Так Вася и Сережа познакомились и подружились. И дружат до сих пор.
Немного истории
По задумке автора, здесь должна была быть глава, повествующая об истории знаменитой корпорации. Она есть, но автор из этого издания ее изъял по известным причинам.
Введение в броуновское движение
Устройство на работу в ресторан быстрого питания в то время (начало 90-х годов) было делом серьезным, принимали почти как в космонавты. Правда, как раз сейчас на работу туда же берут всех подряд и сотрудников русской национальности найти так же трудно, как в любой конторе ЖКХ дворника-славянина. А тогда
Вместе с автором этой книги наниматься на работу пришло человек шесть, а то и больше. Происходило это не в само́м ресторане, а расположенном в квартале от него уютном особнячке в стиле старой Москвы. Вызывали по одному в кабинетик и вели задушевный разговор. Часто претендентам задавали следующий вопрос: «Как вы поведете себя, если вы будете мыть туалет, а вас встретит там ваш знакомый?» Отвечать следовало так: «Сделаю вид, что мы не знакомы». Ибо трындеть со знакомцем за жизнь или макать его лицом в унитаз за то, что спалил за таким занятием, было категорически запрещено. Одному будущему работнику этот каверзный вопрос задали, а он на голубом глазу и спроси: «А что, мыть туалет это зазорно, что ли?» Проводивший собеседование менеджер удивился, но развивать тему не стал, немедленно зачислив человека в штат. Автора же сей вопрос миновал. Зато напоследок хитрый менеджер спросил: «А вот скажи-ка, почему именно тебя мы должны взять на работу?» Автор растерялся, но потом, став бить себя в грудь кулаком, затараторил, что не взять его невозможно, ведь он был создан именно для подобного труда и еще нёс что-то подобное. То есть, покорил нанимателя небывалым энтузиазмом. В итоге автора взяли на мегапредприятие. Отчего впоследствии и появилась эта книга.
Ресторан на Пушкинской площади стал первым западным заведением общепита в СССР. И последним, так как скоро Советский Союз прекратил свое существование.
На момент открытия ресторан на Пушке был самым крупным в мире. Китайцам, любящим бить всевозможные рекорды, это не понравилось, и гораздо позднее они отгрохали свой супер-ресторан таким образом, чтобы в него поместилось на пару-тройку столов больше, застолбив за собой пальму первенства. А заведение на Пушке осталось всего-навсего самым крупным в Европе, и потому там была тьма персонала, поделенная на команды. Команды имели разные цвета: черная, красная, зеленая и т.д. Впрочем, в одежде или в чём-то еще это никак не отражалось: с таким же успехом команды могли быть просто пронумерованы. Вероятно, такое разделение на цвета должно было бодрить и веселить участников оных.
Для всех, взятых в то время на работу, знакомство с рестораном начиналось с экскурсии на завод, построенный на окраине Москвы. Завод огромный, строили с оглядкой на будущее, загадывая, что когда-то бутербродных в одной только Москве будет множество. Не прогадали.
В назначенное время новобранцы собирались на площади Маяковского, грузились в автобус и ехали на окраину Москвы. Завод был громаден, блестел на солнце и приветливо размахивал штандартами на длинных флагштоках. Во время экскурсии всех новичков собирали в конференц-зале и вводили в курс дела: рассказывали об истории, дне сегодняшнем и грядущем. Потом непременно кормили (это была самая интересная часть). Еще показывали сам завод. Все это производило впечатление, и народ с нетерпением ждал выхода на работу (сегодня всё происходит в ногу со временем: не успел поставить подпись в договоре, как тебе суют в руки швабру или скребок).
Кроме прочего, желающему попробовать себя в производстве заморских бутербродов было необходимо пройти проверку в кожно-венерологическом диспансере, дабы доктора́ подтвердили, что новобранец ничем ненужным не болеет. Вероятно, для любителей закрутить романчик на работе это служило дополнительным бонусом: хватай любого и смело занимайся имитацией размножения.
После всего вышеперечисленного следовало заехать в сам ресторан на Пушке. Да, к слову: сейчас избалованный народ ресторан, который мы не можем называть его истинным именем, назвать рестораном не может физически язык не поворачивается. Однако в тексте он встретится не раз: пусть это будет некий термин, тем более что закусочная на Пушке всегда имела эту приставку, и на блестящей табличке при входе было торжественно указано, что «ресторан обслуживает только за рубли». Именно ресторан. Вообще говоря, заведение этого типа имело совершенно определенное название, а именно ПБО Предприятие Быстрого Обслуживания.
После всего вышеперечисленного следовало заехать в сам ресторан на Пушке. Да, к слову: сейчас избалованный народ ресторан, который мы не можем называть его истинным именем, назвать рестораном не может физически язык не поворачивается. Однако в тексте он встретится не раз: пусть это будет некий термин, тем более что закусочная на Пушке всегда имела эту приставку, и на блестящей табличке при входе было торжественно указано, что «ресторан обслуживает только за рубли». Именно ресторан. Вообще говоря, заведение этого типа имело совершенно определенное название, а именно ПБО Предприятие Быстрого Обслуживания.
Как-то в почетной грамоте одному работнику эту аббревиатуру написали с ошибкой, и он стал лучшим работником противовоздушной обороны (с таким резюме можно было идти защищать Родину). Лучшего работника выбирали каждый месяц, вылавливали на этаже, просили непринужденно улыбнуться и фотографировали на Полароид. Моментально полученную фотографию размещали на границе прилавка и зала, чтобы фотка была доступна как посетителям, так и персоналу. Автор был удостоин таковой.
После прохождения медкомиссии в КВД, наставлений и экскурсии на заводе, предоставления паспорта и фотки для пропуска, была так же запланирована примерка самого лучшего наряда в мире: униформы работника. Вот тогда новобранцы впервые попадали в святая святых: помещения для персонала.
В отличие от просторных залов для посетителей, внутри кафе на Пушке было, мягко говоря, тесновато. Из окошка, за которым громыхала огромная стиральная машина, пыхтели утюги и вообще стоял небольшой ад, автору выдали брюки, плотную рубаху красного цвета и такой же козырек. Пару раз обменяв это на более подходящее по размеру, он взглянул на себя в зеркало. И тут же вспомнил армейскую службу. Потому что все кругом не отличались друг от друга. Точно так же было и в армии после обряжения в военную форму все кругом лысые, на всех одинаковый зеленоватый прикид и кирзовые сапоги. Вот и в зеркале раздевалки на Пушке на автора смотрело нечто незнакомое и пугающее. Даже особы женского пола носили такую же одежду, как и мужская часть персонала с небольшой лишь разницей: ворот рубахи застегивался справа налево. Ну и брюки имели иной крой. К брюкам еще прилагался ремень с бляхой, где рельефно блестела знаменитая литера, логотип компании (в армии там находилась звезда с серпом и молотом). Чтобы объяснить, почему в форме работника царил унисекс, необходимо сделать небольшое отступление.
Все началось в США, ведь это родина именно того предприятия, о котором мы говорим. Поначалу там, в заведениях подобного типа (да и вообще почти везде) работали исключительно мужчины.
Позднее, под давлением феминистических организаций, рестораны были вынуждены начать нанимать на работу женщин. Встала проблема: трудиться необходимо было как можно быстрее, не будут ли члены бригады из числа мужчин засматриваться на женщин? Ведь это обычное дело. Тогда-то и было принято решение одевать женщин в ту же форму, что и мужчин. Все сотрудники сливались в бесполую массу. Уже позже оказалось, что семейные пары стали чаще и охотнее бывать в закусочных, о которых мы говорим: жены заметили, что их мужья не пялятся на сотрудниц и это стало неожиданным бонусом в пользу решения руководства ввести одежду унисекс. Кстати, юбки среди сотрудников женского пола могли носить лишь менеджеры. И это практикуется по сей день. Впрочем, в ресторанах в России, о которых мы говорим, хозяйки (из числа кру, о которых речь еще пойдет ниже) могли носить юбки. Вероятно потому, что у нас пялиться на женщин не является проблемой: куда ни глянь, и так всюду русские красавицы, дело привычное. Да и в суд они за такого типа «домогательства» не подают. В Америке с Европой с этим напряженка
Возвращаемся к примерке.
Форму метили, выписывая несмываемым составом табельный номер владельца. Это делали с изнаночной стороны, под воротом. Каждый день после очередной, подчас достойной памяти Стаханова смены, форму стирали тетушки из прачечной, и назавтра она была чиста, свежа, но, конечно, далека от модных домов. Кроме того, ткань рубахи ткали, надо полагать, в секретном институте, потому порвать ее не представлялось возможным. Покрашена она тоже была на совесть: ведь ей предстояло выдержать не только безумное количество смен на очень подвижных и горячих телах, но и каждодневную стирку и глажку. Кроме красных маек, были на Пушке и зеленые. Сначала новички гадали: с чего бы это? Не по цвету ли команд? А где тогда желтые и черные майки? Но позднее оказалось, что цвет ни о чем не говорит. Кстати, пара слов о тетушках из прачечной. Если в ресторане в основном трудилась молодежь, то в прачечной работали именно тетушки, годившиеся работникам в матери.