Да. Наши в Ровно вышли на гаулейтера Украины Коха. И он принял меня.
Что же ты сразу не сказал, полковник?
А что говорить? Я не привез тебе оружия.
Но как он тебя принял?
Холодно. Этот немец все еще верит в гений Адольфа Гитлера. Говорил о торжестве арийской идеи и окончательной победе. Словно и не слышал ничего про Курск[34].
Но ты рассказал ему о наших планах?
Да. Я рассказал ему о возможности создания в лесах полноценной украинской армии.
И что он?
Поначалу высказался отрицательно. «Только немецкие руки могут держать оружие. Или те, кто служит немцам»!
Иными словами желает и далее обострять конфликт? Но это создаст мощный антинемецкий фронт у него в тылу!
Потом Кох несколько смягчился в оценках, друже. Сказал, что будет думать и советоваться. Но не уверен, что из этого хоть что-то выйдет, друже краевой. Да и союз с немцами
Иван! Хоть ты не начинай! У нас нет боеприпасов! А у советов их сколько хочешь. Большинство наших людей имеют советское вооружение. Я в 1942-ом только ради этого вел с ними переговоры! Знаешь, сколько грязи на меня вылили люди из ОУН (Б). Как только не называли. А сейчас я пробую получить оружие у немцев.
Советы с нами после Курска разговаривать не станут.
Верно! Но немцы должны понять, что создание украинской армии и её вооружение в их собственных интересах.
Но говорить нужно не с Кохом. Этот человек на контакт не пойдет, друже. Фанатик!
У нас нет иных выходов, Иван. А у меня растет численность боевых отрядов. Вот только что был куренной Ждан. У его полка половина с деревяшками вместо винтовок! Он требует оружия. А боеприпасы? Даже у «Першой варты» их по сто патронов на винтовку. Гранат почти нет. Боеприпасов для советских ручных пулеметов ДП[35] по два диска. Для захваченного немецкого МГ 42 ничего нет. Снарядов для пушек нет.
Но наши ведут переговоры с венграми. Они готовы обменять на продовольствие и винтовки, и пулеметы, и боеприпасы к ним.
Слишком дорого просят венгры. Иван. Да и то количество, что они нам предоставят это слишком мало. А вот немцы могут нам дать все. Знаешь, сколько они потеряли в курском наступлении? Да тысячной части хватило бы нам для войны в течение года! А ныне все это в трофеях у красных. Неужели они ничего не понимают?
Я пробовал объяснить, друже краевой. Немцы хотят, чтобы мы активизировали борьбу с красными партизанами.
Мы это сделаем!
Полковник достал из принесенной папки лист бумаги.
Боровец взял его и прочитал:
«Бий кацапа-маскаля, гони його звідсіля!»
Что это?
Листовка. Кох желает, чтобы мы распространили это как можно шире.
Это совсем не ко времени, Иван. Где сейчас эти кацапы-москали? Мы призываем людей в наши ряды для борьбы с немцами! А мы им кацапов сунем.
Но ты сам понимаешь, что Кох если и даст нам оружие, то только для борьбы с красными. Наша акция против АКовцев, что провели люди сотенного Ястреба, вызвала недовольство у Коха.
А какое ему дело до АКовцев?
В том все и дело, друже краевой. Этот отряд АКовцев действовал по согласованию с немцами. С ведома канцелярии рейхскомиссара Коха.
Как? Такое возможно?
А почему нет, друже краевой?
Но Кох ненавидит поляков.
Ненавидит. И АКовцев он публично объявил врагами рейха. Это все так. Но то всё политика. А на деле он поддерживает контакты с лидерами АК. Ему нужно чтобы украинцы резали поляков и наоборот.
И он не слишком доволен, что наши ликвидировали отряд АК?
Так. И еще, он требует выдать убийцу обергруппенфюрера СС Виктора Лютце.
Выдать им Ястреба?
Да. Кох настаивает.
Но мы давно сообщили, что убийца Лютце погиб в бою.
Кох в это не верит, друже.
Неужели он такой дурак? Выдача и казнь Ястреба, только обозлит наших вояк против самих немцев.
Я пытался ему это объяснить. Но я тебе говорил, что Кох убежденный нацист!
Хорошо. Я организую «спектакль» для Эриха Коха, друже.
Спектакль?
Да. Мы «согласимся» выдать Ястреба немцам. Но путь его люди сами придут и возьмут его. Ястреб окажет «сопротивление» и «погибнет» в бою с немцами. Таким образом, Кох будет удовлетворен.
И как это сделать?
План у меня имеется.
И кто сыграет роль Ястреба? Ведь конец пьесы будет плачевный.
У меня есть подходящая кандидатура
* * *Москва.
У меня есть подходящая кандидатура
* * *Москва.
Управление НКГБ СССР.
4 октября, 1943 год.
14 апреля 1943 года решением Политбюро ЦК ВКП (б) в связи с изменившейся внешней обстановкой снова создано отдельное Министерство государственной безопасности СССР, путем выделения из структуры НКВД. Возглавил его комиссар госбезопасности 1-го ранга Меркулов Всеволод Николаевич.
Старший майор Иван Артурович Нольман, в сентябре 1943 года, оставался в своей должности. Повышения он не получил, да и не стремился к нему. Его вполне устраивала та работа, которую он мог делать. Правда в 1943 году после удачной совместной операции по дезинформации противника у него забрали лучших людей в новую структуру, которая создавалась для борьбы с немецкими шпионами.
Капитана госбезопасности Кравцова и его группу перевели сразу. А Нольман возлагал именно на них большие надежды. Но спорить с начальством смысла не имело. Тем более что начальник военной контрразведки Абакумов ныне взлетел высоко. Теперь он был практически независим от Берии и имел прямой выход на Сталина.
Совсем недавно именно Абакумов отдал приказ арестовать комиссара госбезопасности Ильина. И санкция Берии ему не понадобилась. А Ильина Нольман знал давно и был с ним в приятельских отношениях. В 1938 году они оба были арестованы и смогли избежать расстрела. Правда Нольмана спас лично Берия, а Ильина вытащил Сталин. Но в нынешнем году Ильин вошел в конфликт с Абакумовым.
Нольман говорил ему:
Ты зря идешь на обострение.
Иван, я тебя не узнаю. Неужели ты стал бояться?
Опасаться, поправил его Нольман. Зачем играть с огнем?
Это Абакумов огонь? усмехнулся Ильин. Он уже нажаловался на меня Берии.
Он требовал твоего ареста.
Пусть требует. Мое дело поручили Меркулову, и тот ограничился выговором.
Но Абакумов этого не забудет. А ныне он шагает широко.
В итоге старший майор оказался прав. Комиссар госбезопасности Ильин был арестован! И если Абакумов его дело «раскрутит» то в камере рядом окажется и сам Нольман. Но пока никаких признательных показаний против себя Ильин не дал.
Нольман в последние недели сентября 1943 года занимался разведшколами, число которых резко возросло. Обстановка требовала большого количества разведчиков ибо задачи перед ними ставились масштабные.
И вот вызов от комиссара госбезопасности 2-го ранга Максимова.
«Что-то случилось, подумал Нольман. Или по делу Ильина, или новое задание».
Это срочно? спросил он у секретаря Марии Фроловой.
Так точно, Иван Артурович. Адъютант комиссара просил вас быть как можно скорее.
Хорошо.
Нольман вышел из кабинета. Он посмотрел на молодую девушку, что печатала на машинке новый приказ.
Я скоро вернусь, сказал он. В синей папке новые документы.
Я уже перепечатала, Иван Артурович.
Да? рассеянно сказал он. Хорошо, Мария. Вы молодец.
Вам нездоровится, Иван Артурович?
Нет. Все в порядке. Немного устал
* * *Нольман вошел в кабинет своего непосредственного начальника комиссара государственной безопасности 2-го ранга Максимова.
Вызывали, Владимир Иванович?
Проходи, Иван Артурович. Садись. У меня серьезный разговор!
Начало настораживает.
Ты про Ильина? Можешь не волноваться.
Его освободили? Берия? обрадовался Нольман.
Никто никого не освободил, Иван. Ильин засел крепко. Но и держится он хорошо. Хотя люди Абакумова «стараются». Можешь мне поверить.
Но что Лаврентий Павлович? Он-то разве не может помочь?
Абакумов ныне в большой силе и Берия уже трижды пожалел, что сам рекомендовал его. Теперь Абакумов сам входит к Хозяину и сам ведет Игру. С руки у Берии он больше не ест.
Кто мог подумать, Владимир Иванович.
Тебя к делу Ильина никто не притянет.
Как знать.
Ты для Абакумова фигура слишком мелкая, Иван Артурович, и в этом твоя сила. Да и здесь ты слишком нужен. Для тебя есть важное и ответственное задание, старший майор.
А когда было по-другому, Владимир Иванович? Но у меня лучших людей забрали в СМЕРШ[36]. Проверенных и мною подготовленных людей.
Прошу тебя не нуди, Иван Артурович. И так тошно.
Дак станет тошно, если людей нет. А задания все сложнее и сложнее.
Но ты сам знаешь, кто стоит за созданием СМЕРША, Иван. Это ЕГО детище. И туда взяли лучших. Но ведь у тебя осталась лейтенант Костина. А её ты ценишь особенно.