образец рационального познания, нельзя не отметить, что медицина развивалась на фоне тех традиционных мифологических и религиозных воззрений, которые сопутствовали становлению европейского рационализма в самых его истоках, закладывая основы преднаучного знания. Этот процесс развития рационального познания, эволюция знания в его движении от мифа к Логосу мы проследим на примере медицины Галена как одной из первых систематических наук о человеке и его телесной организации.
Для античности характерен целостный взгляд на мир, он служит цели объяснения наблюдаемого единства человека и мира, где боги все еще играют конструктивную роль мир отдан во власть и попечение богов, а человек включен в структуру этого целостного образа мира. Это находит отражение в конкретных представлениях о человеке. Так, за телесное здоровье несет ответственность и покровительствует врачеванию бог Асклепий. Он утвердился в Афинах в образе Священной Змеи, и этот образ стал символом врачевания. Культ Асклепия и его символика можно характеризовать как включение архаического элемента в систему конкретного знания. В эпоху античности медицина как род практического знания формируется под сильным влиянием философии, которая развивает собственные рациональные методы и опирается еще во многом на холистическое, целостное восприятие мира. Подчеркну, что холистическое восприятие мира подразумевает особое чувство времени; при этом время воспринимается как цикл сменяющих друг друга природных явлений, повторяющихся с определенной последовательностью и закономерностью, что как раз направляет восприятие его в контексте вечного повторения.
Внутри такого целостного восприятия сам человек и циклы его жизни подчиняются ритму универсума. Однако для архаического мировосприятия эти ритмы не случайны, и они подчинены конкретному богу, титану Кроносу, т. е. времени. В целом такое архаическое мировосприятие, где сохраняются элементы мифологического и образно-символического объяснения и мышления, например, в понимании организации человека телесного и духовного, оказывает влияние на формирование многообразных способов освоения действительности.
Причем этот тип мировосприятия оказывает влияние на формирование конкретной деятельности, направленной, в частности, на познание «человека телесного», в связи с преодолением и лечением недугов, их классификации и систематизации способов лечения. Поэтому стоит отметить, что врачевание имеет собственную интересную предысторию, связанную с поиском эффективных способов лечения. При этом основы медицины закладываются в недрах античной философской мысли с ее нацеленностью на сочетание образно-символического и дискурсивного мышления. И если образно-символическое объяснение находит реализацию в различных сферах духовной деятельности (в различных видах искусства), то дискурсивность мышления проявляется в понятийном языке науки, формируя, тем самым, теоретическое знание.
Историю искусства врачевания мы можем реконструировать, анализируя те культурно-исторические традиции, о которых сохранились сведения и письменные источники, памятники культуры. Хочу обратить внимание на конкретные факты, подтверждающие мысль о том, как осуществлялся процесс познания, обращаясь к малоизвестным видам творческой деятельности человека эпохи античности.
Отмечу, что в раннерелигиозных традициях Древней Греции особое место занимают мистерии как деятельность, которая включает в себя религию, ритуал и философию. Мистерия выступает как особое ритуально-мистическое действо, сакральный смысл которого осознается как визуализация определенной идеи, ради которой он и происходит. Осознание человеком («клиентом») смысла этой идеи посредством ритуала призвано врачевать и даже исцелять как тело человека, так и его душу. Таким образом, мистерия является способом исцеления человека посредством участия в ритуально-мистическом действии.
«Случается иногда, пишет М. Элиаде, что торжественное чтение космогонического мифа используется для излечения некоторых болезней и дефектов»[12]. Более того, личное участие в таком действии с чтением текста определенного содержания способствует полному погружению в смысл мистерии, благодаря чему у человека раскрывается особая интеллектуальная и когнитивная способность это способность припоминания.
Тем самым, припоминание рассматривается как один из эффективных способов получения знания и даже как метод познания (например, в герменевтике), где он сопряжен с внутренним мысленным проживанием какого-то процесса (например, мифологического сюжета), сопереживанием ему. Такое припоминание как соучастие, проживание смысла в процессе чтения текста рассматривается как погружение в его контекст. В конечном итоге, погружение в контекст во время ритуала способствует исцелению, восстановлению физических и духовных сил человека, раскрытию его внутренних ресурсов.
Такое архаическое представление о способах врачевании происходит из мировосприятия, которое, например, И. А. Герасимова именует «архаическим ритмомышлением»[13], где ритм предстает как важная категория в объяснении природы человека. На мой взгляд, ритм как пульсация мысли и воображения (что как раз и есть «ритмомышление») в случае мистерии, является способом погружения в сверхсознательное и даже прорывом к трансцендентному.
В случае чтения-слушания текста с космогоническим содержанием человек ассоциирует себя с событиями, которые этот текст передает, отождествляет себя с миром, в целом процесс зарождения которого переживается в сознании как заново творящийся в себе самом. При этом восприятие себя актуализируется всякий раз заново и в момент экстаза может наступить катарсис как ощущение полной гармонии души и тела. Так происходит процесс обновления и оздоровления человеческого тела, и этот способ врачевания остается популярным в течение многих веков и для многих народов.
Современные исследователи связывают этот вид исцеления с особым способом получения информации о мире, скрытой от непосвященного, в основе которого, как отмечает И. А. Бескова, «лежала полная, всеобъемлющая включенность человека в универсум, обусловленная его единой с миром глубинной природой, вследствие чего для него оказывалось возможным познание как прямое непосредственное усмотрение происходящего в другом как во-мне-самом совершающегося»[14].