Да что может родиться, если кастрированный кобель начнёт приставать к стерилизованной шавке? Что у них кроме дружбы может получиться?! Так и наша импотентная власть: как она ни старается, как ни заходит с разных сторон, а получается у неё, Иван Тимофеевич ударил тыльной стороной кисти правой руки по левой ладони, только дружба!
Я не удержался и засмеялся. Вадим недовольно покосился в мою сторону. Он считал, что я на его стороне и не должен оказывать поддержку его оппоненту.
Пора перестать надеяться на государство! Во-первых, оно не всесильно, а во-вторых, при рыночной экономике оно и не обязано решать за вас ваши проблемы. Вы на Острове сами должны себе помочь.
Конечно, государство может отнюдь не всё, неторопливо продолжал Найдёнов. Однако оно может многое, очень многое. Но для этого государство должно быть не такое, как сейчас. Нынешняя власть получила то, о чём другие правительства могут только мечтать вторую экономику мира, огромные ресурсы, передовую науку, промышленность, которая могла сделать всё сформулируйте только грамотно задачу! Уж не говоря о квалифицированных кадрах, способных всё это использовать с наивысшей отдачей. И как же она распорядилась этим огромным потенциалом?
Хотя Иван Тимофеевич говорил, не повышая голоса и почти не окрашивая свою речь эмоциями, от него исходила такая внутренняя сила, что Вадим, несмотря на кипевшие в нём страсти, был вынужден слушать Найдёнова, не перебивая.
Наш отечественный капитализм, продолжал директор, страдает неизлечимым пороком он не способен созидать, может только проедать. Оставляя после себя руины и при этом чавкая от удовольствия. Можно не сомневаться, что при сохранении нынешней системы никакого возрождения экономики не будет. При этой политике Россия ежегодно теряет впустую очередной год. И если бы мы теряли только время! С каждым годом мы сползаем всё ближе к той пропасти, в которой может сгинуть наша страна. Просто в девяностые годы сползали быстрее, а сейчас медленнее. Конечно, мы деградируем. Утешает только то, что в правильном направлении
За разговором мы забыли и про выпивку, и про закуску. Акимыч упорно хранил молчание и только пару раз одобрительно хмыкнул после слов Найдёнова. Я тоже не хотел открыто присоединяться к какой-либо точке зрения, хотя бы потому, что каждая из них заключала в себе рациональное зерно.
Чтобы сменить тему разговора, я решил проверить, насколько был прав Вадим в своём предположении:
Скажите, Иван Тимофеевич, а вы здесь, на Острове в день Октябрьской революции, седьмого ноября, демонстрации не проводите?
Нет, где их тут проводить? Но праздник отмечаем.
Слово «праздник» Найдёнов выделил голосом, и оно прозвучало у него вызывающе. Он был явно лишён дипломатической гибкости: вместо того, чтобы льстить хозяевам завода и всячески ублажать их, он, не взирая на последствия, говорил то, что думал. Да, менеджер он никудышный.
А четвёртое ноября отмечаете?
А что отмечать? Объясните, чтó мы должны праздновать четвёртого, может, мы за это и выпьем.
И голосуете все за коммунистов?
Вот тут директор первый раз задумался, ещё больше нахмурил лоб. Должно быть он решил, что терять всё равно уже нечего, и после некоторой паузы ответил:
Нет, трое голосуют против. Двоих мы знаем, это Наталья с мужем, наши «мелкие бизнесмены», они держат на Острове магазин, а вот кто третий загадка. Всех перебрали, но так и не додумались, кто бы это мог быть.
Вы полагаете, что коммунисты могут исправить ситуацию?
Главная их проблема в том, что они сами не знают, чего хотят. Они не хуже других понимают невозможность возврата к прошлому, но и замены обветшавшим догмам не нашли. Поэтому, в чём сейчас заключается коммунистическая идея, по-моему, и сами коммунисты вам не объяснят. Или объяснят, но все по-разному. Но дело в том, что они представляют собой единственную альтернативу нынешнему курсу, другой-то ведь нет. Все остальные никакие не альтернативы, с некоторой обречённостью в голосе закончил директор.
Вадим молча, в упор и почти с ненавистью смотрел на Найдёнова. Поймав его взгляд, тот окончательно стал похож на неласковую островную погоду, которая бушевала за окном. Они с Акимычем стали прощаться. Уже у порога я задал последний интересующий меня вопрос:
А если завод по какой-либо причине перестанет работать, что будете делать?
А если завод по какой-либо причине перестанет работать, что будете делать?
Мужики задумались.
Будем держаться до последнего.
Ну ладно, продержались до последнего, а дальше-то что?
Они переглянулись и невесело засмеялись.
Будем отстреливаться!
Почему-то мне показалось, что эти слова не простой оборот речи. Похоже, они тут не так просты, как кажутся!
На кухне Клавдия мыла посуду в большом тазу. Она встретила меня весёлым взглядом, судя по всему, оптимистичный настрой был её обычным состоянием. Мне захотелось сказать ей что-то приятное.
Коля у вас очень толковый мальчик, любознательный. Любознательность это, как говорят, дар Божий, не всем она даётся. С ней жизнь гораздо интереснее. Любознательному человеку никогда не будет скучно, он всегда найдёт работу для ума. Вашему Коле надо поступать в университет.
Его и учитель, Илья Сергеевич, тоже хвалит. Но наука это дело ненадёжное. Вон, посмотрите, учёные только и делают, что жалуются на жизнь. А своими руками он себе всегда на кусок хлеба заработает, хоть на судах, хоть на заводе.
Я понял, что вряд ли отыщу аргументы, способные «пробить» этот здоровый прагматизм. Что я могу ей сказать? Что её сын мечтает стать учёным? Клавдия это и без меня знает. Но жизнь научила её тому, что мечты у таких людей, как она и её сын, как правило, не сбываются. Разве можно обвинять её в том, что она хочет обеспечить сыну синицу в руках, вместо того, чтобы поощрять его гоняться за журавлём в небе?
В комнате Коля постелил Вадиму на диване, а мне поставил раскладушку. За окном была сплошная темень, ни одного огонька. Шторм был в самом разгаре. На улице что-то хлопало и скрипело. Между порывами ветра было слышно, как низкими тонами шумел прибой. Под эту «музыку» я и заснул.
Глава 5
Разбудили меня пронзительные детские голоса за окном. До определённого возраста дети не столько говорят, сколько кричат, давая выход переполняющим их эмоциям радости бытия и ожиданию чего-то очень хорошего, что непременно вскоре должно случиться. Бороться с детским криком бесполезно, единственное лекарство взросление и понимание, что праздник детства закончился и ничего хорошего от жизни ожидать уже не приходится.
Я заглянул за шторы. Картина по сравнению со вчерашним днём разительно изменилась. Шторм закончился. Ветер сменил вчерашний свой гнев на милость, он порвал облака, и они белыми клочьями летели по небу. Ослепительно яркий свет заливал пейзаж за окном, даже глазам было больно. Оказалось, холмы вокруг посёлка были покрыты ещё зелёной травой, а вчера через пелену дождя она выглядела пожухшей. Море успокоилось, шум прибоя стал тише и ласковее. Даже крик чаек перестал наводить тоску. Природа повеселела, и это рождало совсем другое настроение приподнятое, оптимистическое, не то, что вчера.
На своей лежанке заворочался Вадим. Он приподнял всколоченную голову, посмотрел на меня туманным взглядом. Немного погодя произнёс хриплым спросонья голосом:
Слушай, Сергей, я с ужасом вспоминаю вчерашнюю пьянку!
Разве это пьянка, если наутро всё помнишь?
А что же тогда это было, если не пьянка?
Вадим задал свой вопрос на полном серьёзе. Случившееся вчера вечером было для него экстраординарным событием: перед сном он признался, что выпил свою годовую норму. Ну что ж, мужчина должен периодически «раздвигать границы возможного».
Да просто посидели в хорошей компании.
Насчёт хорошей компании Начал было Вадим, но, видно, передумал и не закончил фразу.
На кухне хозяйничала Клавдия, ей помогала какая-то молодая девушка.
Я выгнала детей гулять на улицу, чтобы они вас не разбудили, Наша хозяйка с утра была под стать погоде, такая же весёлая.
«Благими намерениями», подумал я, но ничего не сказал: Клавдия ведь хотела сделать, как лучше.
Я не стал мешать женщинам. За завтраком выяснилось, что девушка в доме оказалась неспроста. Её звали Полина, она работала учительницей в поселковой школе. Сегодня, в субботу, дети не учились, и Найдёнов попросил её показать нам окрестности. «Вы обязательно должны осмотреть остров, уверяла нас Полина. У нас уникальная природа, такого, как здесь, вы нигде больше не увидите».
А что это за гора над посёлком?
Это не гора, а вулкан, называется Шептун.
Действующий?
Он считается действующим, но на памяти человечества не извергался ни разу.