Из добросовестных работников, приезжающих на смену загодя, перед началом очередного часа у таймографа выстраивалась целая очередь, и как только до назначенного времени оставалось 5 минут, все быстро и по порядку пробивались и шли по своим позициям.
С приходом электронных хронокарт работник был обязан отмечать уход на получасовой перерыв и его окончание, и поначалу многие забывали это делать. Либо отмечали уход, а приход нет, либо наоборот, или забывали отмечать перерыв. Рядом с таймографом в Сокольниках первое время висел плакат, где было написано: «Позор непробившимся!» и указывались номера и имена тех, кого позорили.
Вернемся, тем не менее, на Пушку. Начать стоит все же с вестибюля-прихожей. Он был с пирамидальной крышей, имеющей стеклянную вершину. Сейчас весь знаменитый ресторан на Пушке перестроен это произошло из-за пожара, который случился 19 мая 2009 года и описание интерьеров ресторана ниже поможет показать, каким был дизайн самого первого ПБО в Москве.
Минуя холл, и непременно здороваясь с хозяйкой, любители фаст-фуда попадали в центральный зал. Насколько помнится, в отличие от остальных, он прозвища не получил. Слева торчали над столиками золотые пальмы, на стенах присутствовала жизнерадостная роспись. На крайней левой стене плескалось море, светило солнце и в волнах резвились чуждые тогда советскому человеку виндсерферы. На стене же, примыкающей к прилавку, была намалевана огромная корма американского автомобиля пятидесятых годов. Каждый инструктор, проводя экскурсию для новичка, непременно показывал на этот лимузин и говорил:
Это Кадиллак Элвиса Пресли.
Было ли так на самом деле или иначе не суть. Ошарашенному и полному иных впечатлений новичку было наплевать, на чем ездил король рок-н-ролла.
Пройдя вдоль прилавка направо, все без исключения попадали в «Европу», поделенную на «Францию» и «Англию» соответственно. Во «Франции» прямо на столе для трапезы торчала внушительная модель Эйфелевой башни.
Другая часть «Европы» располагалась вплотную к выходу, была огорожена некой невысокой декоративной стеной (она была утыкана искусственными травами-цветами) и в этой же стене была другая модель, а именно Часовая башня Вестминстерского дворца, в просторечии именуемая Биг-Беном. Модель, как нетрудно догадаться, была действующей. С часами сверяли время выхода на смену и ухода восвояси все работники зала. Часто опоздавшему на минуту или две с перерыва менеджер указывал на известную башню и сурово спрашивал:
Что на Биг-Бене?
Опоздавший оправдывался.
Справа от прилавка имелась небольшая площадка, куда вели несколько ступенек. На стене в центре располагалась эмблема компании, а вокруг лепились, греясь в ее лучах, разные фотографии, гордо разъясняющие, где знаменитый лейбл уже побывал и остается по сей день. Была там, в частности, фотка, где пронырливый клоун, являющийся когда-то лицом корпорации, кривлялся возле смирно стоящего не в своей тарелке лондонского бифитера.
Далее проход вел мимо «Англии», оставляя в нише лестницу на второй этаж, где имелись туалеты для посетителей. Справа шла ограда, отделяющая сидящих за столиками от расположенной ниже «Англии», а слева находилась «Южная Америка», являя собой стилизованную палубу колесного парохода, совершающего рейс где-нибудь в дельте Миссисипи. Разумеется, указанная река располагалась в Северной Америке, но, тем не менее, зальчик звали Южной. Колесо парохода было внизу, а вокруг трубы вела крутая винтовая лестница, с которой многие роняли свои подносы на головы сидящих внизу. Судя по названию на трубе, виртуальный пароход именовался «Delta Queen». «Южная Америка» была не в пример меньше оригинала и быстро заканчивалась большой стилизованной аркой, ведущей в «Японию». Там же имелся еще один выход. В «Японии», кстати, чаще всего проводились в то время собрания команд они начинались утром, до открытия ресторана и даже если работник в этот день имел выходной, присутствовать надлежало обязательно. Сейчас в этом месте зала, помнится, находится кафе, где можно отведать кофе и десерты.
Показав зал, инструктор вел стажера обратно во внутренние помещения от кухни с прилавком до бухгалтерии и уже знакомой комнаты отдыха. Попутно давая пояснения: мол, здесь ты будешь отдыхать и перекусывать, здесь работать, здесь снова работать, здесь опять работать и т.д. Потом следовал процесс обучения. Когда было много работы во время так называемого интенсива, ученик вместе с инструктором были неплохим подспорьем на станции.
Сначала сотрудника обучали на одной части производства: либо это была кухня, либо прилавок. Зал шел параллельно с обоими направлениями. Автору досталась кухня, и после первого дня обучения он был настолько измотан и переполнен множеством новой информации, что по дороге в метро вырубился, то есть спал, что с ним не случалось давно.
Днем позже автор слегка покалечил инструктора закрыл его руку в стандартном тостере, вернее, в верхней части, которая просто накрывалась крышкой, и куда закидывали так называемые пеньки. Инструктор был слегка обожжен, но остался в строю, автор же пострадал больше: через раз спрашивая, все ли с наставником в порядке, время от времени извинялся и грозил смыть позор ведром собственного пота.
Стоит сказать несколько слов о производственных травмах. Как правило, это были ожоги различной степени кругом горячие и очень горячие поверхности, а так же кипящий фритюр. Еще могли прищемить пальцы. Еще можно было порезаться. Еще можно было банально поскользнуться местами было довольно скользко от упавших каплей жира, а также после мытья полов. От ожогов и порезов прямо на кухонной стене висел ящик с красным крестом на дверке. Там хранился йод, различные перевязочные материалы и специальная пена, которой пользовали пострадавших от ожогов.
Случались и более серьезные травмы. Однажды сотрудник упал в шахту грузового лифта. А еще был случай, когда нетерпеливый посетитель засадил в кадык работнику улицы, отсекавшему очередь парня увезли на «скорой». Еще рассказывали, что на кого-то упала часть светящегося табло, где размещаются картинки из меню. Дошло до того, что фирма выплатила пострадавшему солидную сумму за причиненный здоровью вред. Впрочем, было ли это на Пушке или даже где-то в другой стране, автором уже позабыто.
Был и еще один случай. В 1992 году в США одна 79-летняя старушка по имени Стелла Либек нечаянно вылила на себя стакан кофе, обожглась и была вынуждена лечиться, потратив 18000 долларов. Обратившись в компанию за компенсацией и получив отказ, она подала в суд. В итоге фирма выплатила предприимчивой старушке целых 600000 долларов. Возможно, именно тогда на всех стаканчиках для горячих напитков стали писать «осторожно, горячо!» История стала достоянием общественности и получила большой резонанс. В итоге появилась Премия Стеллы (The TRUE Stella Awards), присуждавшаяся с 2002 по 2007 год за самый нелепый иск в США. Поэтому удивляться предостерегающим надписям на современных предметах и приборах не следует: орды бессовестных и предприимчивых старушек только и ждут оплошности производителей. А то некоторые покупатели хохочут, думая, что надпись «в микроволновой печи сушить кота запрещено» сделана для идиотов.
Напротив табельного номера в расписании стояли буквы. Например, «CA», «KB» или «L». Еще был «H». Все это обозначало рабочую позицию. Прилавок именовался по-английски «counter», кухня «kitchen», зал «lobby». Буква «H» обозначала «hostess» особую позицию, всю состоящую из обслуживания нужд самих сотрудников и непременного контакта с посетителями, это были хозяйки. О них чуть позже. Кухня и прилавок на Пушке состояли из двух частей: «А» и «Б» (такой же расклад был и на Арбате, но по прошествии нескольких лет раздвоенность была убрана: упразднили прилавок и кухню «Б»). В расписании в прицепе с «counter» или «kitchen» стояла буква с указанием, на каком именно прилавке или кухне предстояло трудиться.
Когда на одной кухне заваливался бин, вторая могла помочь оттуда волокли излишки продукции и заполняли пустоты. Это делали не по доброте и щедрости: работавшим на прилавке бежать с прилавка «А» до бина кухни «Б» было действительно далеко. Бином же назывался огромный подогреваемый лоток, в котором на наклонной поверхности лежали бутерброды, постепенно съезжая в цепкие лапы работников прилавка. Один остроумный крушник «расшифровал» название этого горячего ящика просто до гениальности: Большой И Наклонный. По бокам от бина стояли шейк-машины, сандей-машины и станции напитков, из которых можно было извлечь колу, фанту, спрайт и обычную газировку. Своей изнанкой эти машины были повернуты как избы на курьих ножках совершенно определенным образом. Потому лицом к покупателю они раздавали требуемое, а позади подставляли свои недра инженерам и персоналу, следящему за уровнем смесей. Разгоряченным сотрудникам разрешалось подойти к станции с водой (непременно с тыльной стороны), нацедить стаканчик любой воды бесплатно, отойти к дальней стене кухни и залить пожар трудовых свершений. Именно с изнаночной стороны станций напитков вплотную к капитализму подкрадывался недобитый социализм, и вид имел самый безобидный. То есть, если все напитки для посетителей разливали в правильные стаканы, разукрашенные логотипами колы и предприятия быстрого обслуживания, описываемого здесь, то для сотрудников служили бумажные стаканчики в таких в то же самое советское время продавали некоторые сорта мороженого. Но если для мороженого они годились, то для напитков категорически нет. Среди сотрудников, находящихся в комнате отдыха, сразу можно было найти новичка: из их стаканов текла прямо на поднос струйка колы или фанты. Потому что только лох-новичок мог нацедить воду в один советский стакан. Бывалые сотрудники брали штуки три, а то и четыре, один в другом и так доносили свои напитки до комнаты отдыха без потерь.