И разумеется, у огромного окна, там, где акустика хуже всего, стоял невероятных размеров белый рояль с золотой да, золотой окантовкой.
Еще вышитые подушки, белая печь (сжигать дрова, а вы что подумали?), кофейный столик целиком из хрусталя, который буквально вопиет: «Давай, давай сшиби меня. Я такой прозрачный, что мои контуры заметить невозможно. Упади и сломай меня. Ну, или, на худой конец, сломай об меня мизинец на ноге». Вот все, что вам нужно знать о финансовом положении мадам Бар-Фехтман, и то, что она хочет, чтобы вы о нем думали.
Предыдущая версия Далии Бар-Фехтман, Далия Гева, была моделью с очень небольшим словарным запасом и привычкой постоянно попадать в дурацкие ситуации, что сделало ее любимой мишенью папарацци. Переход от первого образа ко второму происходил постепенно, путь пролегал через три замужества. Все трое избранников обладали глубокими карманами и слабостью к импульсивным блондинкам. Разумеется, никого из своих мужей Бар-Фехтман не убивала. Не приведи господь обвинить ее в чем бы то ни было подобном. Она просто виртуозно использовала две свои основные способности: способность быстро нравиться состоятельным мужчинам и еще быстрее надоедать им.
Три развода, семь инвестиций в недвижимость и Бар-Фехтман доказала всем, кто сомневался в ней прежде, что даже если ты не окончила школу, забеременела в шестнадцать и сделала аборт, если тебя уволили с четырех мест работы, а юный ревнивец развесил твои фотографии в неглиже на каждом столбе в районе, то нужен всего один звонок от скользкого агента модельного бизнеса, который увидел эти фотографии, и дело в шляпе. Если ты правильно распорядишься картами, которые тебе сдали, у тебя будет собственный дом, самый дорогой в радиусе четырехсот километров.
Бар-Фехтман была занятым человеком.
Теперь, когда она достигла своей основной цели доказать всем, что она не хуже других, и разбогатеть, несмотря ни на что, она наконец могла предаться занятиям, в которые с увлечением погружаются богатые люди, чтобы отвлечься от своей тяжелой работы (может, цель все-таки была неверно выбрана?). Общественные мероприятия, благотворительность, поездки на горнолыжные курорты, участие в политике и покровительство многообещающим малоизвестным художникам. Многие обещания, которые никогда не будут сдержаны. Короче говоря, гонка достижений на новом уровне.
Как, вам ничего не предложили выпить? Бар-Фехтман вошла в комнату стремительной походкой, стуча каблуками по полу. Она была высокая и загорелая, ее белое платье не обтягивающее и не слишком просторное великолепно сидело на ней, какую бы позу она ни приняла.
Не страшно, ответил я, мне ничего не нужно.
Она посмотрела на меня поверх своих огромных солнечных очков, потом приподняла подбородок и сдернула с рук белые перчатки.
Эдди! крикнула она. Принеси, пожалуйста, две чашки чая с ромашкой.
Она положила перчатки на подлокотник дивана и села.
Сколько сахару? спросила она.
Два.
Темного или белого?
Обычного. Спасибо.
А покрепче?
Что покрепче?
Добавить алкоголя на ваш выбор?
Нет, спасибо. Мне нельзя терять концентрацию.
Два пакетика сахара для господина!.. Она крикнула в коридор и снова повернулась ко мне. Простите, как вас зовут?
Арбель, ответил я.
Да-да, точно, сказала она. Дан Арбель. Знаменитый курьер. И прокричала в коридор: Для господина Арбеля! Итак, вы пришли, чтобы поговорить о доставке груза.
Да, госпожа.
Называйте меня просто Далия.
Да, Далия.
Знаете, пальцы ее рук симметрично задвигались в такт словам, я ищу не просто курьера. У меня несколько очень ценных отправлений, в том числе ценных лично для меня, и мне нужно быть уверенной, что с ними будут обращаться крайне бережно и аккуратно.
Ну понятно, как обычно. У всех у вас страшно важные посылки, и к ним всегда нужен индивидуальный подход. Я знаю. Потому и работаю не почтальоном, а курьером по особым поручениям. Для этого я напечатал себе визитки с хитрым заковыристым шрифтом, сделал сайт и все такое.
Я серьезно отношусь к своей работе, сказал я. И мой огромный опыт доказывает это.
И вы дорого берете за свои услуги, как я слышала.
Но ведь вам именно это и нужно. Чтобы было подороже. Это дает вам ощущение, что вы покупаете особую услугу. То, что стоит денег, заслуживает этих денег, говорите вы. Но ведь это и для меня так же, разве нет?
Я улыбнулся, раскрыл сумку, которая лежала передо мной на полу, и начал свою привычную церемонию показ документов.
Разрешение от министерства транспорта, разрешение от министерства экономики, справка об отсутствии судимости, личная курьерская лицензия.
Следующая пачка документов: рекомендации от министерства обороны, снова от министерства экономики, от руководства алмазной биржи, три рекомендательных письма из разных больниц, два из разных отделов НАСА, личные рекомендации от профессора Эльякима Софтмана, от Михаила Топотаева, Доны Вудс, Альфонсо Пана.
И еще одна похвальные отзывы. От ядерного агентства в Колорадо, от французского министерства экологии, от
Да-да, я поняла, перебила она. Можете больше не показывать документов.
Ни разу не было такого, чтобы я потерял посылку, сказал я. И ни разу не опоздал. Никогда не оставлял посылок без присмотра.
Она сложила руки в замок (до чего длинные пальцы!) и несколько секунд на меня смотрела. Красивые глаза, слегка затуманившийся взгляд, который видит тебя насквозь и в то же время вызывает желание защищать эту женщину. Теперь понятно, что находили в ней бывшие мужья.
Пять посылок. Картонные коробочки размером десять на десять на пять, весом примерно по полкило. Раз в два месяца. Три нужно доставить из Монако, две из Британии. Они должны быть всегда с вами, а если во время маршрута решите обменяться с кем-то то только с тем, кто был рядом. Доставить мне посылки должны лично вы. Кроме того, иногда я буду просить вас отвозить одежду, украшения и некоторые вещи для моих тел за границей. Это не так секретно, но все равно важно для меня лично.
Страховка?
За ваш счет.
Пошлины?
Сделайте так, чтобы их не было.
А если придется?
Пусть не придется.
Я достал из сумки листок бумаги и ручку. Написал сумму, сложил листок и положил на стол между нами.
Далия Бар-Фехтман нагнулась и взяла сложенный листок. За ее спиной в комнату вошел то ли помощник, то ли дворецкий высокий, с усами, сама выдержка, лицо вещает в спектре частот между снобистской заносчивостью и стыдливым осознанием своего подневольного статуса. Обожаю таких. Если бы презрение было излучением, то на волнах, излучаемых «личными помощниками» в сторону гостей, можно было бы готовить попкорн. На маленьком посеребренном подносе он принес две чашки, поставил их перед Бар-Фехтман и передо мной, держа их за ручки большим и указательным пальцами, прямыми, как линейка.
Бар-Фехтман заглянула в листочек, снова сложила его и положила обратно на стол.
Нет, сказала она и резко встала. Спасибо, что пришли, господин Арбель. Пожалуйста, допивайте чай и уходите.
Я поднес чашку ко рту и отпил маленький глоток.
Интересно. Я не так представлял себе наш разговор, когда пришел сюда.
Что вас не устраивает в цене? спросил я.
Она подняла уголок губ в холодной улыбке:
Вы спрашиваете, как будто мы все еще ведем переговоры.
Разве нет?
Нет. Я приняла решение.
Я в ней ошибся. Она умная, не манипулятор. Проницательная, а не просто везучая. Деньги могут ослепить и тех, кто на них смотрит, а не только тех, у кого они есть.
Если так, то позвольте продемонстрировать вам, почему я беру так дорого, чтобы в следующий раз не пришлось ничего показывать.
Вы исходите из предположения, что следующий раз наступит? сказала она.
Но не сдвинулась с места.
Можно попросить у вас браслет? спросил я, оголяя запястье. Свой я забыл дома.
Лучше езжайте отсюда на такси, как и приехали.
Нет-нет. Я просто хочу кое-что показать.
Что показать?
Я повернулся к хладнокровному дворецкому:
Ты не против, если мы поменяемся на пару минут? Я хочу кое-что показать госпоже Бар-Фехтман.
Конечно против. Меняться с таким простолюдином, как я? Он приподнял одну бровь и посмотрел на свою работодательницу.
Что вы собираетесь делать? спросила Бар-Фехтман.
Просто поменяться, а через минуту поменяться обратно.
И все?
Да.
Что это вам даст?
Сейчас увидите.
Она кивнула дворецкому:
Эдди.
Он молча развернулся и подошел к комоду в углу комнаты за неимением лучшего слова назовем его викторианским. А где-то, наверное, сидит мастер и до сих пор считает купюры, которые ему заплатили за этого монстра, и из глаз его текут слезы счастья.
Эдди открыл один из ящиков и достал оттуда браслет. Тихо подошел и протянул его мне.