Такой крайний панлогизм приводит Витгенштейна к выводам, созвучным философии жизни. Это отчасти предвосхитило антиметафизическую программу Венского кружка. Трактат устанавливает полное соответствие онтологических и семантических понятий: объекты реальности суть имена, а сочетание объектов образуют текст, а текст содержит смысл. Элементарные логические связки создают предложения, так же как и элементарные факты-события. При этом элементарные события могут быть связаны только на следующем уровне сложности, а следующие интегрированные события, в свою очередь, связью на более высоком уровне событийности и так далее. Сложные предложения определяются как функции истины простых предложений.
Впоследствии Витгенштейн разработал кодекс «лингвистического поведения математиков», основанный на убеждении в ошибочности использования традиционных математических понятий. Некоторые свои идеи Витгенштейн развивает в духе математического конструктивизма. В частности, он выступает против неограниченного применения закона исключения третьего и допускает противоречие в математических системах.
В своем позднем трактате «О достоверности» Витгенштейн рассматривает эпистемологические вопросы и проблемы скептицизма. Любое сомнение подразумевает наличие достоверного, т. е. таких предложений, которые не нуждаются в дальнейшем обосновании. Именно они и формируют наши представления о реальности. Таким образом, Витгенштейном были поставлены вопросы, во многом определившие развитие аналитической философии. В настоящее время предприняты попытки сближения философии Витгенштейна с различными видами религиозных философских систем.
Дефиниция события М. Хайдеггера: «Подвижность экзистенции не есть движение чего-то наличного. Она получает свою определенность из протяжения присутствия. Специфическую подвижность протяженного самопротяжения мы называем событием присутствия Высвобождение структуры события и экзистенциально-временных условий ее возможности означает достижение онтологического понимания историчности»[53]; «История есть протекающее во времени специфическое событие экзистирующего присутствия»[54]; «Событие истории есть событие бытия-в-мире»[55].
Событийная онтология излагается в текстах позднего М. Хайдеггера. Хайдеггер впервые предпринял попытку рассмотреть событие как философскую категорию[56], событие это то, что сводит вместе бытие и время. В немецком понятии «ereignis» («событие»), использованном Хайдеггером, содержатся несколько иные акценты чем в латинском «6ventus». Этимологически термин «ereignis» происходит от «ег-augen», где корень «augen» означает «глаз», на старонемецком «зрение», «замечание». Хайдеггер понимает этот термин как созвучный «eigene», что означает «собственное», «подлинное», «аутентичное» «er-eigene»[57]. На русский язык данный термин может быть переведен как «перелом». В таком контексте событие может быть осмыслено как освоение бытия (другого, других), переход к осознанию бытия как собственного. Таким образом, событие есть осознание собственного бытия посредством бытия других как собственное. Именно эта уникальность, неповторимость бытия через освоение превращает бытие в событие. Событие есть осуществление бытия.
«То, что осуществляется событием через сказ, не есть ни действие какой-либо причины, ни следствие какого-либо основания. Дающее сбыться особленье, событие более осуществляющее, чем любое действие, деланье и обоснование. Быть собой дает событие и ничто кроме»[58]. «Событие это не высшее всеохватывающее понятие, под которым можно расположить в определенной иерархии бытие и время. Логические отношения порядка здесь нам ничего не скажут. Бытие исчезает в событии-присваивании»[59].
М. Хайдеггер описывает событие как базовый элемент, род первоначального различия, которое описывает являемость бытия[60].
Как и Бергсон через понятие «Duree» (протяженность, длительность), Хайдеггер определяет событие как уникальное явление, которое не привязано к пространственно временным координатам, а составляет вот бытие или здесь бытие, через понятие «Dasein». При этом оба эти понятия связаны через событие.
Математик и философ А. Уайтхед сфокусировал внимание исследователей на процессном понимании события. Не только отдельные события, по мнению Уайтхеда, но и вся история Вселенной есть процесс. Получается, что не столько мы испытываем качества и сущности, сколько безостановочный событийный процесс испытывает нас на понимание взаимосвязей. Если объектом механистической философии были «статические элементарные частицы, то теперь науку интересует совокупность связей, рождающихся из их отношений интенциональности со всей Вселенной»[61]. Не субстанция, а понятие события помогает понять мир. Субстанция, «инертная материя», абсолютное пространство и время суть понятий физики Ньютона. Современная физика, отказавшись от них, вынуждена говорить о событиях в пространственно-временном континууме. В трудах Уайтхеда философские концепции тесно переплетены с математическими и физическими, однако они не стали опытом гуманитарного осмысления передовых научных теорий о природе событий, пространства, времени, наоборот, Уайтхед, в отличие от Эйнштейна и Рейхенбаха, говорил не о едином пространственно-временном континууме как едином пространстве событий, а Уайтхед все таки философ пространства. Он не считал время чем-то изначальным, существующим до и независимо от дискретных вещей. По Уайтхеду, событие это процесс, длящийся в пространстве, а не способ изменения единого пространственно-временного континуума.
Как и Бергсон через понятие «Duree» (протяженность, длительность), Хайдеггер определяет событие как уникальное явление, которое не привязано к пространственно временным координатам, а составляет вот бытие или здесь бытие, через понятие «Dasein». При этом оба эти понятия связаны через событие.
Математик и философ А. Уайтхед сфокусировал внимание исследователей на процессном понимании события. Не только отдельные события, по мнению Уайтхеда, но и вся история Вселенной есть процесс. Получается, что не столько мы испытываем качества и сущности, сколько безостановочный событийный процесс испытывает нас на понимание взаимосвязей. Если объектом механистической философии были «статические элементарные частицы, то теперь науку интересует совокупность связей, рождающихся из их отношений интенциональности со всей Вселенной»[61]. Не субстанция, а понятие события помогает понять мир. Субстанция, «инертная материя», абсолютное пространство и время суть понятий физики Ньютона. Современная физика, отказавшись от них, вынуждена говорить о событиях в пространственно-временном континууме. В трудах Уайтхеда философские концепции тесно переплетены с математическими и физическими, однако они не стали опытом гуманитарного осмысления передовых научных теорий о природе событий, пространства, времени, наоборот, Уайтхед, в отличие от Эйнштейна и Рейхенбаха, говорил не о едином пространственно-временном континууме как едином пространстве событий, а Уайтхед все таки философ пространства. Он не считал время чем-то изначальным, существующим до и независимо от дискретных вещей. По Уайтхеду, событие это процесс, длящийся в пространстве, а не способ изменения единого пространственно-временного континуума.
А. Уайтхед, в свою очередь, дает дефиницию событиям как дискретно рекурсивным составляющим бытия. «Те единства или целостности, которые я называю событиями, есть актуализация того, что возникает. Как следует характеризовать то, что таким образом возникает? Имя «событие», данное такого рода целостностями, привлекает внимание к имманентно происходящему вместе с актуальным единствомМы должны начать с события, приняв его за конечную единицу природного явления. Событие должно иметь отношение ко всему существующему, в том числе ко всем другим событиям»[62].
Ганс Рейхенбах, в свою очередь, фокусирует внимание на событии не просто как на процессе различной длительности, но как на процессе необратимом, выделяя эту его особенность[63]. Так как любое событие шаг в цепи причинно-следственных связей, оно прерывает либо порождает новые связи, которые тут же образовывают либо прерывают следующие связи. Во многом взгляды Рейхенбаха на природу событий сходились со взглядами Альберта Эйнштейна. В том числе тезис Эйнштейна о том, что наблюдатель события оказывает непосредственное влияние на ход этого события. «Эйнштейн опять все перевернул вверх дном, и теперь лишь немногие философы или ученые все еще верят, что научное знание является доказательно обоснованным или, по крайней мере, может быть таковым»[64].
Ведущим направлением неопозитивизма стал родившийся в рамках Венского кружка логический позитивизм. Событие, что можно им признать, а что нет, важная часть центральной концепция одного из ведущих представителей логического позитивизма Р.Карнапа. Согласно его логике, признать что-либо событием значит суметь включить эту вещь в систему вещей в определенном пространственно-временном положении среди других вещей, признанных реальными, в соответствии с правилами каркаса От этих вопросов мы должны отличать внешний вопрос о реальности самого мира вещей. В противоположность вопросам первого рода этот вопрос поднимается не рядовым человеком и не учеными, а только философами Этот вопрос и нельзя разрешить, потому что он поставлен неправильно. Быть реальным в научном смысле значит быть элементом системы; следовательно, это понятие не может осмысленно применяться к самой системе Принять мир вещей значит лишь принять определенную форму языка, другими словами, принять правила образования предложений и проверки, принятия или отвержения их Но тезиса о реальности мира вещей не может быть среди этих предложений, потому что он не может быть сформулирован на вещном языке и, по-видимому, ни на каком другом теоретическом языке»[65].