«Ориентация на другого», действия индивидов, направленные друг к другу это социальное взаимодействие. «М. Вебер считал, что социология это наука о социальном взаимодействии (действии индивидов, направленном друг к другу)»[84]. И действительно «даже простое наблюдение показывает, что социальное действие,
рассматриваемое как попытка одного индивида или социальной группы изменить поведение другого индивида или группы, редко на практике встречается в единичном, обособленном виде Происходит обмен действиями, или социальное взаимодействие»[85]. Механизм социального действия и специфика социального взаимодействия подробно разработаны и изучаются на обоих уровнях социологического исследования микроуровне и макроуровне, т. е. социальные действие и взаимодействие универсальны для социальной реальности.
Наличие субъективного смысла помимо «ориентация на другого» другой необходимый признак «социального действия». Термин «социальное действие» связан с еще одним термином «поведение». Поведение человека это любое внешнее проявление его психической деятельности. Поведение может быть как неосознанным, так и разумным, осмысленным, преднамеренным. Данное понимание термина «поведение» традиционно идет от бихевиоризма, называемого иногда наукой о поведении. Термин «социальное действие» охватывает только часть поведения, а именно только такое поведение индивида, которое является осмысленным и при этом направлено на другого человека.
У такого направления в социологии и социальной психологии, как символический интеракционизм, представления о социальных взаимодействиях (пусть и с акцентированным вниманием на межиндивидуальное общение) также лежат в основе анализа социокультурной реальности. И если в концепциях социального взаимодействия Т. Парсонса и его последователей была зафиксирована способность понятия «взаимодействие» фиксировать социальность как таковую, то в теориях символического интеракционизма на уровне микросоциологического анализа фактически раскрывается сам механизм воспроизводства этой социальности. Данный механизм включает иерархию взаимодействий, в основе которой лежат внешние, межличностные взаимодействия. Таким образом, структурный функционализм и символический интеракционизм дополняют друг друга, имея при этом одинаковое основание представления о «социальном взаимодействии».
Итак, имеется исходное множество терминов для описания любого социального явления, и это множество может быть использовано различными теориями как в рамках социологии, так и в социальной философии, и социальной психологии. И можно рассмотреть с позиций этого множества терминов стыд, т. е. можно попытаться описать ситуацию стыжения/стыдимости с помощью терминов теории социального действия[86], сочетая в этом описании и структурный функционализм, и символический интеракционизм.
Одним из вариантов продолжения и развития идей М. Вебера стала концепция Н. Элиаса. В этой концепции при описании процесса становления западной цивилизации отмечается важная роль стыда в этом процессе. Вот как характеризует концепцию Н. Элиаса В. В. Козловский: «Вся социология XX века обращается к изучению состояний общества, при этом теряются длительные трансформации общественных и индивидуальных структур. Элиас считает, что нужно изучать именно эти длительные трансформации»[87]. В таких работах Н. Элиаса, как «Придворное общество» и «Процесс цивилизации», показано, что западная цивилизованность есть результат такой длительной трансформации социальной жизни, как усиление самоограничения со стороны индивида, усиление его самоконтроля, в том числе, и над проявлением собственных эмоций, чему существенно поспособствовало переживание стыда. Немецкий социолог в своих работах обосновывает идею, согласно которой цивилизационный процесс на Западе характеризуется снижением «порога стыдливости», и то, что раньше бы не считалось позорным, со временем становится причиной стыда.
Но есть и иная точка зрения на становление западной цивилизации. Гергилов указывает, что «по мнению Дюрра[88], в традиционных сообществах стыд является сравнительно чаще проявляющимся феноменом (чем в цивилизованном западном обществе. М. Б.). Чем длиннее в ходе истории становятся цепочки взаимозависимостей, тем более анонимным и чуждым становится другой (а это как раз то, что характерно для цивилизованного западного общества. М. Б.), тем реже встречает его индивид, но тем слабее и социальный надзор. При таком положении дел неподобающее поведение касается другого намного меньше и связано поэтому со значительно меньшим стыдом»[89]. Так что есть серьезная как для социальной философии, так и для теоретической социологии проблема, которую стоит обсудить усиливается или, наоборот, ослабевает, роль стыда в процессе цивилизации западного общества.
Но есть и иная точка зрения на становление западной цивилизации. Гергилов указывает, что «по мнению Дюрра[88], в традиционных сообществах стыд является сравнительно чаще проявляющимся феноменом (чем в цивилизованном западном обществе. М. Б.). Чем длиннее в ходе истории становятся цепочки взаимозависимостей, тем более анонимным и чуждым становится другой (а это как раз то, что характерно для цивилизованного западного общества. М. Б.), тем реже встречает его индивид, но тем слабее и социальный надзор. При таком положении дел неподобающее поведение касается другого намного меньше и связано поэтому со значительно меньшим стыдом»[89]. Так что есть серьезная как для социальной философии, так и для теоретической социологии проблема, которую стоит обсудить усиливается или, наоборот, ослабевает, роль стыда в процессе цивилизации западного общества.
Немного о специфике культурологииАвтор не культуролог вовсе! Но я изучал в вузе на философском факультете всемирную историю культуры, а разные ее аспекты мною изучались еще и в рамках разных философских дисциплин. Так что можно рискнуть, т. е. можно попытаться рассуждать аки культуролог относительно ее предмета.
Есть версия, что культурология в широком смысле понимания этого термина не самостоятельная научная дисциплина[90]. «Более взвешенным, замечает Б. С. Ерасов, представляется подход, понимающий предмет культурологии в узком смысле и представляющий ее в качестве отдельной самостоятельной науки. При таком подходе культурология выступает как общая теория культуры, основывающаяся в своих обобщениях и выводах на знаниях конкретных наук (выделено мною. М. Б.), какими являются теория художественной культуры, история культуры и другие частные науки о культуре. При таком подходе исходным основанием выступает рассмотрение культуры в ее конкретных формах»[91].
Так и будет пониматься предмет культурологии в предлагаемой вам монографии. В этом случае, согласно отмеченному авторами энциклопедии по культурологии варианту их понимания, философию культуры, а равно и социальную философию, нужно понимать как методологию осмысления культуры и формирования мировоззренческих оснований ее понимания (выделено мною. М. Б.), и их не следует включать в структуру собственно культурологии, а нужно относить к области именно философского знания[92].
Культурология как наука о культуре своим специфическим предметом изучения отличается от социальных дисциплин. Общество и культура это две разные стороны человеческой жизни, это системы, которые относительно автономны друг от друга, так как культурные явления не «привязаны» жестко к общественной организации. «Культура есть способ деятельности людей, а общественные отношения плацдарм, основа, поле для этой деятельности»[93]. Общество это общественные отношения, которые обусловливают пределы, характер и способы действий людей, т. е. культуру. Но утверждение об автономии культуры от организационных структур общества должно сочетаться, по мнению А. П. Садохина, с идеей о том, что «культура является порождением общественной жизни человека и вне общества она невозможна»[94].
Помимо специфического предмета изучения культурология (культурная антропология) обладает еще одной особенностью. Специалисты по философии науки различают исследовательские стратегии, нацеленные на установление общих закономерностей культур, что характерно для натуралистической исследовательской программы, и индивидуализирующие стратегии, стремящиеся понять то или иное явление культуры в его единичности, уникальности.
Вот краткая характеристика натуралистической исследовательской программы, которую дает В. Г. Федотова: «Последователи натуралистической исследовательской программы полагают, что либо предмет наук об обществе тот же, что и у естественных наук, либо предметы различаются, но методы наук об обществе те же, что у естественных наук. Согласно натуралистической парадигме мир рационален и есть то, что он есть или чем он кажется, но не иная вещь. Это относится к предметам как естествознания, так и наук об обществе. Например, есть человек. Он думает и говорит, он живет в обществе, он производит духовную и материальную культуру. Можно рассмотреть эти и другие параметры человеческого существования как нечто, что постоянно и является неизменным, подобно природной основе его существования»[95].