Серые стены надавили и выбросили на тела холодный воздух. Кама подняла нож на уровень лица, держа вертикально за основание.
Сделай что-нибудь с моим лицом, пожалуйста. Это очень важно.
В очередной раз Костя показал большее спокойствие, чем хотела бы Кама. Точно он выключался в тяжёлые минуты. Впереди ножа стояла только размытая оболочка, так показалось Каме.
Хватит. Никогда не проси меня о таком. Я всё равно не смогу. Это бред! в голосе дрожал страх. Костю застала врасплох эта просьба.
Представь, что я глина или камень, или, ну, не знаю, грязь. Меня нужно исправить. Пожалуйста! глаза покраснели, Кама захотела заплакать. Я не могу сама. Очень хочу, но не получается. Но мне это нужно!
Сначала скажи, почему?
И ты сделаешь, если расскажу?
Нет. Никогда. Но бывает, сказав вслух, сам находишь решение.
Я хочу быть свободна. Ты сам сказал, что я красивая, и мой муж понимает, что больше такую не найдёт. Это легко исправить всего пара шрамов. Как у Джокера!
Это не легко исправить, Костя сел рядом на табурет. Теперь Кама смотрела чуть сверху.
Мне тоже страшно. И я понимаю, что тебе с этим жить. Но очень тебя прошу. Так много плохого подарила мне эта красота. Я устала. Только ты можешь помочь.
А если этого не хватит? И не поменяется ничего? Только новые шрамы появятся?
Она уже догадалась, что Костя может так ответить. Но вариантов если то было бессчётно много. Она лишь верила, что каждый из них приведёт к свободе.
Там, в тебе, горящий дом, продолжил он, пока Кама собиралась с мыслями. Люди вокруг провоцируют пламя, и оно горит только сильнее. Ты не виновата, но вынуждена терпеть и переживать этот хаос одна. Потому что люди вокруг плохие. Я бы хотел, чтобы все они в один миг оставили тебя, и оставило твоё прошлое. Чтобы была только ты, такая, какой тебя вижу я. но нужна и твоя помощь, больше, чем пара шрамов. Сможешь?
У Камы щемило грудь. Ей очень не понравились слова Кости. Очень не хотелось, чтобы он был прав. И пугало, что он мог увидеть её душу без панциря.
Ты слишком маленький человек, чтобы сотворить что-то большое. Ты даже не смог забрать меня!
Она кинула нож на стол и быстро ушла. Ей хотелось провалиться под пол или раствориться в воздухе. Грудь щемило всё сильнее. Промелькав по лабиринту серых стен, она оказалась на улице. Вечера уходящего лета были холодны, если настроение отвратительное. Каму передёрнуло от холода. Ей мог помочь только глинтвейн. В первом же баре она его заказала, но после первого глотка желание притупилось. Она снова побрела по улице, желая бежать в никуда.
Ноги каким-то туманным способом довели её до дома. Раскидав кроссовки по коридору, она пошла в свою комнату.
От подруг, и так рано? Витя хотел больно уколоть Каму, но та не почувствовала боли. Вероятно, лимит был превышен.
Она закрыла дверь и села на край дивана. Не существовало лучшей позы для грусти, чем поза младенца. Кама удобно легла и собиралась пролежать так очень долго. В глазах накопилось столько слёз, но они всё не выходили. Грудь перестало щемить. И теперь казалось, что сердце остановилось так тихо там стало.
И что теперь?
Она проснулась в середине ночи. Голод победил сон. Странное чувство, когда легко просыпаешься за много часов до нужного времени.
Лучшей компании для позднего ужина, чем кошка, Кама не могла представить. Но животных не было. И это её печалило. Не так хороша эта квартира, чтобы бояться котов, подумала Кама и оглядела кухню.
Включив самую слабую лампочку, она достала ковшик. Вся еда холодильника показалась её невкусной, следовало приготовить что-нибудь. И выбор пал на варёные яйца. Память уже усилила их вкус, даже живот заурчал.
Пламя от газовой плиты добавило света. Тень Камы танцевала на дальней стене. Наверное, у неё было хорошее настроение.
Столько гадости, а ты не унываешь, прошептала Кама, пытаясь разглядеть свою причёску. И выглядишь неплохо. И свободна, по почему-то не убегаешь.
Сытая Кама улеглась под одеяло. Вся кровь убежала в желудок, чтобы помочь в переваривании еды. В голове стало легко. Там сейчас танцевала она же тёмная со скрытым лицом. Как много шрамов у неё было?
Проснуться вовремя получилось не хуже, чем ночью. Без тошнотворного голода Кама собралась, попрощалась с Витей и побежала на работу.
Время летело быстро, как полагалось. На исходе предпоследнего часа Кама поймала на себе неприятный взгляд. Интуиция не ошиблась в паре метров от рабочего стола стоял мужчина в синем костюме, в галстуке. В бороде закралось многовато седины, но, в остальном, он был что надо. Если бы взгляд его не вызывал у Камы неприязнь.
Здравствуйте. Вы очень красивы, резко начал незнакомец, пользуясь рабочей ловушкой, в которой Кама не могла не общаться с ним.
Она пыталась перевести разговор в работу, но тот все рабочие вопросы уже решил и хотел лишь внимания Камы.
Вы настойчивы.
Спасибо.
Это не комплимент, Кама встала, схватила стопку бумаг, лежавших точно для этого момента, и помчалась прочь. Прошу прощения. Работа не ждёт.
Незнакомец что-то сказал в спину. Кама снова чувствовала его взгляд. Сейчас он вызывал отвращение. Благо было достаточно мест, где она могла спрятаться.
Долгожданный момент, когда стрелки встали в правильное положение и позволяли Каме сбежать отсюда. Сегодня желание прятаться на работе уступило желанию спрятаться от назойливого ублюдка с горячим взглядом. Только он уже стоял на улице. Кама даже без линз уловила, как поднялась его губа; вместо улыбки был оскал. Из неудобного двора был один выход, в арке которого как раз и охотился назойливый ухажер.
Кама ещё помнила о лазейке через веранду местного ресторанчика вполне подходило для школьного побега. Но ей более нравился студенческий вариант. Она пошла мимо, не замечая бьющего взгляда.
Не смей трогать, мразь! Кама дёрнулась, когда ублюдок попытался схватить её за руку. Сердце сбивчиво заколотилось.
Остынь, девочка. Я хочу пригласить на ужин. Только и всего, голос ублюдка звучал до противного мягко и спокойно.
Я не ем после шести. И тебе не советую; пиджаку твоему и так тяжко.
Тогда поехали, покатаемся.
До твоей кровати?
Зря грубишь. Со мной тебе будет хорошо
Потому что буду вещью, перебила Кама звенящим голосом. Знаю, плавала-тонула.
Так я тебя украду, всё тем же спокойным голосом угрожал незнакомец.
Уголовный кодекс себе укради! от смеси страха и злобы её челюсть превратилась в трещётку. И больших трудов стоило ответить внятно. Но уже всё.
Очень быстро Кама зашагала в сторону метро, то и дело пытаясь обернуться и сдерживая желание. Только рядом с контролёрами ей стало чуть легче. За турникетами челюсть успокоилась. На эскалаторе она осмелилась обернуться; его рядом не было, очевидно, но только теперь она была в том уверена.
Защищаясь, мозг что-то делал растянул время. И окружающее казалось нереальным. Кама села между людьми. В другие дни толкучка раздражала, однако в эту минуту не было ощущения лучше, чем сидеть зажатой между полненькой женщиной в цветочном платье и мальчишкой в коротких штанах со смешными носками.
Кама отвлеклась от телефона. На мониторе напротив заиграли краски. Там писали о причинах возгораний, показывали пожар. Виной всему на картинке была человеческая глупость. Только Кама увидела другой полыхающий дом. Там не засыпали люди с сигаретой в руках и не лили воду на розетки. Там был только огонь из каждого окна, за домом тёмный лес, а перед домом стоял Костя. Он не разжигал, но он не делал ничего.
Мысли о горящем доме вернулись очень скоро, когда Кама готовила ужин. Под светом нескольких ламп танцующей тени места не нашлось. Она готовила ужин одна.
Витя что-то делал в своей комнате. Или спал, раз не издавал никаких звуков. Любовь к музыке так и не привилась ей, телевизор на кухне был некстати. Поэтому в тишине бурлящей воды Кама могла подумать.
Постоянно замирая, она припозднилась с готовкой. Весь вечерний досуг. Пришла пора спать, но Кама не могла себя заставить не могла уйти с кухни. На глаза попалось пламя. Так Костя и сказал: идеи сами приходят в голову. В голову Каме пришла замечательная идея, способная решить проблемы. Даже избавить от проблем.
На нижней полке нижнего шкафа Витя хранил бутылку бензина для зажигалок. Он не курил, но собирал их. До сегодняшнего вечера это казалось Каме глупостью. А теперь сложилось воедино всё для неё. Как водяным пистолетом, она облила бензином дверь, стену и столешницу. Обои и рейки не зря сохли на стенах эти годы. Страх мог бы остановить её, но истратился на того назойливого ублюдка.
Бутылка хрюкнула, набирая порцию воздуха. Тогда же капли бензина попали на пламя плиты. В обратном порядке кухню охватило пламя. Так быстро. Дверь превратилась в портал в самый ад. Она села на стул и смотрела, но через пару минут закружилась голова. Она сползла на пол. К ней никто больше не мог пристать, не мог угрожать, не мог запугать. То, что убивало, оградило. Яркий свет затуманился и исчез. Кама легла на пол.