Утром, когда я позавтракал, мои вещи, которые я оставил Тарину на хранение, ждали меня, аккуратно сложенные рядом с сумкой. Открыв шкатулку, я еще раз взглянул на шедевр мастера гномов сверкающую диадему. Полюбовавшись на переливы бриллиантов, я упаковал шкатулку в сумку, поверх мифриловых слитков. Выйдя в холл, я встретил выстроившихся девушек и управляющего, провожавших меня. Попрощавшись с ними и поблагодарив, я отправился в путь домой.
Глава 4. Дела хозяйские
При виде флагов на шпилях замка отца я почувствовал, что мое сердце учащенно забилось. Я расстался с Аллилель всего на несколько месяцев, а было такое ощущение, что я отсутствовал несколько лет. Чем ближе я подходил к замку, тем шире на моем лице расплывалась улыбка. Я представлял себе, как обрадуется Аллилель мне и моему подарку. Меня вскоре заметили и традиционно вышли встречать, в этот раз это были ученики Тарна. Поприветствовав меня, они пошли вперед, все время оглядываясь и оживленно правда, шепотом переговариваясь.
«Обсуждают мою ауру», догадался я. Теперь, когда ее я спрятать не мог, придется мириться с любопытными взглядами тех, кто мог ее видеть.
Войдя в замок, я увидел, что меня встречают отец, Аллилель с уже большим животом и под руку ее поддерживает Зира. Я бросился к Аллилель. Ее лицо вдруг стало грустным и несчастным. Ничего не понимая, я протянул руки, чтобы обнять ее.
Неожиданно она заплакала и, вырвавшись из рук Зиры, бросилась наверх, к нашей комнате. Я недоуменно посмотрел на Зиру и отца:
Ктонибудь мне объяснит, что здесь происходит?!
Они переглянулись, словно спрашивая друг у друга, кто будет отвечать. Ответила Зира:
Мы и сами ничего не понимаем, Каин. Она так себя ведет с момента твоего ухода. Стоит комунибудь вспомнить тебя, как она начинает плакать и запирается у себя в комнате. Все наши попытки ее разговорить ни к чему не приводят.
Я посмотрел на отца, и тот кивнул, подтверждая слова Зиры.
Я направился в нашу комнату. К счастью, Аллилель не заперла ее, и я вошел, закрыв за собой дверь. Моя любимая лежала в кровати, укрывшись одеялами, и только по вздрагивающему контуру можно было понять, что она плачет.
Подойдя к кровати, я сел и попытался освободить ее от одеял. Судорожно вцепившись в них, она не давала мне увидеть себя.
Солнышко, что случилось?
Ответом мне было только усиленное подергивание тела под одеялами и доносившиеся оттуда рыдания.
Гладя ее поверх одеял, я решил подождать, пока она успокоится. Через пять минут вздрагивания немного утихли, и я снова задал вопрос:
Аллилель, что случилось? Тебя ктото обидел?
Я ничего не хочу, раздался ее тихий голос изпод одеял.
Любимая, не совсем понимаю, о чем ты?
Мне не нужен замок, не нужно богатство, мне ничего подобного не нужно. Ты все, что хочешь, берешь только одним способом смерть, смерть, кругом одна смерть. Я ничего не говорила тебе, когда мы стали жить вместе, думая, что смогу тебя изменить, но проходят месяцы, а ты не меняешься, и все становится только хуже. Ты убиваешь, убиваешь и никак не остановишься.
Я опешил от таких заявлений, подобное мне высказывалось впервые.
Я не могу так жить дальше и не хочу, чтобы наш ребенок имел такого отца, сказала она, откинув одеяла.
Изумленно посмотрев на нее, я задумался над тем, что нашло на Аллилель.
Но, Аллилель я хотел сказать, что это для меня нормальная жизнь, и я ведь не убиваю тех, кто близок мне и дорог ей.
Нет! Дослушай меня, Каин! твердо сказала она. Я не говорила тебе этого до сих пор, но это не значит, что я и дальше буду молчать. Я прошу тебя, Каин, изменись. Прекрати убивать, ты ведь и так везде оставил кровавые следы. У тебя ведь теперь все есть: дом, я, наш ребенок. Зачем тебе нужно еще чтото? Я не могу больше жить с чувством, что мой муж убийца. Я говорю не только об эльфах, но и о людях, орках ты ведь сам мне говорил, что не важна раса, важна душа существа. Каин, ты должен измениться, иначе я не смогу с тобой жить! закончила она, с вызовом посмотрев на меня.
У меня защемило в груди. Никогда я не думал, что мы будем ссориться, но вот сейчас между нами пролегла первая трещина. Может, рассказать ей, что меня теперь убьет даже самый слабенький маг или отряд эльфов? Или о том, как живут вампиры на Эрдане и как эльфы устраивают на них охоту?
Посмотрев в ее глаза, я понял, что мои слова будут бесполезны она приняла решение, и если я не уступлю, будет только хуже. Терять ее я был не намерен, лучше умереть.
Любимая, почему ты раньше мне этого не сказала? как можно мягче спросил я. Тебе ведь нельзя сейчас волноваться, малыш будет неспокойным.
Аллилель удивленно посмотрела на меня, и ее взгляд смягчился.
Я не хотела тебя огорчать, ведь ты через такое прошел, чтобы мы были вместе, тихо сказала она.
Надо было сразу сказать, мы бы чтонибудь придумали, улыбнулся я.
Она бросилась в мои объятия и заплакала.
Я думала, ты откажешься, и мы расстанемся! запричитала она.
Ну, вот еще, какие глупости. Я ласково поцеловал ее в заостренное ушко.
Ты обещаешь мне? спросила она, чутьчуть отодвинувшись.
А если мне будет угрожать опасность, я тоже не могу убивать? решил я уточнить условия обещания.
Она помолчала, обдумывая мои слова.
Ты можешь защищаться, но только предварительно попробуешь уговорить их не нападать на тебя. Если все же на тебя нападут, то тогда ты можешь ответить на агрессию.
Я представил себе ситуацию, в которой пробую уговорить нападающих на меня всадников, и мне сделалось плохо. Проще было заколоть себя самому, чем остановить конную атаку.
«А маги, их тоже бежать уговаривать не нападать на меня?» грустно подумал я.
Каин! прервал мои мысли грозный голос Аллилель. Обещай мне!
Я взглянул на такое родное лицо, сейчас нахмуренное, топорщившиеся от злости ушки и понял, что не могу противостоять ее напору.
Хорошо, я обещаю не нападать первым и пытаться уговорить не нападать на меня, ответил я.
Услышав эти слова, Аллилель заулыбалась.
Вот, я знала, что ты согласишься. Я так сильно тебя люблю, она то прижимала меня к себе, то требовала поцелуев.
Почувствовав, что сейчас самый лучший момент, я отстранил от себя жену и с таинственным видом сказал, что у меня есть для нее подарок. Мигом переключившись на новую тему, она стала требовать, чтобы я срочно его показал. Достав сумку, я вручил ей мифриловую шкатулку.
Видимо, думая, что это и есть подарок, она восхищенно рассматривала работу гномьего мастера.
Каин, спасибо большое! Положив шкатулку на кровать, она снова стала меня обнимать. Такая прелесть! Это ведь гномья работа? Я гдето видела такое клеймо. Точно не помню где, но вроде бы гномья работа
Я еще шире улыбнулся:
Вообщето, подарок внутри шкатулки.
Она удивленно посмотрела сначала на меня, затем на шкатулку:
Ты серьезно?
Я кивнул. Аллилель снова взяла шкатулку, открыла ее и замерла. Я с удовольствием наблюдал, как меняется ее лицо при виде диадемы. Не смея дотронуться до нее, она посмотрела на меня, а я начал откровенно посмеиваться, видя ее ошарашенный взгляд.
Это это клеймо мастера Борина из клана Мифриловых Молотов?
Ага, подтвердил я.
Но этого не может быть! Она все никак не могла прикоснуться к подарку. Этого не может быть.
Почему? удивился я.
Все вещи, которые делает клан Мифриловых Молотов, стоят столько, что их покупают только короли. Я вспомнила, где видела это клеймо. Оно стоит на короне нашего короля, наследный принц показывал мне ее, и я запомнила.
Поверь, оно настоящее, диадему мне подарил сам мастер Борин, сказал я.
Подарил? по слогам произнесла она.
Я кивнул:
Он сказал, что этот подарок достоин королевы, и я с ним согласился. Давай же, примерь ее скорее.
Ошеломленная Аллилель осторожно взяла диадему и, подойдя к зеркалу, примерила. Следующие десять минут я наслаждался восторженными восклицаниями жены. Диадема на ней смотрелась прекрасно.
В дверь постучали. Оставив Аллилель у зеркала, я отпер ее. За ней стояли Зира, отец и мой Учитель, на шее у него сидела Гита. Я протер глаза. Нет, мне не показалось, действительно, на шее Учителя, свесив ножки, восседал этот демоненок в вампирском обличье. Зира сначала грозно посмотрела на меня, а затем бросилась к Аллилель. Та с сияющим лицом повернулась к вампирше, и мы услышали восхищенный вздох Зиры. Гита тут же спрыгнула со спины Учителя и бросилась к женщинам.
Мы с отцом и Учителем переглянулись и молча пожали плечами. Что тут скажешь? Женщины!
Оставив их любоваться подарком, мы прошли в зал. Пока не накрыли на стол, отец попросил меня объяснить, в чем причина странного поведения Аллилель. Пришлось ему рассказать, а также упомянуть о своем обещании. Выслушав все, отец помрачнел. Когда я рассказал ему и Учителю о своем нынешнем состоянии, то помрачнел и Учитель.