Вместе с тем, королева обратилась к иностранным дворам, гарантировавшим Прагматическую санкцию, с требованием выполнить взятые на себя обязательства и помочь ей обуздать агрессора.
Британия, остро нуждавшаяся в восстановлении прежних союзнических отношений с Веной, откликнулась первой. Георг II пообещал графу Остейну, австрийскому посланнику в Лондоне, оказать королеве всемерную поддержку, несмотря на войну с Испанией.
Не отказывались от своего слова, данного покойному императору, и Генеральные Штаты, обязанные в соответствии с договором прислать Марии Терезии 6-тысячный вспомогательный корпус. В Гааге желали только посмотреть, как выскажутся по этому вопросу другие страны-гаранты и, прежде всего, Франция, на которую голландцы вынуждены были постоянно оглядываться.
Гораздо более решительным выказал себя дрезденский двор. Саксония, так же как и Голландия, должна была выставить в поддержку Марии Терезии 6-тысячный контингент своих войск. Однако Август III, саксонский курфюрст, с завистью и опаской взиравший на усиление Пруссии, готов был пойти даже дальше и предложил венскому двору заключить наступательный союз против Фридриха. Он хотел воспользоваться случаем, чтобы сокрушить беспокойного северного соседа, а заодно округлить за его счет свои владения.
Август обещал выставить против Фридриха всю свою полевую армию, насчитывавшую 24 тысячи человек. За это он требовал передать ему после победы над Пруссией герцогство Магдебург, Галле, княжество Кроссен и все владения Фридриха в Нижней Лузации.
Мария Терезия не могла не принять такое предложение, и в январе 1741 года в Дрездене в большой тайне начались переговоры о создании антипрусского союза. Англия также приняла участие в этих переговорах. К будущему союзу надеялись привлечь и Россию. Ситуация при санкт-петербургском дворе, в очередной раз резко поменявшись, тому способствовала. Жадный до власти и денег Миних в первый же месяц своего пребывания в должности первого министра сумел нажить себе массу влиятельных врагов. Привыкший к полям сражений и не очень искушенный в дворцовых интригах фельдмаршал быстро терял свои позиции при дворе и, в конце концов, подал в отставку.
Август III, найдя момент подходящим, отправил в Санкт-Петербург в качестве своего посланника графа Линара, уже занимавшего этот пост в 1733 1736 годах. Во время своего первого пребывания на берегах Невы у графа сложились близкие отношения с принцессой Анной, страстно влюбившейся в него. Об их романе, длившемся довольно долго, стало известно государыне. Анна Иоановна, пока дело не закончилось скандалом, попросила дрезденский двор отозвать Линара, что и было немедленно выполнено.
Вторично отправляя Линара в Санкт-Петербург, Август рассчитывал, что чувства Анны Леопольдовны, ставшей правительницей, с годами не остыли, и граф, сделавшись ее доверенным лицом, сможет оказывать влияние на политику России в нужном Дрездену направлении.
В феврале прусский посол в России барон Мардефельд сообщил о ведущихся в Дрездене переговорах между Саксонией, Австрией и Англией. «Говорят, писал посол, проект договора уже готов и копия его прислана в Санкт-Петербург». Мардефельда сильно беспокоило, что симпатии правительницы все больше склонялись к Австрии, особенно с того времени, как возле нее появился 40-летний красавец Линар с внешностью античного римлянина.
Глава 9
Контрнаступление австрийцев на Силезию
Видя, что события развиваются не по его сценарию и, что основная борьба с Австрией еще впереди, Фридрих II, будучи в Берлине, дал распоряжение нескольким пехотным и кавалерийским полкам, остававшимся в Бранденбурге, готовиться к передислокации в Силезию.
В завоеванной провинции разгоралась, так называемая, малая война. Вдоль всей границы с Моравией и графством Глац10 постоянно происходили стычки с австрийскими гусарами и иррегулярными, совершавшими дерзкие набеги на прусские передовые посты. Их небольшие подвижные отряды проникали даже вглубь Силезии, нападая на фуражиров и конвои.
«Из-за неприятельских гусар, писал Шверин, люди не расстаются с оружием ни днем, ни ночью». Тяжелая прусская кавалерия не в состоянии была бороться с ними, а своих гусар у Фридриха было слишком мало.
Чтобы как-то исправить ситуацию, король отправил в Польшу своих офицеров для вербовки 900 человек, с детства приученных к лошадям, из которых князь Ангальт должен был сформировать уланский полк
Чтобы как-то исправить ситуацию, король отправил в Польшу своих офицеров для вербовки 900 человек, с детства приученных к лошадям, из которых князь Ангальт должен был сформировать уланский полк
Фридрих пробыл дома лишь три недели. 19 февраля он вновь покинул Берлин, направившись в действующую армию. По пути в Швейдниц, свою штаб-квартиру, король сделал остановку у Глогау, чтобы посмотреть, как ведется блокада крепости.
«Жмите на эти стены, как только можете, наставлял он принца Леопольда, неудовлетворенный принятыми мерами. Голод, кажется, медлит. Угрожайте бомбардировкой, но щадите, насколько это возможно, сам город».
Уезжая, король пообещал принцу прислать ему для усиления еще пару батальонов.
Совершая инспекционные поездки по Силезии, Фридрих своими собственными глазами видел, как сильно раздроблена его армия.
Самая крупная группировка прусских войск, состоявшая из 13 батальонов и 15 эскадронов11, располагалась в Верхней Силезии. Командовал ею фельдмаршал Шверин, имевший штаб-квартиру в Егерндорфе (Крнов). Задачей этой группировки было наблюдение за перевалами на границе с Моравией и Венгрией, и блокада крепости Нейссе с юга и юго-востока.
Другая группировка пруссаков под командой герцога Голштейн-Бекского, включавшая в себя 6 батальонов и 11 эскадронов12, заняла обширный район севернее реки Нейссе, вытянувшись вдоль Силезских гор от Швейдница до Отмахау.
Кроме того, имелись еще два отдельных корпуса, державших в осаде крепости Бриг и Глогау. В первый входили 4 батальона и 6 эскадронов13, второй включал в себя 7 батальонов и 5 эскадронов14. В пригороде Бреслау для защиты магазинов был размещен, как уже говорилось, пехотный полк Альт-Борке, не входивший ни в одну из указанных группировок.
Затягивающаяся блокада Глогау и Брига весьма беспокоила Фридриха. Особенно король был недоволен медлительностью принца Леопольда Ангаль-Дессауского, чей корпус был наиболее удален от его главных сил.
Зная, что в Моравии сосредотачивается крупная австрийская армия, Фридрих стремился иметь под рукой для отражения нападения как можно больше войск. Король посылал Леопольду письмо за письмом, требуя быстрее овладеть Глогау. «Иначе, предупреждал он в письме от 6 марта, вина за все беды, которые могут произойти из-за дальнейшего промедления, будет лежать на Вас одном».
Тон короля, не терпевший возражений, побудил принца отбросить все сомнения и перейти к решительным действиям. Тем более что 4 марта осадный корпус был усилен пришедшим из Бранденбурга пехотным полком, шефом которого был сам принц.
8 марта Леопольд собрал своих штаб-офицеров и объявил им, что этой ночью Глогау должен быть взят. Тут же был составлен план штурма, предусматривавший атаку крепости тремя колоннами с южного, северного и западного направлений. К операции принц привлек все свои 9 батальонов это порядка 5 тысяч человек. (Напомним, что гарнизон Глогау состоял из 10 пехотных рот и насчитывал немногим более 1200 человек).
В 10 часов вечера штурмовые колонны, стараясь делать как можно меньше шума, начали выдвижение на исходные позиции, располагавшиеся позади прусских аванпостов. Глогау, опоясанный крепостным валом бастионного типа и пересохшим рвом с палисадом и рогатками, утопал во мраке.
Когда невидимые часы на городской ратуше отбили полночь, находившиеся впереди каждой из колонн, гренадерские роты во главе с опытными капитанами молча двинулись вперед. Имея при себе топоры и петарды, они должны были проложить своим колоннам путь через деревянные заграждения и открыть крепостные ворота.
Гренадеры быстро преодолели расстояние, отделявшее их от гласиса с крутым и скользким из-за мороза подъемом. Незамеченные противником, они быстро спустились в ров. И только когда в дело были пущены топоры, неистово обрушившиеся на палисад и рогатки, часовые подняли тревогу. Со стен загремели пушечные выстрелы. Однако это не остановило пруссаков.
Проделав проходы в заграждениях, гренадеры взобрались на осыпавшийся вал и, сметя караулы, вышли к воротам каждая рота к своим. Когда ворота были раскрыты, в дело вступили главные силы штурмующих.
Первой ворвалась в город колонна, которую возглавлял сам принц Леопольд. Немного позже на темные улицы Глогау сумели пробиться две другие колонны. Тесня перед собой небольшие кучки, пытавшихся сопротивляться, австрийцев, пруссаки тремя потоками вышли на центральную площадь города. Там остатки гарнизона сложили оружие.