ДА, они бредили медициной, мечтали о том, чтобы все люди были здоровыми. Наивные!
Разве можно сделать человека здоровым, если он сам не хочет этого, не соблюдает никаких рекомендаций?
Я бы хотела чаю, предложила Юлька.
Близняшки были высокими черноволосыми брюнетками, чем-то напоминающими индийских красавиц.
Нет, уж давайте выпьем по бокалу шампанского, тем более, в такой день, раз пока нет хозяев этой замечательной квартиры.
Орлов умелыми руками откупорил стоявшее на столе шампанское, разлил по готовым бокалам и поднял свой.
Итак, сегодня, 12 декабря, 2010 года день рождения нашей замечательной Леночки, Орлов улыбнулся и посмотрел на меня, Ленок, как ты себя ощущаешь?
Я пожала плечами:
Да никак, Орлов! В общем-то ничего особенного не произошло, ничего не изменилось, просто пришёл этот день и всё.
Неужели ничего?
Что должен ощущать именинник?
Что он стал взрослее, мудрее.
Я махнула рукой:
Да брось ты, Алл! Опять ты по-книжному говоришь. Лично я уже ничего не ощущаю, и, кажется, начинаю волноваться, почему родители до сих пор не приехали.
Я посмотрела на настенные часы. Была половина седьмого.
За окном уже начало темнеть небо, показались первые звёзды.
Люди, вечно суетливые, куда-то спешили, спасаясь от холода. Зима есть зима.
Юлька отпила несколько глотков шампанского и обратно поставила бокал на стол.
Знаешь, Ленок, я где-то слышала, что день рождения это испытание для человека.
Ну, вот, меня ещё ждёт испытание.
Шампанское ударило мне в голову. Я почувствовала лёгкое опьянение.
Мне совсем не хотелось есть, быть может, потому что я волновалась.
Димка всё ещё стоял перед «Подземным Тоннелем», только на этот раз с бокалом. Он попивал шампанское и продолжал разглядывать картину.
Жареный гусь с яблоками скоро остынет, а их всё нет и нет.
Димка ничего не ответил. Да и что он мог сказать? В воздухе воцарилось какое-то необъяснимое напряжение.
Даже Светка перестала кокетничать с Орловым и клевала Оливье.
..Звонок по телефону раздался совсем неожиданно, словно это был сигнал к чему-то.
Алло!
Голос, говоривший в трубке, был совсем чужим, далёким, незнакомым.
Алло, кто это?
Молчание в трубке сначала насторожило меня.
Хотя почему?
Что может произойти в этот день? Мой день!
Алло, я Вас слушаю!
Простите, это Вас беспокоят из МОРГа города Новочеркасска. Вы Серебрякова Елена Ивановна?
Да.
Дело в том, что произошла автомобильная катастрофа при въезде в наш город. Пострадали Ваши родители, их документы были найдены при них и.
Откуда Вы знаете наш телефон и кто я?
Из записей, обнаруженных при осмотре трупов. Я судмедэксперт Черенёв Валентин Борисович.
Судмедэксперт.
Мы просим Вас подъехать в МОРГ для опознания.
Когда я слушала этот непонятный голос в телефоне, мне почему-то казалось, что я смотрю какой-то очень крутой сериал с плохим концом.
Картинки сцен из моей прошлой жизни как-то сами собой возникали передо мной, перед моим внутренним взором. Они менялись, они мелькали.
Это была не я.нет, не я..
Я была просто сторонним наблюдателем.
Какой морг? Какой судмедэксперт?
Может, я это себе вообразила? Неужели всё так быстро может разрушиться? Всё в один миг!
Жизнь это всего лишь миг, а дальше пропасть!
Я пришла в себя, когда снова услышала голос в телефонной трубке:
Елена Ивановна, Вы придёте?
А.?Да, да, конечно.
Раздались короткие гудки, нудные, надоедливые.
Я села в кресло и сжала руками голову.
Ленок, что случилось?
Светка осторожно присела на край кресла. Её лицо в тот момент мне показалось тоже каким-то чужим и незнакомым, как и остальные лица, присутствующие здесь.
Папа и мама погибли..
Глава 2
«Похороны»
..Когда ты помнишь человека живым, знаешь его привычки, взгляды; когда ты общался с ним длительное время, он приходился тебе близким, самым близким на Земле.а потом вдруг ты видишь его мёртвое безжизненное тело, лишённое чувств и эмоций, тебя охватывает странное ощущение.
Ты почему-то думаешь, что на самом деле в сущности своей никогда не знал по-настоящему этого человека.
Меня долго успокаивали, прежде чем я вошла в помещение, где лежали тела моих родителей, и это на фоне выпитых таблеток антидепрессантов.
Со мной вместе был Орлов, который в последний момент перед поездкой в морг заставил меня выпить стопку водки.
Я попросила ещё, но Орлов мне запретил.
Хватит, Ленок! Много вредно.
Я не могу поехать туда.
Меня шатало и трясло.
Возьми себя в руки, ты должна.
У него вдруг стало серьёзным лицо, и его непонятного цвета выразительные глаза посмотрели на меня как-то пронизывающе.
Ты даже не представляешь себе, как мне был дорог Иван.
Дорог., я пробормотала это почти бездумно.
Мой мозг с момента звонка лишь фиксировал всё происходящее вокруг, которое я не вполне осознавала.
Да, дорог. Он, по крайней мере, понимал моё творчество.
Поскольку Орлов уже выпил изрядную долю шампанского, он нанял такси.
Светка Крабова увязалась за нами, сказав, что она в случае чего сможет поддержать меня. Я не возражала, потому что мне уже было всё равно.
Ты сильная, Лена. Ты сможешь пройти через это испытание, сказал Орлов уже на подходе к моргу, А знаешь, что сказал один мудрый философ по этому поводу?
Я покачала головой:
Нет, не знаю, Орлов. И потом, что это был за философ?
Конфуций. Он был китайцем.
Стараясь ухватиться за эту мимолётную фразу, как будто я хотела всё это время удержаться на плаву, на одном дыхании, я спросила:
Валяй своё мудрое изречение Орлов!
Он сказал:
«Будь счастлив,
даже если ты в скорби и в горе,
ибо испытывать счастье
в любых жизненных обстоятельствах,
это настоящее искусство,
проявление мудрости и милосердия
по отношению к себе и к жизни»
Конфуций, повторила я, С позиций высоты своей мудрости, похоже, ему было трудно спуститься до обыденной жизни простых смертных.
Я бы не стал делать таких поспешных выводов по отношению к Конфуцию. Его уважали в своё время.
Я пожала плечами:
Возможно, я запомню эти слова. Но сейчас, к сожалению, они вряд ли чем смогут мне помочь.
Мне ничего не оставалось, как открыть дверь и войти в эту «ужасную комнату».
Я обратила внимание на то, что здесь было мало света. Он отражался тусклыми бликами от кафельного пола, стен, потолка.
Всё дальнейшее происходило как во сне, потому что я ничего не соображала. Мне хотелось, как можно скорее сбежать отсюда куда-нибудь, сжаться в комочек и рыдать, рыдать, рыдать.
Но, как говорил Орлов, уже изрядно подвыпивший, мне нужно было во что бы то ни стало пройти «через это».
На пороге нас встретил человек в милицейской форме, поверх которой был накинут халат.
Он поздоровался и представился нам:
Звонарёв Алексей Степанович.
У него были тёмно-рыжие, почти каштановые волосы, строго и аккуратно зачёсанные назад, бледное лицо, на котором выделялись два серых внимательно смотрящих на собеседника глаза.
«Наверное, профессиональное чутьё», невольно подумала я.
И только после такого знакомства я заметила, что «кафельная комната» состоит из двух связанных друг с другом помещений.
Здесь же находились стеклянные шкафы с какими-то цилиндрическими бутылями, в которых плавали заформалированные заспиртованные образцы человеческих органов.
«Хорошо, что я не поступила в медицинский, как Юлька и Катька Воронец, снова подумала я, человеческий организм изнутри представляет собой не очень-то приятное зрелище. Лучше уж копаться в человеческих отношениях, чем в кусках плоти».
Здесь же на столе я заметила несколько микроскопов, часть из них были накрыты чехлами, чтобы не запылились, хотя пыли здесь не было совсем.
Пахло формалином и ещё чем-то отвратительным. Дверь во второе помещение открылась, и к нам вышел уже немолодой мужчина в белом халате.
Его русые волосы уже давно были посеребрены сединой, лицо имело желтоватый оттенок, видимо, от длительной работы, отсутствия личной жизни и удовольствий.
Во всяком случае, это были лишь мои предположения.
Здравствуйте, произнёс мужчина, вышедший к нам навстречу, Как Вы уже наверное поняли, я Черенёв Валентин Борисович ведущий судмедэксперт города Новочеркасска, а Вы.
Серебрякова Елена Ивановна, представилась я.
Как я понял, Вы приходитесь дочерью погибшим.
Да, совершенно верно.