Света огляделась по сторонам, отметив про себя, что у всех были скучные лица. На стене висел плакат «С Новым Годом!», как всегда банально, серо, обыденно.
Стены выкрашены скучной жёлтой краской, и от неё ужасно пахло. В зале стояли длинные столы, накрытые белыми скатертями. На столах море угощений, салаты, закуски, вилки, ложки, до блеска натёртые фарфоровые и фаянсовые тарелки.
Среди салатов Света глазами поискала и нашла свой. Вон он там, за вторым столом.
Нет, она не будет его есть, хотя Мария Викторовна, буфетчица, непременно обойдёт все столы и спросит: «Кому что положить? Кому ещё салатика?» И все будут подставлять свои тарелки.
Ох уж эти праздники!
Тут же сидели старшеклассники. Кстати, сегодня им впервые позволили участвовать в торжестве, потому что после него намечалась дискотека, и в соседнем зале уже настраивали музыку, слышались голоса: «раз-раз-раз» это парни проверяли микрофон.
Эти молоденькие нагловатые девицы мечтают окончить школу, чтобы скорее влиться во взрослую жизнь.
Света знала, что многие девчонки уже курили, имели богатую сексуальную жизнь. Марина Щёголева одна из них.
Света вдруг вспомнила, как однажды, когда она объясняла поэзию Пушкина в классе, Марина очень громко прошептала, так громко, что это было слышно:
Смотрите, у неё такие кривые ноги.
Света не помнила, как она выбежала из кабинета, прижалась к стене и заплакала. Как она могла побежать к директору с этим и нажаловаться на Марину! Как она могла сказать, что старшеклассница открыто и цинично издевалась над ней, её внешностью, а особенно над её ногами?
В другой раз она застала Марину в туалете целующейся с каким-то малолеткой. Конечно же, она никому ничего не сказала, тем более уважения у детей путём жалоб она не добьётся, и Светлана отлично понимала это. На следующий день она подошла к директору и попросила, чтобы её перевели в младшие классы. Галина Петровна и слушать не хотела. Она прошлась по своему кабинету, заложив руки за спину, затем развела их.
Ну, откуда, откуда, Кучерова я возьму для Вас место в младших классах! Вы знаете, все нынче стремятся в младшие классы. А знаете почему?
Почему? спросила Светлана.
Потому что с подростками намного сложнее, чем с детьми. А это уж, простите, педагогический талант.
Вы хотите..хотите сказать, что у меня его нет? спросила Светлана упавшим голосом.
Ну вот, и докажите мне это, Кучерова. До-ка-жи-те!
Из кабинета директора в тот день она вышла, как побитая. А на что, собственно она могла рассчитывать? Ведь её никто, абсолютно никто не любит из-за её внешности.
Вон Катя. Это тоже десятиклассница, как и Марина. Но она довольно старательная.и красивая. Мальчики так и увиваются за ней. А Катька словно бы их совсем не замечает. Светлана грустно вздохнула: «Ну, конечно, если у тебя такая внешность ты можешь вполне позволить себе эдакое высокомерие. А вот я.»
Сегодня Катя была в нарядном розовом бальном платье и изображала Золушку. Света помнила, что это платье они шили чуть ли не всем интернатом, особенно трудовичка Дина. Они делали примерки, выкройки из модных журналов.
Естественно, Золушка должна быть такой, как Катька, ведь она так красива.
Света знала, что Катя была из более-менее благополучной семьи, только лишь из-за бедности её мать сдала её в интернат, но каждые выходные девочка уходила домой.
Она также слышала, что материальное положение Катиной семьи более-менее улучшилось, просто девушка привыкла здесь, привыкла к преподавателям, но на следующий год она должна была насовсем уйти домой.
В зале была устроена импровизированная сцена.
Сейчас выступят наши ученики в новогоднем представлении, а остальных я прошу к столу, сказала Галина Петровна.
Снова раздались аплодисменты.
Свете казалось, что ещё немного, и её уши разорвёт от этого трескучего шума. Началась постановка. На сцену вышли ребята в костюмах из какой-то новогодней сказки, но она не слушала.
Света не помнила, как оказалась за столом рядом с Денисом преподавателем информатики. Денис высокий росный молодой человек с шевелюрой чёрных волос и смуглым лицом. Ей вообще иногда казалось, что он болгарин, хотя фамилия была русская Семёнов.
Ей нравился Денис, хотя он вообще не обращал на неё никакого внимания, каждый раз отделываясь привычными шутками, жестами, принятыми по этикету.
На нём сегодня был строгий костюм с галстуком и красивыми запонками.
Ей бы очень хотелось подарить Денису подобные запонки, но как она могла?
Ведь, во-первых, он не понял бы её; во-вторых, а что если у Дениса давно есть девушка, и получается, что она, Светлана Кучерова, как бы навязывается ему. Она не хотела стать посмешищем ни в собственных глазах, ни в глазах Дениса, а особенно в его.
Денис ковырял вилкой в салате. Света с изумлением увидела, что это была именно её «сельдь под шубой», КОТОРУЮ ОНА ЕЩЁ НЕДАВНО УТРОМ ЗАПРАВЛЯЛА.
Ей стало неловко.
Тебе нравится? спросила она его.
Вкусно, односложно ответил Денис.
Света кивнула:
Я готовила этот рецепт так, как учила меня моя покойная бабушка, сказала она, чувствуя себя такой неловкой.
Боже мой, ну, что же ещё можно ему сказать? Она чувствовала себя полнейшей дурой. Ну, почему, почему она так и не научилась вести себя с понравившимися ей молодыми людьми? Почему бабушка не обучила её, как это делается, а она она такая недотёпа.
У неё не было подруг, кто бы мог наставлять её в подобном вопросе.
Вон сидит Надя преподаватель русского и литературы тоже довольно молоденькая и хорошенькая женщина с яркими каштановыми волосами в очень красивом голубом платье. Наверняка, Надя нравится Денису, ведь она же так хороша собой.
Света пожелала себе провалиться сквозь землю.
Надя улыбалась, внимательно глядя на сцену. Там стоял угловатый Дед Мороз. Все знали, что его играл Пашка Синяков первейший хулиган, а тут вдруг такая роль.
Ясно, это Галина Петровна вынудила его, дескать, пусть лучше играет, чем курит и бьёт бутылки возле интерната. Пашку часто гоняли уборщицы. В роли Деда Мороза Пашка смотрелся как-то нелепо, и это вызвало улыбку Светы. По сценарию Деда Мороза захватила в плен Метель злая старуха в серых лохмотьях. А Добрая Фея должна была освободить его.
Конечно, сначала роль Метели Галина Петровна предлагала ей, Светлане. Но она отказалась, сказав, что у неё болит горло, и вообще, у неё нет артистического таланта. Галина Петровна лишь усмехнулась:
А талант, Кучерова, нарабатывается! У меня такое впечатление, что ты вообще не хочешь участвовать в общественной жизни.
Не зная зачем, Света задала директрисе вопрос, за который ругала себя неоднократно:
А Вы замужем?
Директриса от неожиданности даже сняла очки, протёрла запотевшие стёкла цветастым носовым платком, затем снова надела на глаза и внимательно посмотрела на Светлану.
Ты что, Кучерова!
Я.я ничего. Мне просто интересно, замужем Вы или нет.
Я замужем, и у меня отличная семья.
Вы любите мужа?
Ну, это уж слишком, Кучерова! Слишком!
А роль Доброй Феи, как думала Светлана, предложили Катьке. Света огляделась по сторонам. Старшеклассницы нигде не было, вероятно, потому, что она ушла переодеваться. В роли Метели на этот раз выступила Дина-трудовичка. Впрочем, играла она её очень даже неплохо. Вот только костюм оказался не очень-то подходящим. Ей измазали тушью брови, и они выглядели сейчас настолько уродливыми, что, казалось, навсегда приросли к неплохому симпатичному облику Дины.
«Эти брови могли бы стать моими, если бы я согласилась на эту роль», подумала Света.
Подцепила вилкой маринованный помидор. Однако кусок не лез в горло. Света бросила беглый взгляд на своего соседа по столу Дениса. Учитель информатики заигрывал с Надей. Они что-то обсуждали, улыбались друг другу. Надька, то и дело, стреляла своими зелёными глазками. Конечно, они в тот момент были очень счастливы друг с другом.
Не желала она больше находиться здесь, среди всех этих людей, так похожих друг на друга, словно, они были на одно лицо. Свете почему-то очень захотелось выбежать из этой праздничной залы, которая в один миг показалась ей пустой и душной.
Дед Мороз на сцене пытался высвободиться из темницы, а Метель всё ещё держала его там, стараясь всем испортить праздник. «Как будто без этого Деда Мороза не будет никакого торжества», злорадно подумала Света.
Она встала из-за стола, бросив взгляд на Дениса.
Преподаватель информатики по-прежнему не замечал её. О, если б она была слишком хороша собой по общепринятым в социуме стандартам, он бы непременно начал ухаживать за ней. А, возможно, подарил бы ей роскошный букет роз. Она очень любила розы. Но наверняка эти розы достанутся Надежде.