Пошел! послышался грубый голос военного, давай!
Тяжелые шаги эхом отдавались в голове. Не заметила, как начала нервно теребить подол платья. По телу гуляли табуны мурашек. Мной полностью завладело предвкушение встречи с неизведанным. Оборотня буквально выволокли из фургона. Господи, что с ним? Еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Когда-то белую майку пропитала запекшаяся кровь, вся одежда была изорвана. Мощную шею мужчины сковывал толстый ошейник. Его руки и ноги сдерживали массивные кандалы, звеневшие при каждом движении оборотня.
Поднявшись с колен, волк вздернул подбородок и окинул нас всех взглядом, полным презрения. Я же не могла отвести от него глаз. Несмотря на небритость, помятость и многочисленные ссадины, он был красив. Дьявольски прекрасен. На небе сияла свежая луна, облизывая его своим светом, делая образ волка мистичным и завораживающим.
Надеюсь, пёс будет жить вне нашего особняка? выплюнула моя мать, сверля взглядом отца.
Но он, казалось, тоже не в состоянии перестать разглядывать диковинное существо. Пусть волк и был в облике человека, звериное нутро чувствовалось издалека. И почему мне кажется, что здесь мы жертвы? Стряхнув наваждение, заметила, что оборотень снова рассматривает меня. И от его взгляда
Не смей так смотреть на миледи! конвоир огрел мужчину по спине тяжелой палкой, отребье. Поднимешь глаза, когда разрешат.
Отведите его в хибару, которую освободили вчера. Помойте и приведите в порядок. Утром он нужен мне в приличном виде, мой отец взял себя в руки и вернул себе былую суровость, Анисса, а тебе пора спать. Завтра решим все вопросы.
Но волк по-прежнему глядел на меня. Не так явно и нагло, но исподлобья, то и дело рыча на тыкающих его палкой военных. Я закрыла глаза и вздохнула. Как же хотелось прикоснуться к нему! Несмотря на видимую скромность, всегда желала познать близость с мужчиной. А его взгляд раздевал, проникал под платье и беспощадно касался. Клянусь, я чувствовала эти прикосновения. Развернувшись, пулей направилась в дом. Мне вслед раздался сдавленный смешок, перекрытый глухим звуком удара.
Ничего, я его бить не буду. Но манерам научить придется. Какой же ты? Добравшись до спальни, стянула платье и швырнула на пол. Навряд ли надену его еще раз. Выглянула в окно и увидела, что в небольшом домике напротив горит свет. Он будет жит там? Сердце яростно забилось. Я подняла взгляд, обратив его к луне. Казалось, что она глядит на меня в ответ. И шепчет. Нет, не словами. Ледяными лучами, от которых не укрыться. Также, как и от его взгляда. И луна звала меня
Я зашла в душ, сняла нижнее белье и вошла в просторную душевую кабинку. Закрывая глаза, видела наглый взгляд, направленный на меня, внутрь меня. В самую душу. Сделав воду прохладнее, пыталась хоть немного охладиться, но реакция тела на наглого оборотня была неадекватной. Что-то низменное скреблось и пыталось выбраться за стальную стену благоразумия. Оно царапалось, рычало и хотело освободиться. Требовало бежать вниз, в эту хибару.
Надев сорочку, я вернулась в спальню. Машинально снова выглянула в окно. Свет в домике не горел. Расчесала волосы и легла в постель. Однако сон не шел. В голове крутились мириады мыслей, перебивая друг друга, появляясь и исчезая. Меня тянуло туда, к оборотню. Сев в постели, прислушалась к ощущениям. Что-то не так. На автомате впрыгнув в джинсы, надела майку прямо на голое тело и выскользнула из спальни.
Глава 4
И все-таки жизнь циничная штука. Меня выиграла та маленькая цыпочка в голубом платье. С которой я не спускал глаз, пока толстосумы мерялись богатствами. Этот хлыщ рядом с ней, не задумываясь, выпустил павлиний хвост, чтобы покрасоваться жирным счетом в банке. Четыре миллиона за раба на такую сумму можно накормить сотни волчьих стай. Невольно зарычал. До чего же мелочные и недалекие существа. После того, как занавес этого цирка страданий опустился, меня потащили обратно в клетку.
Забавно было видеть страх на их глупых лицах. Ко мне приставили двух военных, отличающихся от трусливых и мерзких созданий, работающих в аукционном доме. Эти были наряжены в чистую выглаженную форму, не произносили ни слова за все наше короткое путешествие до клетки, лишь бросали в меня ничего не выражающие взгляды. Пустые, словно бойцовские псы. Ждущие, когда можно впиться в чье-то горло.
Ну что, волчек, довольно произнес толстяк, накануне занимавшийся моим мытьем, ты вытащил счастливый билет. Хотел бы и я жить рядом с такой, как леди Уайтберд. Заглянул бы под ее короткую юбочку и стал ее рабом, если понимаешь, о чем я.
Ну что, волчек, довольно произнес толстяк, накануне занимавшийся моим мытьем, ты вытащил счастливый билет. Хотел бы и я жить рядом с такой, как леди Уайтберд. Заглянул бы под ее короткую юбочку и стал ее рабом, если понимаешь, о чем я.
Он довольно потер редкую бороденку и мечтательно улыбнулся, а внутри меня внезапно вспыхнула ярость. Сам того не замечая, сорвался с цепи и рванул вперед, пытаясь выпустить когти. Однако серебро сделало своё дело. Я могу напугать до чертиков, но не навредить. Кажется, эта свинья обмочила штанишки. Поделом. Но почему я так отреагировал на его слова? Эта цыпочка, леди Уайтберд ведь знаю эту фамилию. Неужели
Череда жестоких ударов посыпалась на спину. Я и думать забыл об этих чертовых военных. Они били больно, сильно, безо всякой жалости. Сам не заметил, как весь покрылся неприятными ссадинами. От серебра регенерация сильно замедляется, а эти упыри наносили раны куда активнее, чем мое тело могло восстановиться.
Так ему! верещала толстая свинья, от которой теперь воняло мочой, нечего бросаться на людей. Животное. И как я теперь домой пойду?
Они окатили меня ледяной водой, затем нацепили рваную одежду и потащили к выходу. Лори я больше не видел и не чувствовал. Из-за потери она закрылась и больше не впускала меня в своё сознание. Нет больше стаи. Какой же я теперь альфа? Жалкое подобие и раб богатой сучки. А ведь из-за ее отца волки этой местности голодают, вымирают целыми семьями. Ублюдок. Но ничего. Маленькая леди сама не понимает, на что обрекает себя и своих близких. Мои губы расплылись в кровавой улыбке.
Чего лыбишься? новый удар по ребрам лишь разогревал мою злость.
Оставалось лишь молча терпеть боль. Я знал, что скоро всё закончится. Милашка не будет меня лупить. По крайней мере просто так. Мысли раз за разом возвращались к ее телу. Облаченное в легкую ткань, оно будто светилось изнутри. А тонкий аромат, исходивший от этой девочки, заполнял меня, заставляя вдыхать снова и снова, игнорируя все вокруг. Впервые ощущаю такое, даже не коснувшись женщины. А когда эта толстая свинья похабно улыбалась, думая о ней, у меня сорвало крышу. Черт!
Близился вечер, всех купленных рабов размещали по специальным бронированным фургонам. Мой оказался самым большим. Внутри воняло чем-то отвратительным: смесью свежей крови и сгнившего трупа. Где-то за городом, совсем далеко, садилось солнце и кровавый закат освещал безликие, облаченные в сталь молчаливые машины. Люди властвуют над нами, но боятся до чертиков, а потому все вокруг напичкано серебром. Гвозди, заклепки, даже арматура и несущие конструкции. Лишь бы оборотни не обрушили на них свою ярость.
Двое охранников сели рядом, один был за рулем. Я видел его лысую голову и тонкую кожу шеи. Мне бы сейчас перекусить. Желудок громко заурчал. Волк внутри был подозрительно спокоен, хотя еще пару часов назад бесновался, так и норовя вырваться наружу. Но серебро сдерживает его получше любой клетки. Я коснулся пальцами тяжелого ошейника.
Эй, удар по пальцам заставил сморщиться, не рыпайся, животное.
Я откинулся на тонкой скамейке. Хоть в ней не было этого чертового металла, и на том спасибо. Когда тебе в задницу впивается серебро, приятного мало. Все мысли собрались в кучу и снова ринулись навстречу сладким воспоминаниям об аромате, ласкающем мой нюх. Необходимо выяснить, что в этой девчонке не так. Она странно на меня влияет.
Дорога, по которой меня везли, была на редкость хорошего качества. Ни одной кочки или ямы. Машина шла ровно и в один момент меня начало укачивать. Однако резкий тычок в бок заставил снова взять себя в руки. Слегка повернул голову. Второй сопровождающий злобно смотрел на меня.
Почти приехали, произнес водитель, и машина под нами загромыхала.
Видимо, съехали на галечную дорогу. В фургоне не было окон, так что я не знал, какой сейчас час и где мы находимся. Однако даже сквозь мертвую сталь чувствовал зов леса. И еще кое-что. Она близко. Внутри снова просыпалась эта больная тяга. И жестокость зверя. Я оскалился, глядя на того, кто сидел напротив. Солдат заехал мне дубинкой по челюсти. Но этого мало, чтобы угомонить оборотня. Что же, у меня было немного времени подумать о том, как жить дальше. Как ни крути, с цыпой придется подружиться. Втереться в доверие, быть послушным какое-то время. Как бы ни хотелось размозжить беленькую головку по асфальту, придется терпеть и исполнять ее приказы. Но потом отыграюсь, а перед этим как следует трахну.